Страница 20 из 71
– Я не маль…
– Молодец, юноша, – под вуалью явно пряталась насмешка. – Приятного аппетита.
Мари улыбнулась, глядя на недовольно ворчавшего Лохматого, и в самом деле похожего на пса даже больше дога-охранника, снова вернувшегося к как-бы сну. Разве что на пса совершенно не такого красиво-аристократичного, как застывшая серая статуя у ног хозяйки. Скорее, смахивающего на кудлатую большую горную овчарку. Ну, или что-то вроде того.
– Смотри, Карл, а они уже улыбаются. Даром, что могли и погибнуть и тебя потерять и все это за один день. Ты не зря их выбрал.
– Так, вообще-то, и не я их выб…
– Ты, Карл, именно ты. Я лишь подсказала где искать. Что?!
Они снова замолчали, глядя на двоих взрослых. Вот так вот, значит, вот кто помог Карлу, свалившемуся потом как снег на их головы.
– Детки, вы бы отдохнули. – посоветовала вуаль. – Не тратьте время зря. Я просто подарила вам немного покоя и тепла, успейте ими насладиться, впереди будет плохо.
– Почему опять плохо? – буркнул Алекс. – Ладно, Карл, ну… сам сказал, что пока не может, быть как… мм-м… маг. Но вы же, ну… можете?
Да-да-да, хотелось попросить Мари. И то же самое виднелось в лицах остальных. Кроме, разве что, Злого. Тот, обутый в новые кроссовки, спокойно перекатывал жвачку во рту. Как обычно, в общем.
– Ага! Заныли! – хмыкнул Карл. – Слабаки.
Майка обиделась, глядя на него зло и обиженно. Вот зачем так, подумалось Мари, ведь Майка его защищала, там, в аптеке, хотела даже блеснуть, как сама называла способность. А Карл вот так смеется над ними, а ведь… ну… страшно. Просто немного страшно.
– Я не могу помогать вам много, – вздохнула вуаль, – так, чуть-чуть.
– Твое чуть-чуть даже заставило меня купить бумажник, – Карл усмехнулся.
– Все это только потому, дорогой мой друг, что ты ретроград. Ретроград, Алекс, это…
– Я знаю, – Алекс шмыгнул носом, – такой, старик по мироощущению. Музыка, так только на пластинках, носить джинсы, то только из семидесятых, платить, так только не карточкой. Вот и бумажник такой, что в карман не лезет.
Карл сверлил его взглядом, молча и заметно краснея. Алекс, схватив со стола газировку, поспешно свинтил куда подальше.
– До столицы доберетесь на Ночном экспрессе. – Вуаль кивнула вслед мыслям хозяйки. – Там вас если и найдут, сделать ничего не смогут. Ну, а потом на север. Думаю, тут ты справишься даже лучше меня, ты знаешь, моя земля…
– Знаю, – отрубил Карл, – ты и так сделала много. Спасибо. Что я тебе должен?
– Я напомню тебе об этом, когда потребуется помощь.
Слова были сказаны тихо, но в них звучала сталь. Карл кивнул, протянув руку, повернув внутренней частью запястья. В воздухе разлилась солено-опасная тревога, отдающая чем-то нечестным.
Вуаль качнулась, вслед кивку в сторону. Зонтик поднялся, прижался ручкой к крепкой руке Карла. Вспыхнуло, запахло жареным мясом, но бородач даже не поморщился.
– Хорошо, – мягко пропела женщина в красном, – а теперь, Карл, нам все же надо поговорить наедине. Детки, оставьте нас.
Они и оставили, без споров и пререканий. Как-то не хотелось, да и чувство признательности, из-за ее поступка, улетучилось, как дымок от уже регенерирующей плоти Карла. Просто так ничего не делается, эх…
Двери Алекс закрыл плотно. Потом сел в большое кресло у окна, держа в руках парящую кружку. Ее принесли сразу после заказа по телефону. Крутанул в руке загудевший огненный шар-файербол.
– Какао? – принюхалась Мари.
Алекс кивнул.
– Мама каждое утро варила, а я не пил, выливал. Иногда в ее цветы на подоконнике. Дурак.
– У тебя есть родители? – Анни, расставляя фигуры на доске, удивленно посмотрела на него.
– Да, отец, мама, даже две бабушки, далеко, правда.
Подруги вздохнули, переглянувшись с явным непониманием. Злой надул пузырь и лопнул. А Майка… а Майка всхлипнула, вскочив и быстро уйдя куда-то.
– Блин… – протянул Алекс. – Вот я дебил! Щас…
– Сядь, – проворчал Снег, – только хуже сделаешь. И убери ты свою полыхалку…
– А ты не слишком про себя много думаешь? – Алекс дернул щекой, заведясь сразу.
