Страница 2 из 61
Впереди его ждала неприятная обязанность. Надо было рассказать отцу, что в очередной институт его не приняли. Главное, сразу заверить его, что в четвёртый обязательно возьмут, в конце концов, он же как-то подтвердил знания по всем предметам в академии, значит, когда-нибудь поступит. Конечно, отец разозлится, но, как и в прошлые разы, должен быстро успокоиться.
Этого не случилось. Отец Эниера впал в ярость. Он не хотел ничего слушать и, желая устроить своему отпрыску настоящее наказание, признал его недееспособным и отправил в военную школу.
Подобной судьбы боялись все юные эльсы. Это означало, что даже если их родители впоследствии смилуются и отзовут своё решение, им не светит приличная карьера. Если конечно, они не окажутся наследниками приличного состояния. Тогда вполне могут смыть позор со своего имени деньгами. Но чаще случалось, что родители или опекуны не прощали разочаровавшего их молодняка. В таком случае, юным эльсам дорога оставалась одна — в солдаты. Та же судьба ожидала подкидышей. Эльсов, которые родились на планете матерей, не зная отца. Всех подобных детей непременно находили и забирали. Если мать пыталась скрыть своего ребёнка, то она дорого платила за это. Чаще всего, своей жизнью.
Особенно тяжело в военной школе приходилось детям из знатных семей, в одно мгновение потерявшим всю роскошь и уют, к которым привыкли за свою жизнь.
Эниер Ринт не принадлежал к числу знаменитых и богатых, но это не мешало ему чувствовать себя невероятно несчастным. Ранее наслаждающийся каждым моментом юный эльс теперь торопил жизнь, мечтая вырваться из унылого, почерневшего от времени здания и высокой стены, отгораживающую школу от мира. Казалось бы, что такое для хорошо обученного эльса какая-то стена? Дело в том, что наказание в военной школе жестоки для дезертиров. Бывало нередко, что их казнили. Поэтому приходилось мириться с незавидным положением.
Эниер, как мог, отогнал от себя все мысли, посмотрев на часы, поднялся с кровати и поплёлся в душевую. Через десять минут должен был прозвучать подъём. Ринт не любил обычной давки будущих солдат и предпочитал вставать немного раньше. Свет в коридоре ещё не включился, но эльсы видят в темноте, благодаря особому строению зрачка, способному расширяться на всё глазное яблоко.
Эниер принял холодный душ, окинул взглядом уже порядком приевшиеся ему почерневшие стены и вернулся в спальный корпус. Как раз вовремя. Приказ подъёма уже прозвучал, и большинство эльсов, зевая и пытаясь разлепить глаза, направились в душевую. Ринт натянул одежду, радуясь, что у них нет официальной формы. Главное, носить вещи из особой тянущейся ткани, чтобы не сковывать движения. Неудобные фасоны даже поощрялись. Занимаясь в них, будущий солдат приучался действовать в неблагоприятных условиях.
Не изменяя своей привычке всё делать не спеша, Эниер спустился в столовую вместе с редкими эльсами, вставшими, как и он, чуть пораньше. После лёгкого завтрака ему пришлось немного ускориться, чтобы не опоздать на построение. Ринт глубоко вдохнул прохладный лёгкий воздух. Келлесс только-только поднимался, озаряя эльсов, подтягивающихся на стадион.
Практически полтерритории школы покрывал металл, но некоторые участки заросли нарочно некошеной травой для усложнения условий бега. Каждое утро в военной школе начиналось с одного и того же. Визонг, такое звание носил начальник тренировочного отделения, долго кричал на них. Изредка хвалил кого-то за успехи. В основном сыпал наказаниями за выдуманные им провинности. То, что провинности выдуманные, были уверены почти все эльсы, поскольку, если они что-то действительно нарушали, то расправа настигала сразу же, как только об этом узнавалось.
Эниер оглядел строй. Уже все эльсы собрались, но визонг стоял в метрах ста от них на стоянке для транспорта. Вскоре выяснилась причина этой задержки. На площадку приземлился тяжёлый неуклюжий грузовой крейсер. Из него один за другим, хмуро осматриваясь по сторонам, вышло с десяток молодых эльсов.
— Пополнение, — буркнул стоящий юноша справа от Ринта. — Стейя на их головы!
