Уроборос

– Ты хочешь сказать, что это она библиотекарь?

Стив кивнул ему в ответ:

– Женщина – это всегда загадка! Разве ты не знал?!

…

Из гримерки, толкаясь суетливо в дверях, выбежали стриптизерши. Они не поняли, кто были эти двое мужчин, которые пришли с Оливией и так нагло их «выставили» за дверь. Дрожа перьями на боа, спотыкаясь и ругаясь некрасивыми словами, они быстро просеменили по узкому коридору, ведущему к основному залу, где в тот момент находился охранник клуба. Они направились прямиком к нему жаловаться и «докладывать» об инциденте. Оливия сидела у зеркала, закинув нога на ногу. На ее плечи бы наброшен легкий розовый халатик, который она ежесекундно поправляла на себе. Девушка взяла со стола очки в толстой оправе и надела их. Метаморфозу, которую сотворил с ней этот оптический прибор из двух стёкол на дужках, невозможно описать двумя словами. Вместе с близорукостью и маленькими глазками, в леди тут же появилась интеллигентность. Она как-то сразу стала похожа на школьную «училку» или библиотекаря. Гэри заметил на ее столике посреди косметики, пудры и париков книгу «Песнь песней Соломона». «Ну, ничего себе девчонка! Какая замечательная актриса! По ней Голливуд плачет!» – с долей восхищения подумал он.

– В чем собственно дело? – напряженно и недовольно спросила Оливия.

Дрожащими руками она взяла зажигалку со стола и несколько раз безрезультатно щелкнула, пытаясь прикурить тонкую длинную сигарету. У нее не вышло, и это ее расстроило окончательно. Она раздраженно швырнула зажигалку в угол. Тогда Гэри галантно достал из кармана – свою, и помог ей прикурить. Она сделала глубокую затяжку, выпустив облако дыма.

– Вы знакомы с мистером Уайтом? – спросил ее Стив.

Услышав это имя, Оливия выпрямила спину, поежилась на стуле, и поправила очки:

– Нет.

Стив, прищурившись, наблюдал за ее реакцией. Он знал не только, что она врет сейчас, но теперь непосредственно видел, как именно она это делает: как ведет при этом себя ее тело. Он кивнул ей и перешел в наступление:

– Любовь, любить велящая любимым, любовь на гибель нас свела… – процитировал он фразу из письма Уайта, адресованного ей.

Оливия одарила пронзительным злобным взглядом Стива и быстро опустила глаза. Она попыталась спрятаться за стеклами, и длинной челкой, которая сейчас закрыла почти половину ее лица. Она поджала губы и усиленно стряхнула серый пепел от сигареты. Ее поймали на вранье, кому это понравится?!

– Ну, допустим? – тихо прошептала она.

– Вы встречались? У вас был роман?

Гэри вопросительно посмотрел на Стива. Он еще ничего не знал: ни о письме, ни о подозрении, которое было у Стива по поводу Оливии.

– И что? – поправляя очки, с вызовом сказала стриптизерша-библиотекарь.

– Похоже, вы последняя, кто видел его живым!

Новость ошеломила ее, словно гром среди ясного неба. Девушка захлопала ресницами, беспомощно переводя взгляд со Стива на Гэри. Она не могла поверить в то, что услышала.

– Что? Что вы сказали? – пролепетала бледными губами она.

Стив, как коршун, склонился к ней ближе, он следил за всем, что происходит: за движением глаз, величиной зрачков, тембром голоса, движениями, за всеми микросигналами, которые она посылала. Психологи утверждают, что тело не врет, и даже если вы хотите скрыть правду, оно вас выдаст. Стив верил в эту теорию и изучал Оливию очень внимательно. Он как бы невзначай взял ее за руку, а сам тем временем считал пульс. Она не сопротивлялась. Ее рука послушно висела в его пальцах, как рыба на крючке. Оливия осознавала услышанное печальное известие постепенно. Оно ее оглушило и «выбросило» на берег, словно мертвую медузу. Шок не давал ей ясно соображать, отрезав ее сознание от остального мира. Казалось, что она перестает понимать, где она, и что происходит вокруг. Она сняла дрожащей рукой очки и бросила их на стол, начала что-то лепетать в свое оправдание. Стив мягко положил ей руку на плечо. Он понимал, что она не разыгрывает потрясение.

