Избранные работы польского периода

4. Для сохранения высокого достоинства судейского положения необходимо запретить судьям считающиеся унизительными занятия и ввести ответственность за неблаговидное поведение. Первое обеспечит применение принципа несовместимости к любым не вызывающим уважение населения занятиям, второе – распространение дисциплинарной ответственности за границы служебной деятельности и расширение ее на поведение судей в частной жизни.

Следовательно, беспристрастное и правильное правосудие гарантируют: 1) независимость судебной власти; 2) урегулированность судейской карьеры, а именно: a) несменяемость, b) разумная система повышений и наград, c) несовместимось, d) разумная система контроля и ответственности и e) обеспечение благосостояния.

Судьям трудно сохранить полную беспристрастность, зная, что решение какого-либо дела не в пользу определенного органа государственной власти или тесно связанного с ним лица может повлечь недовольство лиц, от которых они зависят по службе, неприятности либо вообще утрату занимаемой должности. Чтобы оградить судей от опасности подобных последствий принятия решения и действенно обеспечить их независимость, необходимо передать осуществление правосудия отдельной системе органов власти, полностью обособленной и самостоятельной от иных ветвей государственной власти.

Это составляет сущность независимости судебной власти, являющейся прямым следствием принципа разделения властей. Последний можно понимать по-разному. Можно в нем видеть действительное разделение государственной власти на особые и уравновешивающие друг друга власти, подчинение власти судебной и административной власти законодательной или в конечном счете признавать судебную власть всего лишь частью исполнительной власти. Вопреки этому принцип разделения властей в отношении судебной власти всегда будет означать невозможность вмешательства других властей в сферу правосудия как прямо в виде решения или пересмотра судебных дел, так и косвенно, с помощью служебного давления на судей. Настоящее значение принципа разделения властей состоит именно в том, что «признаваемые разными власти должны иметь органы не только разные, но и независимые друг от друга, в значении невозможности произвольного устранения одной властью представителя органа другой власти. Именно в этом, в этой взаимной несменяемости лежит действенный и спасительный принцип»175. «Различаясь во взглядах на сущность, все сходятся в практических последствиях: независимость судебной власти от административной – вот постулат, единогласно сформулированный наукой»176.

Обособление и самостоятельность судебной власти всегда признавались основным и необходимым условием правильного осуществления правосудия. «Идея независимости судей от власти красною нитью проходит через всю историю культуры, начиная от той клятвы, которую давали судьи в Древнем Египте, – не повиноваться незаконным приказам царя, до известного ответа французских судей королю: «Сир, суд постановляет приговоры, но не оказывает услуг», до ставшей недавно знаменитой гордой фразы: «Английского судью не просят ни о чем»»177.

В Западной Европе обособление судебных учреждений в самостоятельную группу органов государственной власти началось очень давно. Современные народы унаследовали от римлян развитую систему частного права и вместе с тем принесли с собой собственное обычное право и собственные суды, как народные, так и феодальные. Все эти элементы правопорядка не были созданием государственной власти и по причине ее слабости первоначально не подвергались влиянию ее органов. По мере развития государственности правосудие начало приобретать характер функции государственной власти; но судебные институты, частично в силу устоявшихся традиций, частично благодаря сознательной осторожности государственной власти, сохранили относительную независимость.

Сами представители верховной власти понимали, что независимость небходима суду для обеспечения правопорядка, внушения гражданам уважения к закону и принявшей его власти, воспитания в них чувства права. Поэтому некоторые наиболее проницательные монархи добровольно отказывались от вмешательства в правосудие и запрещали сторонам обращаться к ним с жалобами на суды178. Однако независимость не могла быть ни полной, ни достаточно обеспеченной, поскольку при сосредоточении всей власти в руках монарха она зависела только от его доброй воли179. Лишь введение конституционного строя создает прочный фундамент для построения независимых судов180.

I. Обычно несменяемость судей понимается так, что судья не может быть отстранен от должности в силу чьего-либо распоряжения, а сохраняет право занимать это место до лишения его по приговору суда. Однако для обеспечения гарантий независимости судей необходимо предотвратить все возможные способы обхода понимаемого в широком смысле принципа несменяемости. Такой обход практически возможен, во-первых, в виде перевода судьи на другую, даже равноценную должность, но в другую местность, что иногда может быть связано с неудобствами, подчас вынуждающими судью подать в отставку.

