Страница 71 из 92
Беспокойство императоров о миафизитах тем более понятно, что Халкидонским собором было недовольно множество миафизитов не только в Египте, но и по всей Восточной Римской империи. Особенно много их было в западной Сирии и в Малой Азии. Император Зинон, сам уроженец юго-западного края Малой Азии, попытался посмертно рекрутировать на защиту Халкидона прославленного столпника Симеона (см. с. 231–232), и для этой цели активно пропагандировал его почитание. За пару десятков лет после смерти отшельника Зинон сумел возвести вокруг его столпа крупнейшую на всем Ближнем Востоке церковь.[466] Ее величественные руины по сей день свидетельствуют о том, сколько средств и труда потратил Зинон, чтобы привести сирийских миафизитов к согласию с Халкидоном. Но увы: культ Симеона сирийцы приветствовали, а Халкидонское соглашение – нет.
Севир
Самым заметным красноречивым богословом начала VI века стал Севир, родом из нынешней Юго-Западной Турции. В своих миафизитских взглядах он был столь тверд, что даже «Инотикон» отвергал как неудовлетворительный компромисс, пока обещание епископского престола в Антиохии не заставило его изменить свои убеждения. Пребывание Севира на этом важном посту закончилось вместе с богословским переворотом 518 года; однако и удалившись в добровольное изгнание в Египет, где у него было много единомышленников, Севир продолжал издалека принимать участие в битвах за власть, разыгрывавшихся при императорском дворе. В 527 году на трон взошел один из величайших византийских императоров, Юстиниан, племянник Иустина, усыновленный им: именно ему предстояло преобразить прежнюю Восточную Римскую империю (см. с. 465–467). Он разрывался между желанием сохранить хрупкий мир 519 года с Римом и привлечь на свою сторону миафизитов Востока; важную роль в этой политической драме играла его жена Феодора – ярая сторонница миафизитской партии, женщина энергичная, не стесненная условностями, всегда готовая высказать свое мнение и в соответствии с ним действовать.
Роль императорского двора
От императорского двора исходили противоречивые импульсы.[467] Снова и снова Юстиниан шел на уступки миафизитам, но в то же время обрушивал на них репрессии как на опасных мятежников и оставался открытым для советов и вмешательства папы римского. В 535 и 536 годах ключевые епископские места были распределены между враждующими партиями: благодаря вмешательству Феодоры на выборах епископа в Александрии победил пламенный миафизит Феодосий. Однако в Константинополе епископ Анфим, также симпатизировавший миафизитам, был снят по наущению папы Агапита, который, прибыв на Восток с дипломатической миссией, в переговорах с Юстинианом содействовал устранению Анфима. Изгнанный епископ Севир столкнулся с осуждением со стороны синода прохалкидонски настроенных епископов; тогда, перед лицом все усиливающихся репрессий и даже казней видных миафизитов, он принял решение, имевшее в будущем важные последствия. Севир дал благословение на создание, наряду с епископами-халкидонитами, пользовавшимися поддержкой императора, параллельной иерархии епископов – стойких миафизитов. Когда в 536 году и Феодосий, подобно Севиру, был внезапно смещен со своего поста, императрица тайно переправила его в Константинополь – и здесь он, как и Севир, начал в секретном порядке создавать миафизитскую альтернативу халкидонитской церкви.
Протеже императрицы распространяли миафизитское христианство даже за государственными границами империи. В 540-х годах царь Нобатии, к югу от Египта (современная Северная Нубия), обратился в христианство и превратил малоизвестный в своей стране культ в государственную религию. Постепенно христианство распространялось по Африке и дальше к югу – на бо́льшую часть современного Судана, вплоть до Дарфура; в XVIII веке европейцы, прийдя на эти земли, встретили там христиан. Археологи открыли в этих местах развалины роскошных храмов; в некоторых из них сохранились настенные росписи с изображениями библейских сцен, епископов и святых.[468] Как и копты, нубийские христиане смешали греческую культуру со своей собственной; на богослужениях они пользовались и греческим, и родным языком. Фрагменты нубийских рукописей демонстрируют нам распространенное по всему Восточному Средиземноморью почитание святого Георгия – туманной фигуры, возможно, мученика, погибшего во время гонений в конце IV столетия и получившего широкую известность как архетипический образ христианского мученика-воина.[469] В эпоху, когда границы великих держав становились все более размыты, а жизнь простых людей – все более тревожной и небезопасной, мысль о том, что у них есть воин-заступник на Небесах, приносила верующим особое утешение.
