Страница 17 из 29
- Только не болтай языком, – отчеканил Риддл.
- Иначе ты наложишь на меня заклятие вечного молчания?
- Нет, расскажу Лизи, что ты умеешь играть на волынке
- Черт! Откуда ты… - он сумел застать меня врасплох, но я не растерялся и в ответ произнес. – Ты об этом сильно пожалеешь. Когда я играю, все баньши Британских островов воют со мной в унисон.
- Твое публичное унижение стоит этих мук, – тут же парировал Том.
Его реплику я проигнорировал, тепло попрощался с Олисой, девушка попросила меня быть осторожным. И, наконец, оставил сладкую парочку наедине.
========== Глава 9 ==========
И какая нелегкая понесла меня в ту ночь на кухню? Пожалуй, во всем был виноват мясной пирог. Его подавали за ужином, но тогда кусок не лез мне в горло. Теперь, когда я ворочался в постели и пытался уснуть, проклятый пирог так и стоял перед глазами. Мысль о мясной начинке, спрятанной под румяной корочкой, гнала меня прочь из спальни.
Казалось, полночь никогда не наступит. Но массивные напольные часы все-таки пробили 12 ударов. Обычно этот звук заставлял меня подскакивать в постели, а потом еще долго отдавался звоном в ушах. Но в этот раз я возликовал, как грешник в аду, для которого звуки труб судного дня звучали райской музыкой. Мучения окончились. Один день сменился другим, а я совсем не чувствовал себя проклятым. И это означало, что Риддл проиграл.
Тем более стоило вознаградить себя куском пирога. В темноте я вижу, как кошка, вот и решил, что палочка мне не понадобится. Она осталась лежать на прикроватной тумбочке. К тому же, на небе висела огромная желтая луна, которая будто раздулась от важности. Ее света хватило, чтобы пройти по коридору и не споткнуться. Я жил в Ковен Холле уже больше месяца и за это время успел составить в голове примерный план особняка, и поэтому уверенно шел среди теней.
До кухни я добрался без приключений, зажег лампу и жадно проглотил два куска пирога. И довольный, как удав, проглотивший кролика, двинулся в обратный путь. Те же полутемные коридоры, тени по углам, луна, нагло заглядывающая в окошки, и, наконец, моя дверь.
Глаза слипались, и меня медленно, но верно затягивало в сон. Без всяких опасений я открыл дверь, разглядел в темноте силуэт кровати и направился к ней. По пути мне попался какой-то маленький столик, налетев на него, я громко выругался, но совсем не насторожился. Не насторожило меня и то, что в комнате по-другому пахло – чем-то сладковато пряным.
Давным-давно бабуля рассказывала маленькому Расти, что во сне люди путешествуют по иным мирам, так что, может, и запахи просочились оттуда – эта мысль мелькнула в голове и тут же стремительно исчезла. Сейчас меня не волновали иные миры, мне бы с лихвой хватило простого сладкого забытья до утра.
Я рухнул на кровать, пружины скрипнули, и только тогда до меня дошло, в комнате кто-то есть. Рядом лежало что-то массивное, мой слух обострился, но ничего не мог уловить кроме сиплого громкого дыхания. Нечто заворочалось под одеялом, и я начал осторожно сползать с кровати.
- Малыш… - хриплый чувственный голос раздался над ухом. От неожиданности я свалился с кровати и больно ударился копчиком. А на кровати осталась Габи, ее сорочка белела в темноте, вырез ночнушки был пышно украшен рюшами, похожими на морскую пену, а сама грудь часто вздымалась и опадала, как прибой. Она раскрыла объятия, но ноги уже несли меня к двери. Удивительно, что я не пробил ее насквозь.
В коридоре я не замедлил скорости, наоборот, понесся, быстрее ветра, и только на лестнице немного притормозил. Остановился я только в холле, прислушался, но сбивчивое дыхание мешало различить топот ног преследовательницы. Кажется, погони не было. Присев на последнюю ступеньку лестницы, я схватился за голову.
Какого черта Габи делала в моей комнате?! – Вот что интересовало меня больше всего. Я призадумался и вспомнил, что комната была другой. Стоило переформулировать вопрос. Какой черт занес меня в комнату Габи? Может, я слишком долго торчал в лунном свете и малость повредился рассудком?