— Почему? — почти не шевеля губами, спросил Эниер.
— Сейчас сам увидишь.
Эниер внимательней пригляделся к новобранцам. Пополнение прибывало редко. Обычно не чаще, чем раз в полтора-два года. Ринт старался припомнить, что произошло в день его прибытия, но не смог. Всё, что осталось в памяти, это смертельная усталость и озлобленные выражения лиц всех будущих солдат.
По мере приближения визонга с новобранцами стал слышен голос начальника тренировочного отделения.
— Поскольку вы опоздали, всей школе придётся ждать, пока вы забросите свои вещи и присоединитесь к строю. Затем сравним, насколько вы выносливее здешних кессенгов. Для тех, кто не разбирается в званиях, — проорал визонг в лицо явно напуганному пареньку со светло-фиолетовыми волосами, — дополнительный комплекс тренировок после отбоя, и пояснение, что кессенг — это ученик военной школы, до того, как он получит гордое звание — солдат. Шевелитесь или из-за вас весь строй простоит столбом на стадионе до вечера.
Переводя взор с одного испуганного лица на другое, Эниер наткнулся на стальной блеск, мелькнувший во взгляде одного из новоприбывших. Заинтересовавшись, он повнимательней присмотрелся к этому эльсу. Выше среднего роста и немного худее прочих. У него были угольно-чёрные растрёпанные волосы и тонкие аристократические черты лица. Синие холодные глаза смотрели с какой-то пустотой, а на лице застыло выражение ленивой безразличности ко всему происходящему. Также Эниера удивила его одежда. Такой он на Эльсоде ещё не видел.
Примерно через полчаса визонгу удалось закончить с новоприбывшими, и они заняли своё место в строю. Теперь начальник тренировочного отделения ходил вдоль кессенгов и консультировал строй.
— Новенькие, запомните, что вы здесь пока ещё никто. Даже право называться по имени нужно заслужить потом и кровью. Пока что вы цифра. Никчёмная цифра, висящая у вас на запястье.
Итак. Сейчас все вы бежите кросс с препятствиями длиной двадцать километров. Кто не войдёт в двадцатку первых, останется заниматься бегом после отбоя. А кто сдохнет по дороге и остановится хоть на секунду, всю ночь висит на турнике. Если нет идиотов, желающих что-то спросить и получить наказание, то вперёд и быстрее!
Эниер сорвался с места вместе со всеми. Оставаться ночью на тренировку никому не хотелось. Визонг никогда не давал прямой команды к старту, что часто приводило к замешательству: уже бежать или ещё что-то скажут. Считалось, что таким образом будущие солдаты учатся не мешкать.
Первое препятствие, невероятно скользкая влажная почва, сокрытая высокой травой, позволило более опытным эльсам сразу же вырваться вперёд, оставив новичков позади. Следом стена высотой двадцать метров. Нужно было перебраться через неё по выступам. Потом три километра просто бега, после чего кессенгов ожидали гладкие вращающиеся брёвна, на которых необходимо не только устоять, но и увернуться от постоянно пытающихся сбить тренажёров. Последним этапом шла обычная полукруглая дорога. Вроде бы ничего сложного, но она была настолько узкой, что создавала толпу пихающуюся локтями, в желании выбраться вперёд. Чтобы пробежать приказанное расстояние, весь этот кросс пришлось повторить четыре раза.
Ринт не видел, сколько точно народу перед ним, но был уверен, что не больше тринадцати. Добежав до финиша, он остановился, пытаясь отдышаться. Визонг отсчитал первую двадцатку и велел им убраться с полосы, чтобы не перемешаться с отставшими. Оглядевшись, Эниер с удивлением заметил, что восемнадцатым и двадцатым прибыли двое новичков. Сначала широкоплечий невысокий эльс с рыжими короткострижеными волосами, а за ним тот самый черноволосый. Удивительно, но он дышал абсолютно ровно, а на лице вновь застыло скучающее выражение, будто парень только что не отмахал двадцать километров, а вернулся с невероятно унылого приёма.
«Нет, он точно не из простого населения, — мелькнуло в голове у Эниера. — Поскорее бы он сломался, как и все аристократы, попавшие в военную школу. Тут чем выше происхождение, тем жёстче тебя скидывают вниз».