Еще одну победу одержали миафизиты на восточной границе империи, в Сирии, где арабское племя гассанидов, откочевав на север с Аравийского полуострова, создало воинственное независимое государство. Оно простиралось от южной Сирии вдоль границ Святой Земли до залива Акаба (Эйлат) на северо-востоке Красного моря; военная мощь этого княжества превратила его в важнейшее «буферное» государство между Византией и Сасанидами. Впрочем, отношения Гассанидов с Византией были далеко не безоблачны, поскольку, обратившись в христианство, арабы скоро выказали себя ярыми противниками халкидонских решений.[470] Когда гассанидский князь Арефа потребовал у Византии епископов, чтобы организовать церковь для своего народа, императрица Феодора вновь сыграла в этом тайную, но активную роль: с ее подачи в арабское княжество отправились «альтернативные» епископы и священники, рукоположенные Феодосием.
Иаков Барадей
Одним из этих священников был харизматичный восточный сириец по имени Иаков Барадей; он уже достиг значительных миссионерских успехов в отдаленных уголках Малой Азии, и само второе имя его, несомненно, представляет собой латинизированную версию сирийского шутливого прозвища, указывающего на беспрестанные путешествия – оно означает «взнузданный».[471] Императрица, пока была жива, защищала миафизитов от открытого столкновения с имперской властью. После ее смерти в 548 году, несмотря на непрестанные усилия Юстиниана найти формулу, способную исцелить церковные разделения, борьба миафизитов и императорского двора перешла в открытую фазу: Иаков и другие миафизиты стремились открыто создать альтернативную иерархию епископов как в княжестве Гассанидов, так и в других местах.[472] Путешествуя, часто под чужим именем, Иаков посвятил и рукоположил множество епископов не только в Византии, но и в Гассанидском княжестве, и даже в империи Сасанидов. Он создал сирийскую миафизитскую церковь, в память о нем часто называемую Иаковитской; впрочем, в официальном своем именовании она настаивает на своем православии – Сирийская православная церковь.[473] Евхаристическая литургия ее носит имя святого Иакова Иерусалимского, брата Господня, – гордое притязание на то, что традиции этой церкви восходят к семитским корням христианства. В центре этой литургии – молитва освящения, в которой восхваляются первые три вселенских собора, в Никее, Константинополе и Эфесе, и многочисленные дохалкидонские отцы Церкви, причем особо упоминается «твердыня возвышенная и необоримая» – Кирилл Александрийский.
Центры нехалкидонского христианства
Эта антихалкидонская версия православия захватила господствующие позиции в центре монашества – районе Тюр-Абдин, в нынешней Юго-Восточной Турции. В Тюр-Абдине находились (и, несмотря на все превратности судьбы, находятся и по сей день) монастыри, по значимости вполне сравнимые с возникшей позже греко-православной «монашеской республикой» на горе Афон (см. с. 507). Монашеская жизнь особенно привлекала христиан из сирийцев и арабов: их монахи строили монастыри-крепости, увенчанные башнями, – постройки не менее сложные и величественные, чем те, что возводились в ту же эпоху в пределах Византийской империи. Комментатор, лучше кого-либо еще знакомый с Гассанидами, называет их христианство «религией монахов»: однако с появлением ислама эта глава в истории христианского монашества и его архитектуры оказалась почти безнадежно утрачена. Быть может, археологов ждет в этом регионе еще много открытий.[474]
466
A.Hadjar, The Church of St. Simeon the Stylite and Other Archaeological Sites in the Mountains of Simeon and Halaqua [Damascus, (1995)], 24–26.
467
Подробности этих событий хорошо описаны в: V.L.Menze, Justinian and the Making of the Syrian Orthodox Church (Oxford, 2008).
468
Sundkler and Steed, 30–34.
469
G.M.Browne, The Old Nubian Martyrdom of Saint George (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium, Subsidia 101, 1998), 1–2.
470
Неоценимый вклад в наше понимание Гассанидов внес фундаментальный труд I.Shahîd, Byzantium and the Arabs in the Sixth Century (3 vols. so far, Washington, DC, 1995–2002). О Гассанидах по византийским источникам см. там же, I, i, 32–34.
471
Прояснением значения имени Барадей я обязан Себастиану Броку. В современных исследованиях часто можно прочесть, что оно происходит от «бар-Аддай», однако на самом деле оно связано с сирийским словом «бурда́на», означающим «взнузданный» (или «покрытый попоной»).
472
Frend, 842–848; подробнее об этом у Shahîd, Byzantium and the Arabs in the Sixth Century, I, ii, 744–791.
473
В английском языке используется форма «Syriac» вместо «Syrian», во избежание путаницы с современным государством Сирия. – Прим. авт.
474
Shahîd, Byzantium and the Arabs in the Sixth Century, II, i, 165, и там же, с. 142–217.