Страница 56 из 62
— Что «хотя»? — Вороница требовательно уставилась на Блека.
— Хотя не стоит забывать, что у тебя могли быть галлюцинации, — Элайджа решил не забивать ей голову своими соображениями.
Вороница недовольно потянулась. Вокруг неё по горячей воде пошли круги, расталкивающие воздушную пену, из которой вырвалось несколько мыльных пузырей. Недолго покружив над водой, они полопались.
— Почему ты меня простил? — спросила Вороница после небольшой паузы. Где-то внутри неё зашевелилось непонятное чувство, как будто землянка только сейчас заметила, что с ней в ванне мужчина.
— Какой у меня был выбор? — с лёгким смешком поднял брови Блек. — Конечно, тебя надо бы наказать, вот только мне абсолютно не хочется.
— А чего хочется? — Вороница сама удивилась своему игривому тону. Она что, нарочно дразнит его?! Сейчас?! Как могло её тело воспламениться, если он даже не начинал приставать, просто от того, что их обнажённые тела рядом в объятьях друг друга.
— Оттрахать тебя как следует, — Блек посмотрел на свою женщину, провоцируя на смущенье.
И ему это удалось. Вороница потупилась под его красноречивым, пылающим, вызывающим на бой взглядом. Голову-то она скромно опустила, но губы сами собой растянулись в озорной улыбке. И сколько Вороница не силилась побороть её, у неё ничего не вышло. Кажется, грубые слова её заводят ещё сильнее.
— Иди ко мне, — самодовольно произнёс Элайджа, приподняв Вороницу и усадив напротив себя. Лицом к лицу. Глаза в глаза.
Землянка позволила ему направить себя, повинуясь любому движению, любому молчаливому требованию. Их губы так близко, дыхание обжигает… Страсть затуманила её разум, но Вороница нашла в себе силы не впиться в него, мысленно моля о поцелуе. Его руки обвились вокруг её тонкой талии, прижимая женщину к своему сильному торсу.
— Нет, Ягуарчик, — хитро усмехнулся Элайя, — либо попроси меня вслух, либо поцелуй сама.
— Ненавижу тебя… — часто дыша, прошептала Вороница, едва задев его губами.
— Знаю… — в ответ она получила такое же лёгкое касание. Не более.
Гнев, словно волна, поднялся в ней, но так же быстро отхлынул. Слишком велико желание, и для него в ней не осталось места. Не выдержав томления, Вороница плюнула на гордость и позволила себе вкусить сладость его рта. Но после пьянящего долгого поцелуя всё-таки отомстила ему за самовлюблённость, чуть-чуть зажав зубами губу.
Элайю позабавила месть. Он, поддерживая Вороницу, немного подался вперёд, вынуждая землянку выгнуться, — теперь ему оказалась предоставлена белоснежная аппетитная грудь. И Блек не преминул воспользоваться столь щедрым подарком.
Вороница задыхалась от пробудившейся похоти. Кажется, она изголодалась по нему не меньше, чем он по ней. Даже первоначальная боль на этот раз не остановила землянку, даже наоборот — ещё больше усилила жажду ласк. В новой для неё позиции Элайя предоставил ей полную свободу движений, дал возможность верховодить, только помогая, направляя руками, чтобы неопытность женщины не сбила её. В этот момент Вороница в самом деле походила на дикую, неукротимую кошку. Вода вокруг них активно разогнала пену. Брызги летели в разные стороны. Мини-цунами заливали пол.
А когда оба в изнеможении расслабленно вздохнули, ванна оказалась полупустой.
— Похоже, придётся вызвать несколько услужниц, — устало заметил Элайджа, неохотно оглядываясь. — Одна здесь долго копаться будет.
Вороница вместо ответа сладко зевнула.
— Ты голодна, Ягуарчик? — он ласково чмокнул её в нос.
— Очень, — землянка ещё раз зевнула.
— Тогда чего мы ждём? Думаю, обед уже успел несколько раз остыть.
Вороница, хмыкнув, выскочила вперёд Блека, пока он ничего не успел сказать по поводу сушки волос. Уж слишком ей хотелось есть.
В комнате не осталось и следа от лохмотьев, в которых она бродила по Хелсесу, и от грязного постельного белья. Всё убрано, а на столике стоял поднос с вкусно пахнущими яствами.
