Страница 12 из 27
И, вместе с тем, в высказывании рыбака отчетливо проступает феномен интуиции – по крайней мере в том обиходном значении, в каком мы понимаем интуицию, как проникновение в невидимое, в неизвестное, как «безотчетное, стихийное, непосредственное чувство, основанное на предшествующем опыте». В этом толковании из словаря говорится о чувстве, интуиция перетолковывается через чувство, и неспроста, ведь слово «предчувствие», «чутье» часто относят к феномену интуиции. Однако, в нашем понимании интуиция есть иррациональное эмпирическое событие, которое следует отличать от примыкающих рациональных процессов чувства и мышления. Иррациональная фаза эмпирики подразумевается в реплике рыбака, как неявное событие, но в целом речь идет о рациональной эмпирике, т. е. событии мышления, когда опыт «внутреннего мира» уже выведен в рациональное измерение, объективирован.
Слово «интуиция» происходит от латинского intuitio, что значит созерцание, пристальное всматривание, проникновение взглядом вовнутрь. Это ведение, которое не визуализируется. Интуиция соотносится всегда со «внутренним миром», в который всматривается, проникает взгляд, постигая истину. Причем, речь идет о мгновенном постижении, не требующем выкладок, расчетов – такое постижение, как вспышка озарения, не имеет длительности. Однако, философы никогда не придерживались понимания интуиции, как сугубо иррационального события. Декарт уже в полной мере говорил о ментальной интуиции (mentis intuitus), как некотором составном событии, являющемся, по существу, рациональным расширением интуиции. Из философии понятие интуиции, уже исключительно в рациональной версии, перекочевало в современную науку, где под интуицией понимают некоторое умение мгновенно усматривать результат или путь к результату – метод.
Как следует понимать интуицию в психологическом ракурсе? В первую очередь, как ярлык, указывающий на территорию иррациональной эмпирики: интуиция есть операция с реальностью с закрытыми глазами. Более точные и исчерпывающие описания интуиции будут даны позже, в процессе изложения материала. В настоящий момент мы ограничимся самым общим определением интуиции, как некоторой зоны, где происходит, с одной стороны, распаковывание содержаний психики, которое мы называли переживанием, накопление этих содержаний в качестве опыта, а, с другой стороны, упаковывание этого опыта в смысловые единицы, создание описаний. Сама интуиция есть точка выхода из трансцендентно-психического мира в эмоционально-телесный, «реальный», «внутренний» мир. Интуиция интерпретирует или «читает» телесно чувство, которое формируются в каком-то совсем ином измерении, и, таким образом, все то, что не существует в реальности, посредством интуиции становится реальным. Интуиция служит медиумом между мирами – она приносит «оттуда» и делает реальными феномены психики.
Итак, если понятие интуиции немного прояснилось, то все четыре фундаментальных события: Чувства, Эмпирики, Мышления и Сенсорики, как четыре «стихии» психического бытия, должны быть в принципе освоены. Весь дальнейший анализ будет происходить на базе этих четырех основополагающих событий, которые будут пристально рассматриваться, уточняться, рафинироваться, однако, если эти события и сопутствующие им понятия Рационального, Иррационального, Объективного, Реального на данном этапе представляются чем-то совершенно туманным, последующие выкладки и описания скорее всего не принесут читателю никакой пользы.
Следуя Юнгу, мы будем относится к четырем событиям (Чувства, Эмпирики, Мышления и Сенсорики) онтологически, как к процессам или функциям. Само слово функция происходит от латинского fungi, что означает исполнять, выполнять некоторую работу. Функция действует, как оператор бытия. Можно сказать конкретнее, что функция действует, как оператор переноса, причем этот перенос характеризуется одним из четырех возможных динамических принципов: изнутри-наружу, снаружи-вовнутрь, изнутри-вовнутрь и снаружи-наружу. Здесь «внутренний» и «внешний» используются, как абстрактные категории, которые не следует путать с понятиями «внутреннего» и «внешнего» мира, введенными для описания Эмпирики и Сенсорики.
