Страница 66 из 71
– Быстрее! – подгонял Карл. – Ручей их не задержит, ты его заморозил на сколько? На добрых три мили в обе стороны?
Снег, виновато глядя на товарищей, не ответил.
– Бегущая вода задерживает кровососов, если нет моста или кто-то не протянет с той стороны хотя бы нитку для кружев. – Карл, чуть отставая, оглядывался, держа наготове револьвер, – Или если нет льда.
– Они летают? – запыхавшись все же спросила Мари.
– Нет. Но быстро бегают.
Они бежали вверх по склону, становящемуся все круче. Снег, поваливший недавно, лип к одежде и обуви, лез в глаза и за шиворот. Падали все, завязая в нем по колено, натыкаясь на прячущийся валежник или упавшее дерево. Поднимали, подпирали и шли-бежали-ковыляли дальше. Пока их еще не догнали.
Лохматый, обычно порывающийся защищать любого из группы, прикрывая спину, удивил Мари. Он шел впереди, не обращая ни на кого внимания, порой как забыв про остальных. И когда он замер, остановились все.
– Мы пришли. – голос здоровяка шел глухо, спина сутулилась.
– Вижу, – протянул Карл, – здравствуй, Шардик!
С кем он?! А-а-а…
Высокий резной дубовый столб прятался между двумя старыми елями. Огромный, выбеленный медвежий череп смотрел на них глазницами, сияющими зеленым светом. С ним здороваться?!
Изумруды, дернувшись, поползли двумя сияющими лучами к Карлу. Пробежали по нему, остановились на лице. Несколько раз моргнули.
– Спасибо, старый друг! – Карл подошел к страхолюжной икебане, положил ладонь на огромную лобастую мертвую голову. – Береги себя… и готовься к последнему бою. И прости меня.
Ели дрогнули, осыпая комья снега, разошлись узким проходом, пропуская их. Карл нырнул последним и, если Мари не послышалось… а такое сложно спутать, маг выстрелил в темноту, клубящуюся снежным вихрем.
– Быстрее, – Карл прибавил шаг, все сильнее прижимая руку к боку, проткнутому стрелой, – духи стражей задержат их ненадолго.
За еловой стеной, густой, метров десять глубиной, шипело и изредка переливалось ядовитой зеленью. И кто-то выл, дико и страшно.
Алекс уткнулся во вдруг замершего Лохматого, протиснулся мимо и… вывалился на поляну, покрытую заиндевевшей травой. Здесь снега не было. А перед ним, шагов сто, широкий и кряжистый, светился огнями окон за ставнями, большой срубовой дом. С вырезанной над крыльцом медвежьей головой.
– Пошли, дружок, – прошипел, тая боль в боку, Карл, – не бойся.
Чего не должен бояться Лохматый, удивилась Мари, видя, как побелел их здоровяк.
Дверь скрипнула, выпуская наружу сутулую высокую фигуру. Худой, волосатый, с щетиной, мужчина ждал их, накинув на голое тело куртку на меху. И молчал, пока все не подошли к крыльцу.
– Карл.
– Кодьяк.
– Я не очень хочу тебя видеть, Карл. Ты не вернул мне Кантаа.
Карл кивнул, садясь на крыльцо.
– Мы все знали, на что шли.
– Он был еще мальчишкой. А сейчас… – сутулый покосился на подростков. – Сейчас ты приперся ко мне, притащил на хвосте Ночных и, думаю, хочешь что-то потребовать.
– Не совсем… Когда ты успел стать таким занудой, Коди?
Кодьяк, вдруг оскалившись, нагнулся.
– Может, после того, как меня поймали Серые, накрыв сетью Дану и заставив медленно умирать, зная, что срок выйдет уже скоро?
– Может быть. – Карл повернулся к нему. – А я провел почти полвека в Хелль. Не самые лучшие сорок лет моей жизни. Коди, я пришел с просьбой.
– Какой? Вам надо выметаться через северный проход, и валить отсюда.
– Я не смогу их защитить. Мне нужна твоя помощь.
– С чего вдруг?!
Карл вздохнул, глядя на Лохматого.
– Ни с чего, а с кого. Я не вернул тебе Кантаа, прости. Но теперь ты сможешь уйти достойно, а Бурая берлога не останется пустовать.
Кодьяк, глядя на Лохматого, глубоко дышал. В такт шипению и всплескам зелени за еловой стеной, ставших еще шире.
– Повтори, Карл из Айсштирка.
– Я привел тебе твое будущее, бурый страж, – Карл встал, – подойди к нам, дружок. Твоя семья принесла клятву, и ты должен исполнить ее в любом случае. Подойди.
