Страница 27 из 45
«Не буду».
Например, когда ты вопреки всем прогнозам и расчетам все-таки возвращаешься на базу, пусть и с задержкой, но все-таки возвращаешься, на последних крохах ресурса, с почти отключившимся процессором и сбоящими имплантатами. Доползаешь. Хотя в это никто не верил, и в первую очередь ты сам. Причем не один доползаешь — один ты, пожалуй, и не стал бы делать подобной глупости: возвращаться туда, где все только и ждут, когда же ты сдохнешь. Джунгли тоже пытались тебя убить, но они хотя бы были неразумными. И признавали за тобой право на возражения. А ты возражал активно. Как умел. В джунглях выжить было бы проще. Даже тогда. Проще — тебе.
Но человек, который делился ковриком и тушенкой, который назвал тебя Рыжиком и говорил «спасибо, друг» (тебе говорил, отлично зная, кто ты!), не сумел бы выжить в тех джунглях. Он был слабый и неприспособленный. Как и все люди. К тому же — ранен. Пришлось вернуться. То, что при этом вы еще и умудрились выполнить задание, у которого изначально не было ни единого шанса быть выполненным, оказалось уже как бы так, приятным бонусом.
И вот ты возвращаешься, весь такой… а какой? Да никакой уже, в сущности. Совсем никакой.
А тебя — списали.
Уже неделю как. Пропавшее без вести устаревшее оборудование, да к тому же глючное и тупое. Зачем такое держать на балансе? Незачем. Не паскудство ли? Оно самое. Дело ведь даже не в том, что такое мало похоже на вроде как бы заслуженную награду. На награду ты и не рассчитывал… ладно. Ладно. Глупо врать самому себе, десяти банок обещанной сгущенки было все-таки жалко, тогда бы они пригодились. Именно тогда. И очень. Потому что если тебя списали, ты больше не стоишь на армейском довольствии. И, значит, тебе не положено не только лекарств, но и даже кормежки.
Нет, ну совсем без жратвы тебя, конечно же, не оставили — ты ведь должен был как-то дожить до аукциона списанной армейской техники. И регенерировать хотя бы по-минимуму, иначе кто бы тебя купил. Так что то локальное паскудство обернулось в итоге не таким уж и скверным, как поначалу казалось. Да и первый послеармейский хозяин был не так уж и плох, если подумать. Жаль, убили его слишком быстро. Тогда тебе было все равно и все хозяева казались одинаковыми. Что ж, уже следующий довольно быстро доказал, насколько же ты был не прав, что не уберег предыдущего…
«Главное — не паникуй и не дергайся, слышишь?»
«Слышу. Не дергаюсь».
Или вот как сейчас. Когда ты возвращаешься с игры. Странной игры, на которой нужно было убивать понарошку. И ружья стреляли не плазмой, а красивым безвредным лучом. И тот, кто вроде бы был убит, мог потом снова встать, стоило только нажать нужную кнопку.
Поначалу играть было странно. Не то чтобы Дэну не было знакомо само понятие игры, хотя зачастую человеческие игры оказывались достаточно неприятными и травматичными, особенно для того киборга, которому не повезло быть в такую игру втянутым. Впрочем, как и многое, подпадающее под понятие интересного. То, что далеко не все игры одинаково опасны, Дэн тоже знал. Например, игры с компьютером не могли повредить никому из участников, Дэн просчитал все варианты несколько раз и пришел к твердому и однозначному убеждению на этот счет. Ну разве что вызвать некритичное временное ухудшение самочувствия из-за повышения артериального давления. Во всем остальном такие игры были даже полезны.
Тед часто играл в космический бой, и эта игра не была странной, нормальная обучающая игра, качественная и полезная. Отработка навыков пилотажа в экстремальных условиях. Доведение их до полного автоматизма. Люди учатся именно так, они не могут закачать себе нужный софт и отдать руководство процессору, им нужно все эти программы-навыки-умения вручную прописать не только в мозгу, но и в органической памяти тела, а сделать это можно только многократным повторением. Тренировка в форме игры с элементами соревнования более привлекательна, чем простое повторение одних и тех же действий. Во всяком случае, с точки зрения любого не кибермодифицированного обладателя ХУ-хромосомного набора. Они все стремятся доминировать, даже те, максуайтерность которых не выходит за пределы зеленого сектора.
