Страница 31 из 53
Себастьян подошел к секатору и внимательно рассмотрел лезвия, они действительно оказались не на много меньше тех, что были на основной Косе Смерти Уильяма Спирса.
— Ладно, мистер Сатклифф, берите ваше оружие и идите за мной! – хладнокровно распорядился демон и направился к стене, где был скрыт вход в портал.
Грелль вновь крепко вцепился в рукав Себастьяна, когда они оба шагнули в чернильную мглу.
Теперь, уже зная путь до базальтовой башни демона-палача, Себастьян сразу направил свой полет к намеченной цели. Красноволосый жнец бросил на спутника восторженный взгляд и, поравнявшись с ним в воздухе, воскликнул с неподдельным азартом:
— О, Себастьянчик! Мы вместе летим спасать одну заблудшую душу, как две части одного целого, Свет и Тьма, Лед и Пламя! Ух! Как же это романтично!!! Я просто весь горю, ворон мой чернокрылый!!!
Уже подлетев к единственному окну жуткой башни, Себастьян невольно напрягся, так как внутри было подозрительно тихо, ни криков, ни даже стонов жертвы чуткий слух демона не улавливал. А заглянув через узорчатую решетку в камеру пыток, он и вовсе решил что опоздал, поскольку палач стоял в центре помещения, заложив руки за спину, а души Марии нигде не было видно.
Однако интуиция подсказывала Михаэлису, что поглощать душу своей жертвы бывший сотрудник отдела Возмездия не собирается. Ведь он наверняка знает, что сам доживает последние часы, а для убийцы сына, несомненно, желает вечных мучений, которые будут ждать ее, как проданную душу, даже после гибели владельца.
И Себастьян не ошибся. Демон-палач не просто стоял посреди комнаты, рассматривая орудия пыток, он явно наблюдал за тем, кто находился в жутком металлическом саркофаге в форме человеческого тела с оконцем вместо глаз. Михаэлис отлично знал это порождение извращенной фантазии Инквизиторов, в Средние века его именовали «Железная дева».
— Ах ты, упрямая стерва! – неожиданно, гневно воскликнул хозяин башни смерти, — Опять сдохла!
С этими словами демон открыл засовы и раздвинул створки «Железной девы», позволив безжизненному, израненному телу Марии упасть на пол. С длинных штырей внутренней поверхности дьявольского саркофага капала её кровь.
— Ух, ты! Сколько крови! – восторженно зашептал Грелль на ухо своему спутнику, — Давненько я не видел такой красоты! Это так возбуждает!
— Тише, Сатклифф! – резко оборвал его Себастьян. Он пристально смотрел на несчастную душу, желая увидеть в каком она сейчас состоянии. Михаэлис опасался, что палач все же сломил свою жертву и спасать теперь уже некого.
Серебристое свечение в душе Марии действительно сильно ослабло. Теперь оно болезненно вспыхивало лишь на миг и тут же угасало до грязно-серого оттенка, подавляемое ощущением нескончаемой муки. Женщина почти утратила надежду. Продолжительные истязания утомили её, отняв едва ли не все силы к сопротивлению.
Но несмотря на пережитое, в сердце Марии еще различались сияющие точки чувств, хотя и они постепенно гибли вместе с душой. Самые яркие носили имена Фредерика Абберлайна и маленького Фредди — в этом Себастьян не сомневался, и потому две другие — крохотные, но не менее живучие — заинтересовали его гораздо больше. Первая принадлежала Сиэлю Фантомхайв, а во второй, к своему удивлению, Михаэлис узнал себя.
По какой причине юный граф и его дворецкий оставили в душе этой женщины свет, поддерживающий силы в такую минуту, Себастьян мог лишь предполагать. Очевидно, последние добрые воспоминания в её жизни оказались связаны с их благотворительным визитом. Мария входила в число немногих людей, относящихся к Цепному Псу Ее Величества с искренним уважением и симпатией.
Оценив состояние души несчастной женщины, Михаэлис понял, что еще одной пытки она не перенесет. Если он собирался выполнить приказ юного господина и спасти Марию, делать это нужно было сейчас.
— Мистер Сатклифф, — шепнул он на ухо Греллю, — теперь ваш выход!
Красноволосый жнец даже не успел ничего ответить — Себастьян мгновенно создал в стене башни вход и с силой втолкнул его внутрь.
