Теа

Спросонья она даже решила, что запах идет из квартиры соседей, но зайдя на кухню, с удивлением обнаружила там Тею, сидящую на подоконнике и увлеченно колдующую.

Под плавными взмахами ее палочки уменьшался огонь под туркой с кипящим кофе, переворачивались блинчики на сковороде, а столовый нож ловко нарезал овощи, которые затем летели на тарелки с золотистыми омлетами.

— Ух ты, — только и выдохнула Джинни, растерянно моргнув.

— Доброе утро, — Теа весело улыбнулась, последний раз взмахнула палочкой, разлив кофе по чашкам, и спрыгнула с подоконника. — Завтрак готов!

— Это… — Джинни подтянула пояс халата, оглядывая накрытый стол. — Неожиданно.

— Ты не завтракаешь? — насторожилась девушка.

— Да нет, завтракаю, просто обычно у меня нет времени готовить, да и желания, честно говоря, — Джинни сделала осторожный глоток кофе и блаженно закрыла глаза. — Мерлин, это восхитительно! Где ты научилась так варить кофе?

Теа села за стол напротив нее и вооружилась вилкой.

— На нижнем этаже дома, в котором я живу, находится кофейня, — начала она, отправляя в рот кусочек омлета, — ее владелец и, по-совместительству, повар — мсье Антуан — милейший старичок. В детстве я часто пропадала у него на кухне, смотрела, как он готовит, слушала всякие байки из его жизни, а он кормил меня круассанами и фруктами.

— Здорово, — Джинни улыбнулась. — Что ж, спасибо этому мсье Антуану, готовишь ты просто классно. Хотя это было вовсе не обязательно…

— Ой, перестань, — фыркнула Теа, махнув вилкой с наколотым на нее ломтиком огурца, — должна же я как-то отблагодарить тебя за гостеприимство! К тому же, Дерек говорил, что тебе надо хорошо питаться.

Джинни только хмыкнула, подумав вдруг, что не помнит, когда в последний раз ела домашнюю еду. Оказалось, это безумно приятно, когда кто-то готовит тебе завтрак. Когда можно сидеть вот так за утренним кофе и просто болтать, в кои-то веки не чувствуя этого холодного, сжирающего изнутри одиночества.

— Теа, расскажи еще что-нибудь о себе, — попросила она, поливая блинчик сиропом. — Кто твои родители?

На миг ей показалось, что девушка напряглась, услышав этот вопрос, но затем Теа коротко повела плечами и во взгляде ее появилась грусть.

— Родители… Моя мать работала в ателье, шила одежду для волшебников на заказ, к ней всегда была огромная очередь и заказов поступало больше, чем она могла выполнить, но она старалась никому не отказывать, а отец… он работал штатным артефактором в нашем министерстве. Они были… хорошими.

— Были? — без улыбки уточнила Джинни, догадываясь, каким будет ответ.

— Они умерли, — Теа отвела взгляд. — Отца убило темное проклятие, когда мне было пять. А мама умерла два года назад, — она внезапно посмотрела прямо в глаза Джинни, и та невольно вздрогнула. — Заразилась драконьей оспой.

— Прости, — искренне сказала женщина. — Я понимаю, как это больно. Мой старший брат погиб, когда мне было семнадцать. Его убили. Во время Последней Битвы.

— Да, я читала об этом, — кивнула девушка. — До Франции тоже доходили вести о той войне с Волдемортом, мне жаль.

— Мне тоже, — глухо отозвалась Джинни, глядя в свою чашку. — Знаешь, Фред был… он был замечательным. Светлым, веселым… так любил жизнь… Мне всегда казалось, что с ним просто не может случиться ничего плохого. С кем угодно, только не с ним. А потом он просто взял и… И Джордж как будто тоже умер вместе с ним. Они были близнецами, — пояснила она, заметив вопрос в глазах Теи. — Братец Фордж и братец Дред, — она горько усмехнулась, чувствуя, как начинает предательски щипать глаза. — Когда-то мы все были семьей, шумной, ужасно суетной, но счастливой семьей. А теперь у меня остался только Рон…

Джинни и сама не понимала, почему ей так легко рассказывать о давней трагедии почти постороннему человеку. Может, причиной тому была схожесть их с Теей судеб, а может, просто сработал эффект попутчика.