Четыре динамических принципа могут рассматриваться, как результат прямого произведения двух основополагающих динамических принципов: горизонтальности-вертикальности и экстравертности-интровертности:
4 функции = {горизонталь, вертикаль} X {экстравертный, интровертный}
Мы используем термины «экстравертный», «интровертный» для указания направлений: из некоторого центра наружу (ех) и наоборот, к центру вовнутрь (in), без какого-либо отношения к понятиям интровертного и экстравертного типов, введенного Юнгом. Вертикаль означает перенос из одного пространства в другое (изнутри-наружу или снаружи-вовнутрь), взаимодействие внутреннего и внешнего, тогда как горизонталь означает перенос в пределах одного пространства (изнутри-вовнутрь, снаружи-наружу).
Пересекая принцип вертикальности-горизонтальности с принципом интровертности-экстравертности, мы получим четыре символа, называющих четыре функции на каком-то более фундаментальном, символическом языке, отвечающем непосредственно на вопрос «что происходит?» Мы можем в принципе отбросить многозначные и вводящие в заблуждение ярлыки «Чувство», «Эмпирика», «Мышление», «Сенсорика», которыми мы пользуемся исключительно для того, чтобы вытаскивать какое-то содержание, указывать на какой-то процесс. Символы самодостаточно и наглядно показывают нам, каким образом каждая функция оперирует сущим. Начертания символов, их графические знаки отображают саму суть четырех функций, тогда как весь остальной текст есть лишь дополняющая их интерпретация.
Итак, нам остается сопоставить функции с динамическими принципами. Как следует из сказанного, две функции имеют горизонтальную, и две – вертикальную природу. Что такое горизонтальность? Это такая соотнесенность сущего, такой способ бытия, когда любая точка прямой ничуть не лучше другой, просто отлична от нее. Вертикаль, напротив, это иерархия, когда всякая точка выше или ниже другой. Как только мы разворачиваем горизонталь на девяносто градусов, мы получаем иерархию, шкалу ценностей. Сама вертикаль по своей сути описывает ценность, как явление, которое что-то может поставить над чем-то, а еще точнее, она описывает степень близости – выделяет, делает ближе.
Выделяя, мы делаем что-то более ценным, чем остальное, мы возносим поэта над толпой. «Вы все – приспешники закона, ничтожества, и только Пушкин – настоящий поэт!»; «шерстяной свитер теплее, чем хлопковый»; «эта кофточка тебе идет, она лучше, чем другие кофточки, имеющиеся в ассортименте» – все это суть вертикальные высказывания. «Он всегда носит желтый шарф и синюю куртку» – горизонтальное высказывание. Но стоит нам сказать: «какой красивый цвет у куртки, и какой безобразный, ядовитый цвет у шарфа!», как мы тут же выставляем вещи в вертикальном ракурсе.
Именно Чувство порождает ценности. Мир, как продукт нашего Мышления на экране восприятия, вдруг становится ценным, «одушевляется» Чувством. Без Чувства нет ценностей. Без функции Чувства нельзя сказать, что одно лучше другого. Чувство – это то самое событие, которое может сделать ценным то, что изначально в принципе не имело никакой ценности. На сетчатке глаза все равны, на сетчатке есть цветные пятна, но ни одно пятно не лучше другого. И способность из этой сетчатки выхватить кусок и «оживить» его, придать ему значение – это функциональность Чувства.
Следовательно, Чувство вертикально. Само проявление Чувства, чувствование как таковое означает выстраивание мира в вертикальном режиме. Любое высказывание «что-то лучше чего-то» изначально коренится в Чувстве. Мышление, в отличие от Чувства, работает в горизонтальном режиме. Мышление выставляет мир на одинаковое расстояние взгляда, рядополагает. Только в таком режиме рядоположения можно «беспристрастно» сравнивать объекты, вынося объективные суждения. Чувство оперирует близью и далью, оно приближает и удаляет, субъективируя; Мышление объективирует. Любовь, как одно из самых сильных чувств, способно приблизить объект настолько, что он затмит собой весь остальной мир. Это экстремальная степень вертикальности, Ромео и Джульетта, которых чувство сблизило настолько, что они видят только друг друга.