Мари вдруг затрясло от неправильности происходящего. Нет-нет, так не должно быть, Лохматый же должен дойти с ними в Ледяной замок, стать одним из них, стать…
– А почему я должен слушать его, а не тебя. Карл?! – Лохматый усмехнулся. – Я держу слово моего рода и служба моя может быть любой. Но почему ты хочешь оставить меня этому слабому старику?
– Понимаешь? – Карл подмигнул Кодьяку. – Теперь понимаешь, почему пришел к тебе?
Сутулый кивнул в ответ, ухмыльнувшись, скинул куртку, оставшись только в полосатых теплых брюках и… одним прыжком оказался у Лохматого и ударил в грудь коротким хлестким ударом.
Здоровяк, подкидывая ноги выше головы, улетел в ельник, тряхнув деревья до настоящего снегопада.
– Это ты слабак! – крикнул хозяин дома. – Трус и слабак, желающий выучиться магии вместо дороги чести!
Мари, дернувшаяся было к ельнику и Лохматому, замерла. Посмотрела на напряженную руку Карла, держащего ее, и…
Ельник заревел, заскрипел от ворочающегося и рвущегося на поляну огромного тела. Кодьяк, радостно блеснув глазами, пригнулся, вдруг заблестев набрякшими каменными мускулами. Никто и не заметил превращения, но, встряхнувшись серебрящейся в лунном свете шубой, огромный медведь заревел в ответ. Ветви ельника взорвались, раскидывая разлетающуюся снежную шрапнель и выпуская коричневое пушечное ядро весом в половину тонны.
– Лохматый?! – пискнула Майка, широко раскрыв глаза.
Медведь, вылетевший на поляну, заревел, густым сочным рыком, блеснул не сточенными белыми зубищами. И понесся к ждущему хозяину-оборотню.
Могут ли такие огромные звери двигаться так быстро? В эту ночь ответ получил каждый из магов-несмышленышей, глядящих на снежный вихрь из-под лапищ, где сошлись в схватке два огромных зверя-человека, бурый страж Кодьяк и их товарищ, просто Лохматый.
Схватка вышла недолгой… И так оказалось хорошо. Мари не могла долго смотреть на удары, сыплющиеся на молодого золотистого-солнечного медведя. Просто не могла, и отвернулась.
– Хорош! – голос Кодьяка звучал довольно. Что там?!
Лохматый, утирая кровящий нос, тер лицо снегом. Сутулый хозяин стоял над ним и улыбался.
– Останешься?
Останется?! Мари встрепенулась, какой останется, зачем, после такого, да он…
– Да! – Лохматый протянул руку, а Кодьяк, крепко ухватив вокруг предплечья, поднял его рывком. – Блин… я так соскучился по этому всему.
– Добро пожаловать, братишка.
Вот так… Почему-то вдруг стало очень и очень грустно. И точно не ей одной.
Кодьяк обернулся.
– Идите в дом. В ночь уходить нельзя, пурга будет лютая.
Карл, опять сидевший, медленно встал, поморщился, держась за бок.
– Ты знаешь где инструмент, травы… – Кодьяк махнул рукой на дом. – Приглашаю вас, дети, погрейтесь, поешьте, отдохните.
– А ты? – вдруг встрепенулся Лохматый. – Ты один против них? Я…
– Ты будешь спать! – Кодьяк положил руку ему на плечо. – Это берлога бурых стражей, ни одна клыкастая тварь не пройдет внутрь. А я?! Их всего трое.
– Пятеро, как мне показалось… – Карл уже взялся за дверную ручку.
– Уже трое, наш ельник нам друг, как и души погибших братьев. – Кодьяк усмехнулся. – И я давно не разминался. Идите, выходить вам утром, пораньше.
Изнанка мира (почти столкнувшись лбами)
Картечь из нижних стволов огнестрельных чудовищ братьев-медвежат крошила каменистые наросты на руках, прикрывающих лицо тролля. И без толку. Тролль ревел, замирал, снова шел к ним, упрямо, катясь гранитным валуном на коротких тумбах-ногах.
Почему бы им просто не убежать? Тролль, натурально обросший мхом по сильному телу, двигался рывками, не очень-то быстро, да… Только вот, бывает же такое, оказался не один. Еще парочка, поменьше, подвижнее и наглее, кружила в аккурат перед их группой. И отстреливалась от них Зубочистка, регулярно отгоняя попаданиями своей барабанной подружки почти в головы. Все три на двоих. Попасть, почему-то, никак не могла.