Второй способ такого отстранения формально несменяемого судьи заключается в сокращении занимаемой им должности, выводом судьи за штат, а затем, при образовании в случае необходимсти этой должности вновь, замещении ее уже другим лицом. Поскольку сокращение должности иногда необходимо в государственных интересах, например, когда оказывается, что количество судей в определенном округе слишком велико, и поскольку законодательная власть не может отказаться от права сокращения лишних должностей, то для обеспечения несменяемости судей достаточно установить, что отстраненный в результате сокращения занимаемой им должности судья должен назначаться на равноценную должность, а во время нахождения вне штата за ним полностью сохраняется жалованье до момента нового назначения на такую же должность. Итак, принцип несменяемости должен быть сформулирован следующим образом, шире: судья не может быть вопреки своей воле и без приговора суда ни отстранен от должности, ни переведен на другую должность, ни выведен за штат без назначения содержания182. В таком широком значении «несменяемость» равнозначна «неприкосновенности».

Из определения несменяемости следует, что она ничуть не означает безответственности судей, а всего лишь устраняет неопределенность из судейской карьеры, разрывая связь между судьей и тем, кто его назначил. Судья становится несменяемым, однако не освобождается от ответственности, он отвечает только в судебном, но не в административном порядке. Именно этот момент «суда» отличает должность несменяемого судьи от сменяемого. Какой это будет суд – уголовный или дисциплинарный – неважно, имеет значение лишь то, чтобы это был суд в узком значении этого слова, т.е. отвечающий требованиям разумного судоустройства и судопроизводства183.

Практическое значение несменяемости безмерно важно. «Она выводит судью за сферу влияния наделенных властью лиц, дает ему возможность противостоять просьбам и угрозам, от кого бы они ни исходили, карать виновных независимо от их положения и прислушиваться только к голосу собственной совести»184. «Несменяемость необходима самому судье как защита, сторонам – как гарантия, необходима она и для достойного правления, для святости права»185. Без нее, как выразился Jules Favre, судья – не судья, а агент министерства186.

174

Hamilton. Jay et Madison. Fédéraliste. trad. par Jeze, 1902, 644 s.; Fuzier-Hermain. La séparation des pouvoirs (в приложении № 3 приводятся мнения ряда французских авторов по этому вопросу). Saint-Giron. Essai sur la séparation des pouvoirs, 1881; Delpech. Quelques remargues de droit comparé sur les moyens dʼassurer en pratique dʼindépendence des juges vis-à-vis du pouvoir (Rev. de droit publ. 1907, t. XXIV, № 1). Pfeiffer. Die Selbstständigkeit und Unabhängigkeit des Richteramts, 1865; Siegel. Zur Entwickelung der Unabhängigkeit der Rechtssprechung (A

175

Esmeln. Конституционное право (пер. на рус. яз.), 1898, 242–243.

176

Dehesdin, XXVII.

177

Михайловский, 102. Такую же присягу приносили английские судьи согласно статуту Эдуарда III (Piola – Caselli, 123–124).

178

Порой это делалось в очень резкой форме. Например, Фридрих Вильгельм I, король Пруссии, грозился в 1739 г., что прикажет повесить любого адвоката, который обратится к нему с жалобой на приговор суда, а рядом с ним прикажет повесить собаку (Prischl. Advocatur und Anwaltschaft, 1888, 440, 441). Петр I также запретил под страхом смерти обращаться к себе по поводу решений Сената.

179

Фридрих II Прусский много раз заявлял, что не будет вмешиваться в правосудие, поскольку «все нужно решать в соответствии с действующими законами, которыми он также руководствуется в своих личных делах», но, с другой стороны, он считал, что его право изгнания со службы и наказания судей бесспорно, и действительно этим правом пользовался. Например, в 1779 г. он приказал заключить в тюрьму нескольких судей за неправильное, по его мнению, решение по определенному гражданскому делу (Schiffer, 1–4). Подробно описывает и анализирует это дело Stammler (Deutsches Rechtsleben in alter und neuer Zeit, 1927, 413 f.).

180

Хотя, например, в России принцип независимости судебной власти и был провозглашен и последовательно проводился судебными уставами 1864 г., но на практике, однако, были случаи его нарушения, что являлось естественным следствием монархического строя России.

181

Pirard. Inamovibilité de la magistrature, 1879; Desjardins. Etudes sur lʼinamovibilité de la magistrature, 1880; Martin – Sarzeaud. Recherches historiques sur lʼinamovibilité de la magistrature, 1881; Pelletan. La magistrature (без указания года издания, по поводу проекта Berengerʼа от 1872 г.); Carisch. De lʼinamovibilité de la magistrature, 1909; Manfredini, 441 s.; Завадский. Несменяемость судьи и его независимость, 1904 (и в Трудах Казанск. юрид. общества, 1903); Пусторослиев. 50 лет несменяемости судей в России, 1915.

182

Carich, 3; Fuzier – Hermain, 295.

183

Завадский, 5, 7–8.

184

Garso