– Я про нее думаю! – Снег встал. – Это ты, только про себя, опилки вместо мозгов
– Да-а-а?.. – протянул Алекс, нехорошо блеснув глазами и шевеля пальцами. И…
И повис в воздухе, болтая ногами и испуганно оглянувшись. Глаза столкнулись с серо-спокойным взглядом Лохматого.
– Не трогай ее, братишка, тебя же попросили. А девочка расстроилась.
Он держал Алекса на весу! На весу!!!
Злой что-то то ли проворчал, то ли просто хмыкнул и довольно покивал.
– Услышал меня?
– Ты издеваешься? – поинтересовался Алекс, все еще вися над полом.
– Услышал. – Лохматый подержал его еще чуть-чуть и поставил на пол. Повернулся к Снегу. – А что с ней?
И мотнул кудлатой головой в сторону ванной. Оттуда шумела вода и… Мари вздохнула, ведь к воде примешивались всхлипы и плач.
– Мама умерла, – Снег уставился на пол. – В день, когда Карл ее забрал.
– Вот блин… – Анни встала, собираясь идти к ванной. Но Мари поймала ее за руку, покачала головой.
– Отца не знает, с отчимом жила, – Снег отвернулся к окну, темнеющему осенними сумерками, – вот так вот…
– Ясно, – рокотнул Лохматый, – а вы все, значит, со способностями?
– Ну да, – Алекс, сняв куртку, внимательно рассматривал спину и воротник, где ему послышался треск рвущейся ткани, – ты, смотрю, тоже. Тяжести поднимать умеешь?
– Еще как умею, – Лохматый вернулся, вытянул длиннющие ноги и достал из большого походного рюкзака новый комикс. – Еще могу тяжести кидать. Хочешь, в окно тебя выброшу?
– А че сразу меня?
– Выделываешься много, а мне так не нравится.
– Хватит! – не выдержала Мари. – Достали!
– Ой, сильно? – поинтересовался Алекс. – Очень?
– Вот здесь ты у меня сидишь. – Мари ткнула себя в шею. – Знаю тебя…
– Да я тоже тебя знаю два дня… три… – Алекс задумался. – И порой ты меня тоже достаешь.
– Я? – брови у нее сами собой вспорхнули вверх, застыли удивленно-обиженными дугами.
– Ты такая прям правильная… Вроде, ну… вот прямо самая лучшая из всех. Достает, знаешь ли.
– Я самая правильная?! – Мари оторопело оглядела всех. – С чего ты взял? Я…
– Ну, вообще, да. – Снег подошел к окну, встал, смотря в него, голос шел глухо. – Ты порой чересчур уж хорошая.
– За собой следи, – посоветовала Анни, а Мари благодарно взглянула на подругу, уже стучавшую шахматами, и порадовалась своей глупости, ведь вот-вот только мелькнула мысль, глупая и стыдная, что Анни теперь может быть и не с ней, слишком уж молчит…
– За собой, за собой, – повторила подруга, – мы вроде должны помогать друг другу, Карл просил так делать, а ты только с Майкой постоянно.
– Она Майя, не Майка.
– Ой-ой-ой, – Анни прыснула смехом, – ясно-о-о…
– Чего тебе ясно?! – Снег развернулся, густо покраснев.
– Все, – уведомила Анни, пожав плечами, – успокойся. Все хорошо.
– Успокойся?!
– Да. – посоветовал Лохматый, оторвавшись от своих картинок. – Сядь уже. Достали орать.
– А тебя кто звал? – Снег засопел. По стеклу побежали, рассыпаясь бело-голубыми, стремительные морозные узоры. – Ты кто такой ваще?!
Под ногами Снега забелел паркет, покрываясь невесомым и таким ощутимым ковром изморози. Ощутимо похолодало, кроме того угла, где сидел в своем кресле Алекс. Оттуда вдруг потянуло обжигающим воздухом.
– Вы чего тут?
Замерли все, кроме Лохматого, одним прыжком оказавшегося возле Алекса. Тот успел только вздрогнуть, когда Лохматый доверительно приобнял его, крепко обхватив рукой за шею. Алекс хрипнул, начав краснеть.
– Снег, ты чего? – опять поинтересовалась Майка, стоя в дверях. Вокруг глаз заметно краснело, но слез никто и не заметил. – Это чего такое?
И показала на творящийся зимний беспредел в комнате. Снег покраснел, отвел глаза и решил вернуться к рассматриванию совершенно черного окна. Белое и холодное пропало тут же.