Страница 4 из 8
Все это – четыре акта единой драмы, которую мы можем назвать драмой мятежа. Драмой человеческой свободы, направленной против зла. В нашу повседневную культуру, в наш язык, как бессмертные фрески, вошли эти вечные сказания.
Убийство Авеля Каином. Мозаика. Собор в Монреале
Вы все хорошо знаете такие крылатые выражения, как «запретный плод», «Вавилонская башня», «Ноев ковчег». Они у нас на языке, в литературе, в публицистике. А знаете ли вы, откуда взят знаменитый «голубь мира», голубь с оливковой ветвью в клюве? Из сказания о потопе и Ное: этот голубь принес весть о том, что потоп окончен.
Прежде критики Библии, историки, философы пытались оспаривать содержание этих рассказов, утверждая, что они не исторические. Но Священное Писание – это вечная мудрость, а вовсе не рассказ о жизни первобытных людей и стародавних наводнениях. Геологические катастрофы и быт древних людей любопытны, конечно, недаром многие интересуются литературой про Атлантиду.
Но Библия хочет нам рассказать совсем не об этом. Она пользуется красками великих древних восточных легенд и создает вот эту, как я сказал, фреску для того, чтобы все поколения, все народы могли увидеть единую истину, каждый на своем уровне, и философ, и младенец, и дикарь, и цивилизованный человек. Примитивное мышление идет по пути лакея Смердякова. Помните, как он говорил о Библии: «Про неправду все написано». Так вот, мы должны оставить эту точку зрения и подойти к священным строкам совершенно иначе.
Адам и Ева олицетворяют всех нас, воплощают в себе весь человеческий род и – ставят под сомнение благость Творца.
Змей, некое таинственное существо, очень осторожно подходит к нам и говорит:
– Правда ли, что вам запрещено вкушать отовсюду, от любого плода этого чудесного сада?
– Нет. – отвечает Ева, – мы всюду вольны. Вот только есть одно дерево – познания добра и зла – вот от него мы не должны вкушать, ибо Бог сказал нам, что если мы вкусим, то смертью умрем.
– О нет, не умрете, – говорит Змей[7].
Значит, Бог лжет.
– А вы станете, как боги, знающие добро и зло, – говорит Змей.
Что это означает? В древнееврейском языке слово «знать» обозначает также «владеть», «уметь», «властвовать», «обладать» и даже «любить». Это особое слово, которое трудно переводится на европейские языки. Значит, это дерево власти, владычества, обладания, а не просто какого-то теоретического знания, вроде научных истин.
Обладания чем? «Добро и зло» – это идиоматическое выражение, которое означает «все на свете». Иначе говоря, это древо символизирует все, весь мир, созданный Творцом, и власть над миром можно, оказывается, получить не через Творца, а как-то независимо от Него, противопоставляя свою волю Его воле.
Этот образ поднимается над временем, пространством, над всеми культурами. Нам, людям XX века, этот образ очень хорошо знаком. Мы знаем, что означает стремление к власти, неодухотворенной власти над природой. Неодухотворенная власть над природой привела к попиранию природы, уничтожению ее, к тому, что она – наше материальное лоно – уже не в состоянии больше нас кормить и выдерживать.
Увы, мы сегодня уже не знаем, в каком положении будут наши дети и внуки. Ученые с каждым днем выдвигают все более грозные прогнозы. Мы не знаем, к чему приведет владычество существ, которые забыли о духовном центре, о духовном ориентире, а ищут только власти. Я помню, во дни моей юности был такой лозунг: «Мы не можем ждать милости от природы, взять их у нее – наша задача». Эти слова приписывали Мичурину; может, он это и сказал, не задумываясь особенно над последствиями. Но эти слова по своей нравственной, духовной сути тождественны тому, что произошло в библейском сказании.
Власть над миром… И тогда уже человеку не нужен Творец, и тогда не нужна ориентация на вечное. Тогда он сам себе бог. Змей говорит: «Вы будете, как Бог (или как боги). Вы будете владеть добром и злом». И Ева смотрит на этот плод и вкушает, а за ней – Адам. И что же они увидели?