Теперь Михаэлису оставалось только наблюдать за происходящим. А зрелище, надо сказать, обещало быть захватывающим.
Грелль кубарем ввалился в камеру пыток, чем явно вызвал глубокое потрясение ее владельца.
— Что за?.. – лицо демона-палача исказила гримаса злобы и одновременно недоумения, — Это еще что за чучело?!
Себастьян криво усмехнулся, предчувствуя возмущение самовлюбленного Сатклиффа, и оно не заставило себя долго ждать.
Грелль ловко вскочил на ноги, откинул назад прядь волос и, приняв эффектную позу, произнес:
— Да, как ты смеешь, грязный демон, говорить так с тем, кто подобен богу? – с театральным пафосом воскликнул он. — Я жнец! Самый стильный и прекрасный из всех жнецов!
Услышав эту тираду, Себастьян не смог сдержать усмешку, а вот его коллега из отдела Возмездия видимо совсем не обладал чувством юмора.
— И это жнец?! – с отвращением и злобой гаркнул он, — Что тебе тут понадобилось, посмешище? Душа девки моя по праву договора! Даже ты не в силах вырвать её отсюда!
Грелль явно оскорбился таким отношением к своей персоне. Он сделал шаг к противнику и угрожающе поднял секатор:
— Фи... женщины меня не интересуют! – с презрением заявил жнец, — Я пришел, чтобы сразиться с тобой, мерзкий демон!
— Я считал, что моя репутация заслуживала сражения с существом хотя бы моего ранга, а они прислали тебя, посмешище. – Грозно прорычал хозяин башни, вокруг которого начало сгущаться облако черного дыма, — Ну так узнай, что значит связаться с воплощением ада!
Себастьян сразу понял, что на этом выступление «Великой актрисы» закончится и начнется настоящий бой между двумя одинаково сильными противниками. Хотя у бывшего работника отдела Возмездия все же было одно весомое преимущество – эта башня, как и все окружающие предметы, подчинялись воле демонов.
Грелль раздвинул древко секатора, целя острием точно в сердце врага, но тотчас рухнул на пол лицом вниз. Его ноги и руки сковали тяжелые кандалы, мгновенно врастая в каменные плиты, и пойманный в ловушку жнец отчаянно забился всем телом, словно дикий зверек в капкане охотника.
— Ну и как тебе такая поза, богоподобный шут? – криво усмехнувшись, осведомился палач, в руке которого появился длинный кожаный хлыст.
— Да как ты смеешь так обращаться с дамой, свинья! – отчаянно воскликнул Грелль, но через секунду уже взвыл от боли, извиваясь в своих кандалах, так как хлыст со свистом опустился на его спину.
Себастьян приподнял брови и усмехнулся, он мог бы закончить все прямо сейчас, но не удержался от того чтоб полюбоваться столь редким зрелищем. Ведь, когда тебя режут на части бензопилой, запоминается это на всю оставшуюся жизнь.
Грелль вопил под ударами, забыв о грации и изяществе своих движений, пожалуй, сейчас он был максимально искренен, что тоже могло считаться редчайшим моментом истории. Но после десятого удара, когда пронзительные вопли жнеца стали сопровождаться жалобными всхлипами, Михаэлис решил, что достаточно насмотрелся на экзекуцию, он легко щелкнул пальцами, и кандалы исчезли, словно мираж. Демон-палач на миг замер в немом изумлении, а Грелль, напротив, очень быстро отреагировал на обретенную свободу. Он ловко схватил Косу Смерти и, перевернувшись на спину, с криком злобы и боли вонзил лезвие в грудь демона, так что конец секатора, глубоко вошел в плоть, пронзив сердце насквозь.
Сатклифф издал радостный, победный вопль и вернул древко Косы Смерти в исходное состояние, а шуршание полетевшей в воздух пленки с воспоминаниями, показало, что можно войти в камеру и закончить эту часть плана.
Открыв проход, Себастьян быстро проник внутрь башни, Грелль увидел его и тотчас скорчил страдальческую мину.
— О, Себастьянчик, мне так больно, я ранен и весь в крови! Теперь ты отблагодаришь меня? – он кокетливо заглянул в глаза демона.
— Вы отлично справились, мистер Сатклифф, но мне сейчас некогда, — безжалостно разбил Себастьян надежды жнеца, — Я отплачу вам позже.