Игра в построение трассы тоже была правильной игрой, но уже для самого Дэна, — она позволяла сделать вид, что ты просто играешь, а вовсе не учишься. Логично и правильно. Хорошая игра. Полезная. Математические и пространственные головоломки тоже служили той же обучающей цели. Хотя и более опосредованно. К тому же играть в них было приятно. Но что может быть приятного в том, чтобы стрелять? Какой в этом смысл? Причем стрелять по тому, кто вовсе не хочет тебя убить, и твердо зная при этом, что и сам ты тоже никого не убьешь?
Странная игра. Нелогичная. Неполезная. Лишенная смысла. Она могла бы быть нужной и обучающей для космодесантников или других боевиков, стремящихся прокачать собственные скорострельность и точность попадания. Но таковых среди участников игры было только двое, да и то про подобное прошлое Дэна никто не знал, а капитану (чью легендарную историю знали все) игра не понравилась. Он поскучнел и ушел после первых же выстрелов. Умный человек капитан, не хочет терять время на подобную чушь. Дэн ему позавидовал немного — сам он уйти не рискнул. Раз эти люди считают, что играть в такое (и получать от этой игры удовольствие) — нормальное поведение для человека, он должен в это играть. И демонстрировать все возможное удовольствие от игры.
Дэн затруднился бы определить тот момент, когда притворство перестало быть таковым, а странная, непонятная, скучная и нелогичная игра сделалась вдруг… интересной. А внутри появилось то самое маленькое, живое и теплое, что всегда возникало, когда действуешь не по программе. Может быть, тогда, когда Тед стукнул его ладонью по плечу и сказал:
— Ну ты, блин, даешь! Снайпер гребаный!
А Дэну при этом вовсе не захотелось немедленно перейти в боевой режим. И даже система молчала. Хотя теперь-то как раз слова пилота вовсе и не были метафорой. Или все-таки были? Просто какой-то другой метафорой? Как же все-таки с людьми сложно…
Или когда Полина, с которой они тогда как раз играли в одной команде, после победы с визгом бросилась ему на шею и зачем-то чмокнула в щеку? Что было вообще-то еще более странным, ибо секса она точно не хотела, Дэн на всякий случай трижды перепроверил ее гормональный фон и прочие показатели. Поведение Полины было странным и нелогичным. Все странное вроде бы должно было восприниматься опасным и пугать. От странного лучше держаться подальше, целее будешь. Но страха не было. Совсем. И губы почему-то сами собой расползались в улыбке.
Или когда лиса шустрила слишком далеко, на противоположном конце поляны, да еще и постоянно пряталась за деревьями, практически на пределе прицельной стрельбы даже для киборга, что уж там говорить про человека, и Вениамин с сожалением опустил ружье, повернулся к Дэну и сказал, улыбаясь и подслеповато помаргивая:
— Давай, Дэнька. Я в тебя верю!
И Дэн, конечно же, выстрелил. Как можно отказать тому, кто в тебя верит? И попал. Конечно же. Логика отсутствовала, но почему-то попасть показалось очень важным. Словно от этого действительно что-то зависело. Важное.
Или когда они смеялись его шуткам? Кажется, Дэну таки удалось нащупать алгоритм того, что люди называли шуткой юмора: тут главное было произнести как можно более нелепую или неподходящую ситуации фразу (или компиляцию из двух-трех фраз, мало подходящих друг другу по смыслу и выдернутых из базы рандомным образом) с как можно более каменным выражением лица. Дэн проверил три базовых маски из самого начала списка, и лучше всего сработало типовое выражение за номером два, то, которое бойцы его подразделения называли «морда кирпичом».
Они смеялись. И это было… непривычно. Оказывается, это совсем другое ощущение, когда смеются не над тобой, а вместе. И его хотелось испытать снова. Маленькое живое тепло внутри разрасталось, заполняя тело до кончиков пальцев. Дэн провернул шутку с шутками (это тоже шутка?) трижды, больше не рискнул. Новое ощущение пугало. И было сильным настолько, что даже привычная формула «они не знают, а как только узнают — все изменится» на этот раз почему-то не сработала от слова совсем, как любит говорить Маша. Вернее даже не так — сработала. Но лишь в качестве шутки. Понятной, правда, одному только Дэну и никем не услышанной. Но от этого ничуть не менее смешной. Интересный опыт. Новый. Полезный…