— С Джорджем тоже что-то случилось? — тихо спросила Теа, но, заметив закипающие в ее глазах слезы, быстро добавила: — Если ты не хочешь говорить об этом…

— Да нет, все нормально, — Джинни заставила себя улыбнуться. — Джордж жив. И остальные мои братья, Билл, Чарли, Перси… и папа… Они живы, но для меня они умерли почти двадцать лет назад.

— Не надо, — Теа вдруг протянула руку и накрыла ее ладонь. — Я же вижу, тебе больно об этом говорить.

Джинни ощутила тепло, исходящее от ее руки, и подняла взгляд.

— Да, ты права, — она вытерла слезы и отодвинула пустую тарелку. — И вообще, хватит о грустном. Я ведь обещала тебе экскурсию.

— Может, отложим на завтра? Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? — с легким беспокойством спросила Теа.

— Все отлично, — Джинни искренне улыбнулась. — Честно говоря, я не помню, когда в последний раз чувствовала себя так хорошо. Собирайся! Первым делом мы отправимся в Косую аллею!

***

— Уизли, с тебя бутылка, — начальник отдела международного сотрудничества плюхнулся на стул напротив рабочего стола Рона. — Пробил я твою девицу.

— С меня ящик, Джимми, что там? — Рон поднял взгляд от документов, которые изучал, его глаза загорелись нетерпением.

— Никакого криминала, — тот развел руками. — Теа Мария Легран, девятнадцать лет, чистокровная, училась на дому в связи с болезнью, два года назад сдала министерские экзамены, аналог наших Т.Р.И.Т.О.Нов, и получила аттестат. На данный момент работает подмастерьем в мастерской Жюля Мориа, официального изготовителя волшебных палочек. Никаких темных дел за ней не числится.

— А родители?

— Франциск и Мария Легран, — Джимми пожал плечами. — Оба чистокровные. Были. Мать работала модисткой, отец артефактором, оба мертвы.

— И что с ними случилось? — уже без особого интереса спросил Рон.

Джим хмыкнул.

— Уизли, тебе, может, еще характеристики их палочек и кличку домашнего питомца? Кто ж мне даст такую информацию? Я и это-то еле достал. Да и какое тебе дело до ее предков? Ты же беспокоился, чтобы она твою сестру не обокрала, так вот, успокойся. Девочка чиста, как слеза единорога.

— Похоже на то, — согласился Рон. — Ладно, Джимми, спасибо за помощь.

— Обращайся, — Джим хлопнул себя по коленям и, поднявшись на ноги, пошел к выходу из кабинета, но уже у самой двери вдруг обернулся. — А вообще, Уизли, заканчивай ты нянчиться со своей сестрой. Она у тебя давно большая девочка. Лучше выдай-ка ее замуж, и пусть у мужа голова болит, кого она там домой к себе водит.

— Угу, — буркнул себе под нос Рон, снова уткнувшись в бумаги. — Обязательно.

Но едва за коллегой закрылась дверь, как весь его деловой настрой словно ветром сдуло. Рон раздраженно бросил на стол пергамент и откинулся на спинку стула.

Его откровенно бесило, когда посторонние люди совали нос в его личную жизнь. Удивительно, когда-то, будучи мальчишкой, он мечтал о славе. Мечтал, чтобы его узнавали на улицах, чтобы брали интервью и жаждали разорвать на сувениры. Тогда, греясь в лучах славы Великого Гарри Поттера, он всем существом надеялся, что когда-нибудь ему удастся выбраться из тени знаменитого друга.

Не то чтобы Рон дружил с Гарри только из-за его славы, вовсе нет. Поттер нравился ему, вместе они участвовали в приключениях, казавшихся в детстве чем-то вроде игры, и даже на седьмом курсе, когда оба уже вполне осознавали возможные риски, Рон не остановился. Он пошел с Поттером до конца, ведь они действительно были друзьями.

Но вот после победы… Рон помнил, как его переполняло счастье, когда ему вручали орден Мерлина первой степени. Помнил, как радовался, что наконец его мечта сбылась. Он заслужил свою славу. Заслужил статус героя Второй Магической.

И помнил жгучее разочарование, затопившее его с головой, когда он понял, что на самом деле ничего не изменилось.

Он по прежнему оставался героическим другом героического Гарри Поттера. Когда у него брали интервью, его спрашивали не о том, что происходило с ним во время войны, а о том, что происходило с Гарри. Когда его приглашали на приемы, его встречали там словами: «ах, да, вы — Рон Уизли — лучший друг Гарри Поттера!» Когда он пришел подавать заявление на подготовительные курсы аврората, первым делом его спросили, почему Гарри Поттер не пришел вместе с ним…