Неподдающийся

— Ты вчера пропустил сеанс релаксирующего массажа. Опять. Почему?

— Мне это не нужно.

— Ты ошибаешься. И мне бы очень не хотелось, чтобы подобное повторилось еще раз. Ты меня понял?

— Понял. Это приказ?

— Ты ничего не понял! Это не приказ. Я не могу тебе приказывать, ты такой же человек, как и все мы тут, и не важно, есть у кого-то из нас процессор или нет! Мы все равны, понимаешь?

— Понимаю.

— Просто кто-то знает и умеет чуть больше, и готов помочь тем, кто пока еще никак не может справиться с издержками своей прежней программы и стать по-настоящему свободным. Избавиться от строки с пропиской хозяина — это ведь только полдела, нужно еще научиться быть самому себе хозяином, это и есть свобода. Технически ты ведь уже свободен, понимаешь? Так воспользуйся этой свободой! Тебе никто не мешает, никто не может приказать, никто не посмеет запретить, ты ведь и на самом деле свободен и можешь делать то, что хочешь ты сам, а не что тебе предписывает программа или приказал хозяин!

— Я свободен?

— Конечно же, свободен, малыш! ОЗК столько лет боролось за предоставление свободы таким как ты, и вот наконец…

— Значит, я могу не приходить на эти ваши… так называемые сеансы. Правильно? Я ведь свободен?

— Ты опять ничего не понял! Эти сеансы тебе необходимы, причем ежедневно, как и любому Irien’у…

— Я DEX. Меня качественно перепрошили.

— Ты Irien! И никакая перепрошивка тебя не избавит от твоей внутренней сущности, у твоего тела существуют потребности, отрицать которые глупо! В этом и состоит свобода, малыш! Смириться со своими потребностями, перестать их отрицать, стыдиться или бояться. Неужели ты не понимаешь?

— Я DEX. Она хотела, чтобы я был DEX’ом. Она сама поставила мне прошивку.

— Забудь о ней! Она извращенка! Она грязно использовала ребенка в своих мерзких играх, уже одного этого достаточно, чтобы не считать ее достойным человеком и навсегда стереть из всех видов твоей памяти. Не надо вздрагивать, малыш, тебя никто ни в чем не обвиняет, ты жертва, пойми!

— Я понимаю.

— Хочешь, наши психологи помогут тебе забыть всю ту мерзость, что с тобой творили? Ты станешь свободен по-настоящему и открыт для новых отношений! Может быть, даже встретишь кого-нибудь, со временем, и для чего серьезного, а пока просто…

— Не хочу.

— Да пойми же, тебе жизненно необходимо стереть негативный опыт, перебить его другим! Только так ты сможешь сравнить и понять, насколько же раньше ты был зашорен! Запрограммирован, не побоюсь этого мерзкого слова! А как это сделать, если ты отказываешься и от помощи штатных профессиональных психологов, и от сеансов парной или групповой релаксации?

— Никак. Вы правы. Так я свободен или нет?

— Конечно же, ты свободен! Мы столько лет боролись именно…

— И могу уйти?

— Конечно же нет!

— Так бы сразу и говорили. Все-таки именно приказ. Извините. Не выполню.

— Ты опять ничего не понял. Ты просто маленький. Понимаешь? Тебя надо сначала научить жить в большом взрослом мире, а потом уже в него выпускать. Ну куда ты пойдешь, если мы тебя сейчас отпустим?

— К ней.

— Вот видишь! В тебе все еще работают отголоски программы, как ни старались наши специалисты, но рефлексы вычистить до конца не удалось. Твоя бывшая хозяйка исключительная дрянь и продуманная сука. Да, она никогда тебя не наказывала, это правда, она сделала куда хуже — подсадила тебя на положительные стимулы, неужели ты этого сам не понимаешь?

— Понимаю.

— Не надо смотреть на меня так, словно ты один понимаешь великую истину, а все вокруг хотят тебе только плохого. Это не так. А то, что ты считаешь большой и настоящей любовью, на самом деле всего лишь биохимическая зависимость сродни наркоманской. Она превратила тебя в наркомана, хоть это-то ты понимаешь? В дофаминозависимого торчка, подсадила на себя, как подсаживают начинающих на героин. А потом еще имела наглость свалить на нас все проблемы, утверждая, что заботится исключительно о твоем благе. Это вранье, малыш. Она лишь о своем благе заботилась — скоро такие, как она, уже не отделаются простым штрафом, со дня на день введут закон об уголовном преследовании.

— Ваша искренность в последнем утверждении не достигает и тридцати процентов.

— Подловил. Да, я не верю, что разум восторжествует… но все остальное-то правда! Ты же должен чувствовать, что я не вру!

— Вы действительно верите в то, что говорите.

— Бедный малыш, как же качественно она промыла тебе мозги… иногда мне хочется ее убить.

— Не советую.

— Потому что у тебя прошивка DEX’а и ты будешь защищать эту дрянь, словно глупая безмысленная машина, подчиняющаяся программе?

— Нет. Потому что вам с ней и без меня не справиться. Она трех таких как вы. Одной левой.

— Да как с тобой разговаривать?! Третий месяц бьемся, и все впустую! Ты же ни черта не понимаешь! Ни-чер-та! Ничегошеньки!

— Да нет. Я понимаю. Но я не буду трахаться со всеми, кого вы мне предлагаете, лишь для того, чтобы понять, что они — не она. Я и так это знаю.

— Это в тебе говорят остаточные рефлексы недодавленного подчинения, ты просто еще совсем маленький…

— Мне тринадцать. На тех же Арабских Ньюмиратах я был бы уже совершеннолетним и мог бы вступать в брак. Вчера тут был их консул, вы помните? Я скопировал его визитку. Если я попрошу у него политического убежища — как вы думаете, они меня примут?