В старых каменных особняках вроде Ковен Холл нельзя просидеть всю ночь на парадной лестнице, мучая себя вопросами – уже через пять минут начинаешь зябнуть, а через десять стучать зубами.
Я поднялся и опять поплелся в свою комнату, на этот раз тщательно подмечая все повороты, но уперся в дверь библиотеки. За ней и вправду оказалась библиотека. Еще более таинственная и пугающая ночью, чем при свете дня, я поспешно убрался оттуда. Может, и вправду все дело в лунном свете и обычный люмус развеет морок, но палочка-то лежала в комнате. Я чертыхнулся и громко выдохнул, получилось почти как у дракона – воздух с шипением вырвался из ноздрей, да только пламени не было.
Стоило попробовать вернуться на кухню и взять там лампу. Других идей на ум не пришло. Я выворачивал пижаму наизнанку, плевался через левое плечо, заставлял себя думать, что иду не в кухню, а в библиотеку – но все эти уловки мне не помогли. Наверное, мои блуждания продолжались не один час. В двери я стучать не решался – вид Лизи или Присси в ночной сорочке мог окончательно меня доконать. А в небе все так же висела луна и, казалось, она еще больше раздулась от самодовольства, наблюдая, как мечется загнанный колдун, пытаясь вырваться из паутины коридоров.
Мои глаза были открыты, но я не мог понять куда иду. Как будто сам дом играл в жмурки. Я бродил по кругу, пытаясь наугад найти нужную дверь, но вокруг были лишь тени, тени и тени теней. Глаза видели одно, разум представлял другое, а ноги несли, не пойми куда. Зыбкость окружающего мира приводила в бешенство.
Я устало опустился на диван в гостиной.
- Меня заморочили, – сказал я пустой комнате. Фарфоровые статуэтки, поблескивающие в лунном свете, поддержали меня своим молчанием.
От этих слов мне полегчало на целых десять галеонов. Я встал и задернул шторы, металлический звук, с которым кольца скользили по карнизу, показался неестественно громким. Я вернулся на диван и только чудом ничего не опрокинул, глаза еще не привыкли к полной темноте.
В домах вроде Ковен Холла ночами становится очень холодно, сквозняки привольно гуляют по дому, возникая будто не откуда. Когда я выходил из спальни, то не предполагал, что короткая вылазка в кухню превратится в скитания Летучего голландца, поэтому лишь накинул халат на пижаму. Носясь по коридорам, я не замечал холода, а теперь начал зябнуть.
Но еще хуже стало на душе, стоило мне представить, как забавляет Риддла моя беспомощность и бессилие. Будто наяву я видел, как он сидит в синей пижаме, удобно устроившись в теплой постели, под шотландским пледом, с толстой книжкой на коленях. И всякий раз, когда он вспоминает о бедняге Расти Поттере, на тонких губах появляется легкая полуулыбка, а глаза сияют злобным торжеством.
Я устроился на диване – лучшее, что сейчас можно сделать - лежать, пялиться в потолок и стоить коварные планы мести. Где-то на двадцать первом, меня сморил сон.
***
К завтраку я пришел последним. Настроение у всех сидящих за столом было радостным, но даже на таком фоне Габи сияла ярче люмуса в кромешной темноте. Едва я появился в столовой, она провозгласила своим громогласным голосом:
- Сегодня ночью у меня в постели был мужчина!
- Фи, тетя мы же завтракаем, – произнесла Мисси, а сидящая рядом Лизи вяло кивнула и сморщилась, будто ей на зубок попала горошина перца. Как и большинство горе писателей, Лизи по ночам творила, а за завтраком обычно клевала носом.
Я взглянул на ее прическу. Или неведомая сила выдернула девушку из постели за волосы, или она специально постаралась, чтобы они торчали вертикально вверх – не важно, результат все равно потрясал воображение.
- А что тут такого, – притворно смущаясь, заохала Вдовушка. – Разве возраст лишает женщину права на любовь? Разве отвратительна страсть, что заставляет двоих людей набрасываться друг на друга, едва оставшись наедине, как я и Расти…