Воины Света

– Нет, мама всегда оставалась верна брачной клятве, – Печально возразил он, – Младшая дочь главы клана д’ Морне, она прибыла из Франции, чтобы связать судьбу с мрачным Казимиром Пототским ради соблюдения чистоты крови.

В голосе Стаса явственно прозвучала неприязнь, но он продолжил:

– Не думаю, что мама любила отца, что его вообще можно было любить, но все же, она оставалась с ним, не нарушая данного слова.

До моего восьмилетия мы жили с ней в женском крыле замка, как было заведено в клане еще три века назад. Граф Пототский никогда не заботился моим существованием. До достижения сакрального возраста сын не представлял для него ни малейшего интереса.

На миг взгляд Тотского стал холодным как лед, казалось очевидным, что отношения с отцом у него были совсем не простые.

Сергей даже хотел напомнить вампиру, на чем тот остановился, но Стас уже вновь принял задумчивый вид и продолжил:

– В то время я лишь играл и бегал в саду, не зная никаких забот, а няни и служанки матери ласково звали меня aniołek – ангелочек.

Других детей моего возраста в замке не имелось, и единственным с кем я смог подружиться был двенадцатилетний Алекс – брат по отцу, чья мать погибла вскоре после его рождения.

– Муж Ольги? – С любопытством спросил Сергей, – Тот самый «Ангел Смерти»?

– Да. – Спокойно ответил Стас. – Алекс казался мне угрюмым молчуном, он сильно любил животных и все свободное время возился с собаками и лошадьми. Но он был добрым, и вскоре стал моим единственным другом.

Мама дарила мне много ярких игрушек, а у брата их не было вовсе. Однажды Алекс увидел, как я играю с йо-йо, и я отдал ему пеструю безделушку, даже не представляя, чем это могло обернуться.

Взгляд Тотского вновь помрачнел, но в нем уже не было холодности.

– До того дня я не видел жестокости. – С горькой иронией продолжил он, – Мама никогда не повышала голос даже на слуг, не говоря уже обо мне. Алекс обещал показать самых красивых лошадей, и я убежал на конюшню, хотя знал, что мне нельзя покидать сад.

Насколько я понял позже, отец застал брата за игрой с йо-йо, в то время как он должен был разучивать какую-то дисциплину.

Когда я вошел в полутемное помещение, Алекс стоял на коленях, без рубашки, опустив голову и опершись руками на грязную солому, а Казимир Пототский сек его по спине лошадиным хлыстом.

Стас замолчал и опустил взгляд.

Сергей вспомнил высокого мрачного мужчину со светлыми волосами и пронзительным взглядом, теперь он понимал, что причиной безумия Александра могла быть не только потеря клана.

Помолчав минуту, Тотский продолжил рассказ:

– Потрясенный, я убежал из конюшни в слезах. Меня сильно трясло, я рыдал в объятьях матери, и она нескоро смогла меня успокоить. Возможно, именно это событие окончательно подтолкнуло ее к решительному поступку.

Элен д’ Морне была верна клятве перед мужем, но она связывала только ее одну.

Тем летом, за несколько дней до моего восьмилетия мама навсегда увезла меня из фамильного замка.

На губах Стаса возникла легкая улыбка, он явно вспоминал о поступке матери с искренней благодарностью.

– С тех пор я жил недалеко от Варшавы, в большом, светлом доме с розовым садом. В окружении роскоши, приветливых слуг, нянечек и гувернеров. – Мягко продолжил он, – Для варшавского общества я был представлен, как сирота из древнего знатного рода – Станислав Казимир Тотский – граф д’ Морне.

Мама навещала меня, так часто, как только могла, всегда с подарками, веселая нежная и ласковая. Она ни в чем не могла мне отказать.

Лишь спустя годы я осознал, насколько мужественной она была. Ведь мама осмелилась пойти против обычаев чужого клана, в чужой стране, дабы уберечь сына от горькой участи.

Она дала мне все: блистательное образование, счастье, заботу, понимание и главное любовь.

Я обязан ей тем, кем я стал. Во всех смыслах этого определения. – Тотский в последний раз с нежностью взглянул на портрет и, захлопнув крышку, убрал медальон обратно в карман.

