Страница 41 из 90
Прислонилась к раскидистому клену сбоку от центрального входа в учебное заведение, откинув назад голову. Обзор просматривался достаточно хорошо. То и дело входили и выходили студенты. Диана, успокойся и перестань вести себя как истеричка. Зачем накручивать себя раньше времени.
Все изменилось спустя пару минут.
Что за ...? Накручивать стало поздно.
Почувствовала застилавшую пелену на глазах. На всякий случай сильно ущипнула сама себя за плечо. Зажмурилась и открыла веки. Не помогло!
Ник вышел, обнимая за талию... Катю. Ту самую, которая была в театре! Но как? Как? Он же... мы ведь... Разве бывает так больно? Закрыла рот рукой, прикусив указательный палец. Может, это еще и ничего не значит... Дальше пришел дополнительный ответ, как по заказу для непонятливых дурочек.
Они направлялись прямо и совершенно не смотрели по сторонам, таким образом, я осталась незамеченной. Где-то посередине двора, Катя приподнялась на носочки и поцеловала моего Ника. Точно повторив мои прошлые заигрывания с ангелом. Он обнял ее в ответ и склонил голову.
А мой ли он?
Пришла добавляющая новую порцию боли истина: уже нет... уже нет... Нет!
Присела или скорее сползла спиной по бугристому стволу вниз и осталась на корточках, уронив лицо в коленях. Истерика, которая и так накрывала от непонимания, теперь прорвалась, будто лавина неуемно и мощно. Со слезами выходила моя надежда на любовь, на счастье, боль, обида, злость, ненависть... и в конце жалость, и старое ставшее родным чувство — пустоты и несправедливости.
В сумке разрывался телефон. Потом отвечу не сейчас. Через всхлипы пыталась разговаривать, но сумка не понимала и звук не смолкал.
— Диана? — послышался звонкий голос над головой. Это меня, что ли?
Меньше всего в данный момент хотелось видеть кого-либо. Подняла голову и встретилась глазами с Аленой. Отлично! Вместо того чтобы забраться в машину и там уже страдать, расселась под деревом, причем незаметно для себя с корточек переместилась на попу.
— Нет, ты ошиблась. Меня зовут Кукла, — отвернулась в надежде, что она пойдет себе, куда шла.
— Что ты говоришь такое, милая? — опустилась она рядом со мной, примостившись в светлых брюках.
Мне не видно себя со стороны. Но скорей всего, дело плохо, о чем можно судить по перепуганному взгляду Алены и тому, как она гладит меня по голове, словно маленькую девочку.
— Один поиграл — бросил. Другие хотят продать подороже. Я — никто! — что ж мне не жалко прояснить, а то все думают, только в фильмах богатые страдают, — Вот ты сидишь здесь рядом, якобы жалеешь и все такое... А потом, бац! И нож в спину воткнешь. Хочешь, платиновую карточку отдам? Прости, не понимаю, о чем говорю, — почувствовала, что перегнула палку, смутилась и еще больше заплакала.
— Успокойся. Почти ничего не разобрала. Кроме одного самого важного. Во всем виноват Ник!
— Нет-нет не во всем. Это я такой родилась и...
— Проехали тему, — перебила она, — Видела гада с Катькой. Вот же дрянь и он хорош, кабель. А я-то думала, глядя на него какой же положительный парень кому-то достанется.
— Не мне, — пискнула надрывно и вновь залилась слезами.
— И что мне с тобой делать горемыкой? — покачала участливо головой Алена, закусив губу.
— Брось, не парься, — ответила ей и закрыла лицо руками.
— Окей! — хлопнула она себя по коленям и встала на ноги, — Бригаду по чрезвычайным ситуациям только вызову, дождусь их и помашу тебе ручкой в окно бобика.
— Какого еще бобика? И не надо никого вызывать! — истерика резко прекратилась от такого непонятного для меня поворота.
— Так машина бригады в народе называется. Насчет вызова, тут уж не обижайся. Как сознательная гражданка приму меры. А то, что ж получается? Девушка сидит на земле, в истерике бьется. Того и глядишь сердечный приступ накроет. И я такая мимо прошла, и глазом не моргнула. Уже не говоря, о том, что ты моя знакомая к тому же.
— Все-все встаю, — осторожно поднялась на трясущиеся ноги.
Раскрыла сумку в поисках салфеток и зеркальца. Алена поняла мои намерения, и сама порылась в сумочном беспорядке, вытянув вначале маленькое зеркало, затем и упаковку салфеток. При осмотре себя красивой стало понятно: я — панда. Или типа того. Ведь тушь размазалась неравномерно, да еще и перемазалась с пылью. Возможно, испачкала руки об землю или дерево, а потом закрывала лицо. Неважно, что да как. Главное — салфетки особо не помогали. Черный цвет практически ушел, местами превратившись в серый. Красное припухшее лицо, стало еще ярче от интенсивного трения. Вздохнула, обреченно сочувствуя несчастному отражению.
— Диана, пойдем со мной, — предложила Алена которая, по всей видимости, взяла надо мной опеку и в покое оставлять не собиралась, — Живу рядом, практически напротив.
— Спасибо, но я домой. Там моя машина, — махнула рукой в сторону парковки.
— Как ты сможешь управлять в таком состоянии? Успокоишься и поедешь, — взяла меня под руку и потянула в другом направлении от стоянки.
Только хотела отказаться в настойчивой форме, но сил на препирательства не осталось, да и безразлично как-то стало, куда и зачем идти.
— Да, наверное, — все же смирилась со своей участью гостьи, чувствую себя неважно, если не сказать хуже.
— Вот и договорились, — заметно повеселела рыжеволосая замена бобика.
Всю дорогу Алена пыталась отвлекать меня историями и рассказами о неизвестных для меня людях. Слушала в пол уха и сразу теряла нить разговора. Состояние апатии все глубже проникало в меня, утяжеляя голову.