Верный курс

====== Глава первая “Куда укажет стрелка?” ======

Горячее карибское солнце стояло в самом зените, легкий теплый ветер наполнял черные паруса утлой лодчонки, бесшумно рассекающей лазурные волны.

Её капитан, а по совместительству и рулевой, вальяжно сидел на корме и, управляя одной рукой своей жалкой посудиной, сжимал второй горлышко уже наполовину опустошенной бутылки. Высокие, видавшие виды, ботфорты, согнувшись пополам, валялись на самом носу лодки, в то время как загорелые босые ноги их хозяина проветривались на морском ветерке. Лениво сделав очередной глоток рома, он поставил бутылку на дно лодки и, сняв с пояса потертую деревянную коробочку, открыл крышку. Стрелка компаса едва заметно дрогнула и застыла на месте. Теперь она четко указывала курс на северо-восток.

- Йо-хо-хо, удача при мне… – немного пьяным голосом пропел Джек и, хитро улыбнувшись себе в усы, захлопнул крышечку ценной вещицы.

Любой, кому довелось бы сейчас увидеть Джека Воробья, то есть, простите, капитана Джека Воробья, заключил бы, что пират находится в наилучшем расположении духа. И, в принципе, он бы не ошибся.

Хотя еще этим утром Джек был крайне огорчен очередным предательством своей команды и потерей любимого судна, сейчас он уже убедил себя в том, что теперь-то фортуна точно на его стороне.

По правде говоря, это была характерная черта капитана Воробья – всегда и во всем находить положительные стороны. Даже тогда, когда всем вокруг ясно, что твое положение хуже некуда. Жизнь слишком часто преподносила ему неприятные сюрпризы, и если бы Джек каждый раз опускал руки и впадал в отчаянье, то уже давно бы валялся в какой-нибудь сточной канаве на Тортуге.

Однако где-то в глубине его души, надежно скрытые от посторонних глаз, а самое важное – от своего обладателя, хранились болезненные воспоминания – целый склад обид, потерь и разочарований. И если Джек когда-то и открывал двери этого потайного хранилища, то лишь затем, чтобы поместить туда очередной новый экспонат и никогда больше к нему не возвращаться.

Точно так же он поступил и сегодня, увидев, как на горизонте исчезают черные паруса его любимого корабля, и пару дней назад, когда прощался на «Жемчужине» с мисс Суонн, или вернее сказать с миссис Тернер.

Никогда не жалеть о том, чего уже не вернуть – это давно стало жизненным принципом капитана Воробья, но тем не менее это не значило, что не стоит попытаться вернуть то, что вернуть еще вполне возможно. Ярким примером этого была прекрасная «Черная Жемчужина», за которой он охотился без малого десять лет, однако сейчас Джека волновало и притягивало совсем другое.

Стрелка компаса четко указывала курс, а сердце грела спрятанная на груди карта, теперь пират точно знал, чего он хочет больше всего, а именно: отыскать «Источник вечной юности» и навсегда защитить себя от смерти, которую ему уже пришлось пережить, как ни парадоксально это звучит.

Те чувства и мысли, которые посещали Джека в Тайнике Морского Дьявола, были способны свести с ума любого, даже гораздо более стойкого человека. Приступы глубокого отчаяния резко сменялись полной апатией, а невыносимая тоска внезапным гневом. Пират изо всех сил старался затолкать все эти воспоминания в самый дальний уголок своего тайного склада и, в конце концов, ему практически это удалось, но неприятный холодок все же остался, словно червь, продолжая разъедать его душу. Это был страх, страх снова ощутить то бесконечное одиночество и пустоту, которую невозможно заполнить ничем, что обычно помогает в подобных случаях. Ведь ни рома, ни девиц легкого поведения там нет, как и всего остального. Возможно, весь ужас именно этого ощущения заключался в том, что подсознательно Джек понимал, что все пережитое им в Тайнике Джонса, всего лишь гипертрофированные частички реальности. А одиночество и пустота казались ему наиболее невыносимыми ее составляющими. И он никогда не хотел испытать это снова.

«Надо только найти Источник и все станет, как прежде…» мысленно подбодрил себя Джек и в очередной раз глотнул рома, «Я верну «Жемчужину», убью Барбоссу… снова. Стану славно пиратствовать, и про меня будут слагать легенды».