– А твой отец и брат, ты больше их не видел? – Задумчиво глядя на угли, спросил Сергей.

– Видел. Алекс был единственный из всего клана, кто позволял себе общаться со мной. Уже взрослым юношей я часто приезжал к родовому замку повидать брата. Он учил меня охоте на уток, мы ездили верхом по окрестным полям. Алекс так забавно смущался, если я заговаривал с какой-нибудь молодой селянкой.

Мы принадлежали разным мирам, он не мог понять меня, а я его, но он любил меня. В этом я убежден.

– А отец? – Сергей уже снял мясо с углей и выкладывал на большое блюдо, – Как он к тебе относился?

Стас иронически улыбнулся.

– Никак. Думаю, я умер для него в тот день, когда мама увезла меня из замка. Если отец и встречал меня, то обращался к Алексу со словами: «Передай брату, чтобы убирался с моей земли».

Лишь один раз он удостоил меня вниманием.

Шел тысяча девятьсот второй год, я специально приехал из Варшавы на автомобиле «Кадиллак», чтобы показать брату чудо современной техники. Он был поражен и начал переживать за своих любимых лошадей, которые могут вскоре стать не нужны людям.

Я смеялся над его реакцией, гудел клаксоном, нам было весело. И тут появился отец. Я не видел его целых три года.

Тотский помрачнел, его взгляд снова стал ледяным, губы на миг плотно сжались.

– Казимир Пототский пришел в ярость, не знаю от чего именно, от моего автомобиля или от того, что я уже не был смертным. В гневе он занес хлыст, чтобы ударить меня по лицу, но Алекс неожиданно перехватил его руку.

Стас опустил взгляд.

– Не знаю, что потом произошло между ними, но отец не стал сопротивляться, он лишь одарил меня ледяным призрением и произнес: «Ты бесполезен и ничтожен, как и твои игрушки. Убирайся прочь с моих глаз!»

Первые несколько слов в адрес сына за всю жизнь. По иронии они оказались последними. Больше я уже не видел, ни отца, ни мать, ни брата.

Это был роковой год для клана Пототских. Я вернулся в Варшаву и вскоре узнал, что весь клан уничтожили, а замок сожгли дотла.

– Мне очень жаль. – Немного помолчав, искренне произнес Донцов.

– Все давно в прошлом. – Стас вдруг оживился, и на его губах вновь возникла беспечная улыбка. – Кстати, мы с тобой скоро станем родственниками. Ты ведь женишься на сестре жены моего брата.

Сергей не знал, что на это ответить, а потому просто предложил сесть за стол. Ведь свежайшее, сочное мясо, уже начинало остывать.

Он отнес блюдо в дом, достал тарелки и приборы, но его мысли были заняты воспоминаниями о событиях трехмесячной давности. В памяти всплывали слова Александра Пототского однажды спасшего ему жизнь: «Ты должен жить долго, твое время еще не пришло».

И если раньше Сергей еще мог сомневаться в выборе, который сделал этим летом, теперь он был убежден, что поступил единственно верно. Брат Стаса заслуживал право на жизнь, нисколько не меньше тех, кто уничтожил его семью.

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо на горизонте в оттенки красного, бордового и фиолетового. Вечер был не по-сентябрьски теплым и тихим.

После славного ужина настроение Сергея поневоле сделалось умиротворенным и даже благодушным. Он продолжал неспешно посасывать пиво, любуясь закатом и стараясь не думать о предстоящем мытье посуды.

Тотский отошел к машине и, вернувшись пару минут спустя, сел напротив напарника.

– Хочу кое-что тебе показать, сотрудник. – С довольной улыбкой сообщил он, и поставил на стол маленькую бархатную коробочку. – Вот, смотри.

Стас осторожно ее открыл: внутри лежало изящное золотое кольцо с крупным брильянтом.

– Это для Киры. Когда мы вернемся в Москву, я сделаю ей официальное предложение, и если она его примет мы вместе уедем из страны.

Сергей задумчиво взглянул на брильянт, красиво искрящийся в лучах заходящего солнца, и отодвинул в сторону недопитую бутылку пива.

– Скажи, Стас, а сколько всего раз ты был женат? – Невесело улыбнувшись, спросил он. Тотский рассеяно пожал плечами и тоже слегка улыбнулся.