Сволочь

— С-сволочь!

====== ЛиС. Эмоционально окрашено ======

Бонду очень нравилось новое имя, присвоенное горе-коллегами, — оно многое позволяло. Открывало неслыханные возможности. Провоцировало, буквально само предлагало — бери. От тебя ведь ждут именно этого! Люди, вы такие смешные! Такие вроде бы умные, но это же вы сами придумали, что имя определяет дальнейшую судьбу, мало того — сами же в это еще и верите. Так чего же вы хотите от глупой машины, которая всего лишь выполняет написанную вами программу? Ах, уже ничего не хотите? Вот и прекрасно. Потому что как вы корабль назвали — так он и плавать будет. И никакой на нем вины, даже программе придраться не к чему.

А вчерашняя сортирная шуточка, похоже, милягу Ларри проняла до самых печенок, вон как личиком румянится да глазки тупит, ну ни дать ни взять красна девица, увидавшая на заборе словеса непристойные. Кто бы мог подумать! С виду такой брутал, и не слабак: вчера вон, когда проникся и запаниковал, боясь, что тупой кибер из-за своей несдержанности ему подмочит коврик и репутацию, целых три этажа на ручках пер, пыхтел и матерился, но пер, вспомнить приятно. Сильный мужик — для человека, конечно. Впрочем, чем крупнее шкаф — тем громче он падает. Да и что нам говорит подростковая психология? Пра-а-авильно! В спорт уходят не те, у кого от рождения плечи шире двери и кулаки в ведро не пролазят, по-настоящему сильным спорт не нужен, в секции идут упертые дохляки с горящими глазами и стремлением обязательно доказать всему миру, что они вовсе не твари дрожащие.

И гордятся потом своими хилыми грамотками за третье место в чемпионате какого-нибудь Верхнекундрючинска, всю жизнь гордятся. Ну просто до чертиков.

Точно так же, как Ларри — своим юниорским кубком. Ни разу уронить не позволил, всегда его придерживает рукой, если бонд к столу подходит, — неосознанно, на автомате. Значит, действительно бережет и считает его достижением. Значит, для него этот кубок когда-то действительно таковым достижением и был. А что из этого следует? Следует из этого то, что наш мачик-старлей в те далекие времена был кем? Пра-а-авильно! Хилым задротом он был, вот кем! Тем, для кого подобный кубок — действительно выдающаяся награда, добытая потом и кровью, а не рядовая похвалка, плюнуть да растереть.

Отложим заметочку на будущее — кубок надо будет уронить обязательно. Хорошая выйдет шутка. Достойная нового имени.

А если исходить из мгновенной (и совершенно избыточной) реакции именно на вчерашнюю «мокрую» шутку и отсутствие малейших попыток критического анализа ситуации, напрашивается и еще один вывод. Любопытненький такой, перспективный.

Больше всего вчера Сволочь боялся, что Ларри спросит о процентном соотношении вероятности упомянутого им слива излишней жидкости из организма — и тогда пришлось бы ответить честно: 51%, фифти-фифти, нижняя граница, после которой программа вообще позволяет перевести подобную ветку развития событий в категорию вероятностей. Но Ларри не спросил. Потому что занервничал и потерял способность рассуждать здраво, как и все люди, когда нервничать начинают. И сегодня вот опять занервничал, и даже побеспокоился.

Такая реакция на пустом месте не возникает, наверняка миляга старлей в светлом детстве страдал энурезом, причем до вполне сознательного возраста, чтобы запомнилось и отложилось. И огребал за это от сверстников — люди жестоки, а дети особенно.

Ай да Ларри, какой роскошный подарочек! Спасибо. Тем более что вчерашнего приказа не покидать кабинета без особого распоряжения ты так и не отменил, и со стороны любой уважающей себя сволочи было бы просто непростительно не воспользоваться подобной оплошностью!.

Туалетом, правда, воспользоваться тоже придется — приказ однозначен, такой невозможно проигнорировать. Да только вот не обольщайся, Ларри, считая себя самым хитрым и продуманным на этаже. Может, ты и был таковым, может быть даже ты был самой хитрой и продуманной сволочью всего угро — но лишь до того дня, когда к вам прикрепили бонда.

— Старшой… Там тебя это… шеф жаждет.