– Оливия, во сколько вы ушли от него? – смягчая интонацию, спросил он.

Всхлипывая судорожно, очень сбивчиво и, раскачиваясь вперед-назад всем телом, она медленно проговорила:

– Я вчера зашла к нему после работы. Я же в библиотеке работаю. Перебирала архив. Там еще так пыльно, а у меня аллергия на пыль. Я плохо себя чувствовала, поэтому побыла у него совсем недолго. А во сколько ушла, не помню. Я не помню.

– Это важно. Очень важно. Соберитесь.

Делая усилие, она попыталась вспомнить:

– Кажется… Нет, не могу!

– Он ждал кого-нибудь? Может, заходил кто-то?

– Я никого не видела.

В разговор включился Гэри:

– Может, в его поведении было, что-то странное в последнее время?

Она подняла на него невинные глаза, которые застилали слезы. Речь ее становилась бессвязной. Вести допрос становилось невозможно. Она была почти не в состоянии поддерживать связь с реальным миром.

– Он не говорил, может ему угрожали? – спросил мягко Гэри.

– Я не понимаю, чего вы хотите от меня! – сквозь рыдания завыла Оливия.

Стив достал свой блокнот, открыл и протянул Оливии. На бледно-желтой странице карандашом был нарисован уроборос.

– Вам знаком этот знак?

Оливия посмотрела на него сквозь слезы, нахмурила лоб и потерла висок.

– Вы его видели? – настаивал Стив.

Оливия всхлипнула и с мольбой в голосе попросила:

– Не могу! Уйдите! Пожалуйста…

Стив положил рядом с ней на стол свою визитку.

– Позвоните, как вспомните!

Оливия уронила голову на руки и заревела. В этот момент резко и с шумом открылась дверь. В гримерку ворвался здоровенный охранник, которому «напели» девочки-стриптизерши о незваных гостях. Не разбираясь, без лишних вопросов, он бросился к Стиву и схватил его за грудки:

– Вы кто такие? Ну-ка выметайтесь отсюда!

Внушительная «махина из мышц» напирала на Стива сверху. Реакция Стива была молниеносная: он уверенно и быстро освободился от захвата, и, применив прием, тут же вывернул охраннику руку, положив его с грохотом лицом на стол прямо перед Оливией. Он прижал его с силой, не давая тому пошевелиться. Гэри грубо сунул охраннику «значок» полицейского в лицо:

– Это видишь? Видишь, говорю?

Охранник глубоко и громко засопел. Недовольно насупившись, он подчинился требованиям и перестал сопротивляться, подняв вверх свободную от захвата руку:

– Всё! Всё! Я понял. Что сразу то не сказали?

Гэри спрятал жетон в карман и хлопнул по плечу верзилу:

– Шустрый какой!

Охранник растерянно смотрел на ревущую Оливию. Он силился сообразить, что произошло здесь. Стив отпустил его и, сделав круговое движение плечами, поправил съехавшую от потасовки куртку. Когда напарники вышли из гримерки, охранник недовольно сплюнул в сторону:

– Строят из себя крутых парней, твари!

…

Стив и Гэри покинули ночной клуб, на вывеске которого огнями блистало название «Беатриче». Они сразу направились к машине, которую оставили неподалеку. Странное совпадение, подумал Стив, глядя на переливающиеся буквы: «Кругом всплывает Данте. Ведь Беатриче была его музой, тайной платонической любовью Чувство, которое питалась исключительно фантазией: судя по утверждениям поэта, он разговаривал с нею всего-то два раза в жизни. Первый раз, когда ему было девять лет. Второй раз – спустя годы, когда она шла по улице одетая в белое». Покинуть «Беатриче» незаметно им не удалось, по-видимому, молва о том, что в заведении полицейские быстро распространилась. Люди таращились на них и старались не встречаться глазами, отходя как можно дальше: здесь, как и в подавляющем большинстве таких мест приторговывали наркотиками и занимались проституцией. Проблемы не нужны были никому.

Гэри на ходу закурил:

– Как думаешь, она спит с охранником?

– Похоже! – кивнул Стив.

Гэри затянулся и выпустил кольцо дыма в ночное звездное небо. Белое облако поплыло вверх и медленно рассеялось.

– Слушай, а что это ты там ей цитировал про любовь?