Тут глаза их открылись, и они увидели, что они наги, то есть они вдруг почувствовали свое сиротливое бессилие, стыд перед миром, перед Богом, они стали жалки. Вместо власти (Змей их, конечно, обманул) они не получили ничего.
И дальше разворачивается сказание. Оно ставит вопрос о покаянии. Бог не обличает Адама, а говорит: «Где ты? Где ты, Адам?» А он спрятался. И мы видим картину, подобную сцене в детской комнате. Бог прогуливается по саду Не забывайте, библейский автор прекрасно знал, что Бог нигде не гуляет. Это образ. Он ходит по саду и говорит: «Где ты, Адам?» А Адам спрятался.
Тогда Бог все же спрашивает: «Может, ты вкусил с этого дерева?» И вместо того, чтобы сказать, что да, вкусил, Адам отвечает: «Ты Сам виноват, это жена, которую Ты мне дал, это она меня научила». Жена тоже не берет на себя ответственность, она говорит: «Это Змей, вот кто виноват, это он меня надоумил».
Покаяния нет. И ломаются отношения между Творцом и человеком, и человек должен вернуться к Нему, восстановить эти близкие отношения, пройдя свой, свободный, но горестный путь.
В Евангелии есть притча, великая, бессмертная притча о блудном сыне. Вы ее знаете. Вероятно, многие видели знаменитую картину Рембрандта в Эрмитаже, в Ленинграде. Сын ушел от отца, все промотал, и когда ему совсем уже нечего было есть, он вернулся к отцу, думая, может, он примет его, как слугу. Но отец встретил его как сына: увидев еще издалека, он выбежал ему навстречу.
Такова судьба человечества, цивилизации, мира. Потому что история блудного сына – это всемирная история.
Как отец в притче не сказал ни слова сыну, не укорил его (а по понятиям того времени уйти из дома, взять часть имущества значило нанести ущерб семье), ни слова не сказал, все дал и молча проводил, так и Творец – отделяет от себя человека, и человек уходит в свой путь, путь познания мира, но уже другой, горький путь познания. И земля уже отныне не друг его, он вступает с ней в борьбу.
Следующий этап драмы. У Адама рождаются два сына. Эти два сына – не просто какие-то отдельные люди, это олицетворение двух типов первоначальной культуры.
Простой пастух Авель, который не имеет дома, который странствует по степям и по лугам со своими овцами. Авель – это имя означает пыль, дым, мираж, призрак, но, видимо, это человек, который возлюбил Вечность, который, принося Богу жертву, вместе с ней приносит свое сердце.
Что означала жертва? Приглашение Бога на трапезу. Человек, который готовил себе ужин, призывал Бога, чтобы Он пришел и разделил с ним его трапезу. Человек пытался восстановить разрушенное единство, разрушенный союз, или, как это называется в Библии, Завет. Вот что такое жертва.
И Бог воззрел на жертву пастуха, скитальца. А на жертву земледельца, более цивилизованного, с нашей точки зрения, Каина, не воззрел. Почему? Библия прямо не говорит, но дальнейшее нам все проясняет. Ибо Каин хотел разделить с Богом трапезу и приносил плоды земли для того, чтобы получить какие-то особые дары. В нем действовал корыстный мотив, корыстный мотив вроде того, какой живет в магии: я буду волхвовать, я буду колдовать, я буду действовать и насильственно вызову какие-то эффекты, получу какие-то результаты.
Разве это древность? Разве это первобытный мир? Это – вечный мир. Таковы люди и сегодня. Все это в нас живет, и не только в нашем церковном обиходе, когда некоторые люди приходят и говорят, что им надо заказать молебен, но только для того, чтобы сделать то-то и то-то. Они как бы пускают в ход некий механизм, но без внутренней направленности сердца. Это живет в людях всегда, и, к сожалению, жить еще будет долго.
Итак, две жертвы, одна принята, другая – нет. Что же делает Каин, когда видит, что жертва не принята? Он пытается устранить со своей дороги того, кто ему мешает, – брата. Он убивает. Он тайно убивает его, думая, что Бог этого не видит. Теперь он остался один, и Богу ничего уж не остается, как прийти к нему.
7
Ср.: Быт 3,1–7.