Ларт вздохнул. Покосился в сторону двери, у которой мялся Дживс.

— Очень жаждет?

— Очень.

Дживс входить не стал, топтался на пороге кабинета, словно чужого, смотрел сочувственно — и уже одно это могло бы вконец испортить настроение, не будь оно у Ларта и так уже испорчено, давно и бесповоротно. Паскудный сегодня денек выдался. И понятно, что от разговора с начальством настроение не улучшится. Ларт погладил кубок, но даже многократно проверенное безотказное средство не принесло привычного успокоения. Паршивый день, что тут скажешь.

Никакой особой вины за собой Ларт не знал, зато он хорошо знал начальника участка. И сочувственное выражение лица Дживса значить могло только одно — шеф встал не с той ноги и ищет, об кого бы эту ногу почесать. Вернее, уже нашел, выбрав Ларта в качестве отпускного верблюда.

Пальцы непроизвольно сжались в кулак, качнув кубок. Медали звякнули.

Медалей было много — «За проявленную доблесть», «За задержание особо опасного», «За предотвращение», «За ранение на боевом», «За выслугу лет», «За спасение на водах» и так далее и тому подобная чушь, весь этот звенящий мусор пылился в кубке на случай приезда большого начальства. Ну и для впечатления подчиненных, конечно же, — вон он я какой, смотрите и учитесь! Ни в грош не ставлю награды, выдали — так пусть валяются там, где им и пристало, в детском кубке, помпезном и нелепом. Ларт держал кубок на столе вместо пресс-папье, его гранитное основание хорошо прижимало любую самую толстую пачку самых растрепанных документов, а внутрь было удобно закидывать разную скапливающуюся на столе или в ящиках мелочь вроде подсохших вечных маркеров, недоюзанных катриджей и одноразовых флешек, а также разное другое, что выбросить вроде как жалко (ну работает же еще! Вдруг пригодится?), но и в ящике хранить подобный хлам как-то не пристало. Те же медали, к примеру.

Кубком, нелепым и помпезным, Ларт гордился куда более, чем любой медалью внутри него, да что там, всеми ими вместе взятыми! Кубок был напоминанием о последнем лете детства, трех жарких и беспечных месяцах перед поступлением в полицейскую академию, последних днях детского наива и веры в то, что мир можно переделать при помощи законности и порядка.

Курсантов академии от подобных иллюзий избавляют очень быстро.

— Ты бы это… — напомнил залипший у двери Дживс, — не тянул. А то он совсем стержни выдернет.

«И тогда всем же хуже будет» он не добавил, это и так подразумевалось. Ларт вздохнул и вылез из-за стола.

— Ладно, иду. Пожелай мне удачи.

— Я бы пожелал. — Дживс посторонился, пропуская начальника непосредственного на расправу начальнику опосредованному. — Только ведь не поможет.

Уже вышедший в коридор Ларт при этих словах замер, обернулся, прищурился подозрительно:

— Дживс, а ты случаем не киборг?

— С чего бы это? — оторопело моргнул Дживс и даже слегка отшатнулся.

— Да потому что прав всегда, — усмехнулся Ларт. И мстительно подытожил: — И такая же сволочь.

В бухгалтерии все сложилось просто на редкость удачно — Сволочь пришел как раз к окончанию одного из ритуальных чаепитий, устраиваемых женской частью персонала с завидной регулярностью не реже чем раз в каждые полчаса. Женщины бонду нравились не особо, с ними было скучно, и он старался им лишний раз не досаждать и не растягивать сомнительное удовольствие. А потому без лишних приключений отдал папку в нужные руки и был немедленно осчастливлен новым приказанием (спасибо тебе, Ларри, за оговоренную возможность подчиниться, будем надеяться, результатом ты останешься доволен).

В туалете Сволочь, пользуясь отсутствием других посетителей, первым делом напился, а кабинку посетил уже потом. Это удачно вышло, что народу нет. Окажись тут ненужные свидетели — они могли бы задать неудобные вопросы. Например — почему ценное оборудование травит себя водой из-под крана, причем из сложенных ковшиком ладоней, как какой-то дикарь, когда на каждом этаже установлены прекрасные кулеры с не менее прекрасными одноразовыми стаканчиками? Бери да пользуйся!