========== Глава 13 ==========
Элайджа больше не упоминал о проступке Вороницы, но землянка никак не могла забыть весь пережитый ужас. Блек редко оставался с ней на ночь. Постоянно то появляясь, то исчезая. Прошло всего две недели жизни Вороницы на Неко. Дни в одиночестве тянулись настолько мучительно долго, что показались ей месяцами. Казалось бы, живи и радуйся. За тобой ухаживают, всё, что ни пожелаешь, моментально приносят. Элайя даже комнату разрешил ей покидать. Может, потому что на Воронице появилась обозначающая татуировка или же Блек хотел продемонстрировать, что в самом деле не держит обиды, но землянка теперь могла спокойно передвигаться по третьему этажу и даже спускаться в сад, но, конечно, только под охраной.
И всё же, несмотря на окружающие её уют и безмятежность, Вороница начала увядать. Странно, что Блек не замечал того, что с каждым днём Вороница становилась всё грустнее и задумчивее. Даже, если не брать в расчёт его проницательность, само обстоятельство, что он пытался сделать из дикой кошки домашнего котёнка, должно было его смутить. Но нет. Быть может, он просто редко, ненадолго приходил к ней или же всё дело в том, что Блек не хотел ничего замечать. Но факт оставался фактом. Вороница угасала на глазах, а в голову к ней стали всё чаще приходить глупые, дурацкие, безрассудные мысли о том, как она может оставить его жестокий мир, никуда не убегая.
В один из таких одиноких дней Вороница стояла на том самом балконе, с которого когда-то началась грустная история её попытки побега. Облокотившись о перила, землянка не мигая смотрела в темноту. На улице глубокая ночь. За барьером жужжание всегда было тише, чем по другую его сторону, но в тёмное время суток оно не прекращалось. Если верить объяснению Ти-иен, деревья ночью спят, поэтому молчат. Неудивительно, что отлучённые от остальных, здешние деревья никогда вместе не засыпали. Постоянно чувствуя чужаков и опасность, они даже ночью оставляли своего рода часовых.
Вороница выгнулась, покрутив шеей, а после печально вздохнула. Элайджа не появлялся уже трое суток. Охранники, постоянно дежурившие у дверей комнаты, с ней не разговаривали. А после злополучной Ео услужниц ей подбирали, имеющих только базовые знания земного языка.
Женщина прикрыла глаза: ветер не проникал за барьер. Никаких звуков кроме еле слышного жужжания не доносилось. Всё как всегда.
Внезапно обхватившая её талию чья-то рука, заставила Вороницу вскрикнуть. Но вскрик прозвучал глухо, невнятным мычанием, так как вторая рука подкравшегося в тот же момент зажала ей рот. До шеи дотронулись мягкие, горячие губы.
Вороница резко повернула голову.
— Элайя! — воскликнула она.
— Кто же ещё, — едва насмешливо улыбнулся Блек, полностью разворачивая Вороницу к себе лицом. Он осыпал её поцелуями: веки, лоб, щёчки, носик, ушки, подбородок, — как будто хотел компенсировать этим своё долгое отсутствие. Только дождавшись довольного мурчания, переключился на губы. Дразня их, распаляя, обжигая, Элайджа насыщал собственную жажду, безумно соскучившись по своей женщине. И пока он опьянял её поцелуями, его длинные пальцы в это время настойчиво подняли юбку от сарафана, забираясь под неё.
— Что? — Вороница оторвалась от его губ. — Нет! Не трогай меня!
— Это ещё почему? — Блек не собирался отодвигаться!
— Где вообще мой охранник! Он был где-то тут!
— Ты даже не заметила, как он ушёл. Я отправил его погулять на полчасика.
— Нас могут увидеть! Мы на балконе!
— Неужели? Что-то не заметил.
— Отпусти! Негодяй! Животное! Ненавижу тебя! — Вороница принялась молотить по нему кулачками, попадая куда придётся, но лишь ещё больше раздразнила Элайю.
— Я мужчина, Ягуарчик. — Элайя ловко зажал её руки за спиной и теперь искушал взглядом и бархатным голосом. — Мужчина, который истосковался по своей женщине. Как ты думаешь, смогут ли остановить меня подобные мелочи, когда я хочу заняться с тобой любовью?
Вороница сдалась. Невозможно было противостоять искусному соблазнителю. Что толку строить из себя хорошую девочку, когда его ласки пробуждают самые грязные, потаённые, похотливые желания. Путают разум. Движения похищают душу, терзая её страстью, подчиняя, околдовывая, извращая, а после возвращают уже распалённой и жадной. Вороница высвободила руки и теперь запустила их в волосы Элайджи, потом, прильнув к его груди, впилась в мускулистую спину ногтями. Теперь и ей мысль пройти несколько метров, чтобы уединиться показалась абсурдной. Зачем терять столько времени, когда они хотят утолиться друг другом прямо здесь и сейчас.