Он сам не заметил, как задремал, а когда проснулся, сразу ощутил сосущую пустоту в желудке, вскоре еще и озвученную характерным урчанием. Поморщившись, пират приложился к бутылке, но она оказалась уже пуста, тогда Джек выкинул ее за борт, и, покачиваясь, поднялся на ноги.

Ветер сменился и, чтобы продолжать следовать прежним курсом, необходимо было переставить паруса. Сосредоточившись на этой задаче, пират отвлекся от нарастающего чувства голода и жажды. Однако, как только работа была закончена, он вновь ощутил невыносимую сухость во рту и искренне пожалел о своем необдуманном решении отправиться в плавание без каких-либо припасов.

Тем временем солнце уже начало медленно ползти к горизонту, то и дело скрываясь в сгустившихся облаках, ветер усилился, волны стали выше, и вскоре соленые брызги уже залетали за невысокие борта лодки. Еще несколько минут, и капитан Воробей напрочь забыл о голоде и жажде. Обеими руками удерживая руль, он думал только о том, как бы не отправиться на корм рыбам.

Сумерки, сгустившиеся над штормовым морем, почти мгновенно превратились в непроглядную мглу. К волнам, беспрерывно захлестывающим борта маленькой лодочки, добавился еще и дождь. Чертыхаясь, Джек боролся с разбушевавшейся стихией. Мыслей в голове совсем не осталось, сейчас он действовал только благодаря инстинкту самосохранения. Утлое суденышко беспрестанно бросало из стороны в сторону и непременно перевернуло бы очередной волной, если бы нос лодки неожиданно не врезался во что-то твердое. По инерции Джека качнуло вперед, и он выпал из лодки, растянувшись на мокрой гальке. А в следующую секунду его с головой накрыла волна.

Кашляя и отплевываясь, мокрый до нитки, капитан Воробей брел прочь от пляжа, сгибаясь под сильными порывами ветра. Сейчас больше всего ему хотелось найти хоть какое-нибудь сухое место, где можно было бы укрыться от проливного дождя.

Пройдя примерно сто футов и поднявшись выше по каменистому склону, Джек неожиданно увидел впереди слабо мерцающий огонек. На сердце сразу стало теплее и, ободрившись, пират заторопился навстречу спасительному ярко-оранжевому пятнышку света, который вскоре оказался освещенным окном небольшой рыбацкой хижины.

Но, подойдя совсем близко к жилью, в котором наверняка сейчас находились люди, капитан Воробей остановился в нерешительности. Судя по всему, перед ним была рыбацкая хижина, однако насколько дружелюбными окажутся ее хозяева к промокшему до нитки пирату, он мог только предполагать. Вступать в драку с парой, а то и тройкой крепких парней вовсе не входило сейчас в его планы, и потому Джек предусмотрительно решил для начала заглянуть в низкое окно.

Внутри хижина была наполнена теплым, красноватым светом горящего очага и стоящей на столе масленой лампы. С низкого потолка свисали связки сушеной рыбы, а над огнем стоял небольшой котелок, в котором закипало нечто напоминающее похлебку. Джек вздохнул и инстинктивно облизнул губы, а в следующую секунду сердце болезненно стукнуло у него в груди, словно ударившись о ребра.

Из темного угла хижины, где, видимо, располагалась кровать, поднялась хрупкая девушка и двинулась к очагу. Она осторожно вытянула вперед руку с деревянной ложкой, намериваясь помешать кипящее содержимое котелка. Ее движения казались настолько неловкими, что с первого взгляда становилось ясно – готовить она не умеет.

На девушке было надето всего лишь нижнее платье, какого-то странного болотно-зеленого цвета, едва доходящее до колен, а длинные золотистые волосы казались спутанными и мешали ей справляться с и без того трудной кулинарной задачей. Возле очага, на веревке, висела остальная ее одежда, которую тоже невозможно было не узнать.

Джек отвернулся от окна и прикрыл глаза, он никак не мог поверить в то, что это действительно она, совсем рядом. Выходило, что буря забросила его на тот самый остров, на котором два дня назад высадилась молодая чета Тернеров. Перед мысленным взором капитана немедленно возникло сияющее счастьем лицо Элизабет. Тогда она казалась окрыленной своей сбывшейся детской мечтой… А Джек твердо решил для себя никогда больше с ней не встречаться.