Страница 6 из 17
– Все хорошо, папа, – тихо выдохнула она.
– Ты только не раскисай, Алиночка. Сейчас никак нельзя.
– Я понимаю, – все так же тихо ответила она.
Хм. Или и впрямь понимает. Или вот-вот впадет в ступор. Слез нет. Вид потерянный. И это не страх. Это горе утраты. Девочка уже давно и хорошо сознавала, что такое смерть. Она видела ее в разных ипостасях. В том числе и в результате артиллерийского обстрела. Однажды на ее глазах солдату оторвало голову. Вот только ей впервые довелось потерять родного человека. А это совсем другое.
И самое паршивое, он понятия не имеет как поступить. Бросил взгляд на Любовь Аркадьевну. Иноземцева только подала знак взглядом, чтобы он оставил девочку. Ей сейчас нужно побыть одной. Может и права. Да только он не раз слышал, что в такой ситуации не мешает поплакать. Слезы они вымывают боль и дарят облегчение. Алина же держала все в себе, перемалывая свою боль на сухую. Н-да. Ну да женщине оно виднее.
Еще раз окинул взглядом большой блиндаж. Довольно просторное помещение, ставилось загодя, по всем канонам фортификации. Так что взвод расположится без проблем. Тут сейчас где-то столько и есть. Женщины, дети, раненые. Н-да. Если так и дальше пойдет, то непонятно кто вообще будет драться. И ведь все легкораненые остались в строю.
Подполковник прислушался к вдруг наступившей тишине. Кто-то из детей громко чихнул. И звук этот показался настолько инородным в данной обстановке, что Алина невольно вздрогнула. Встретилась взглядом с отцом. Тот ей ободряюще подмигнул.
– Все нормально. Сейчас японцы опять пойдут в атаку и мы их опять умоем. Помощь уже близко. Мы поддерживаем связь световым кодом. Нужно только немного потерпеть, – ободряюще произнес Владимир Олегович.
Потом кивнул ординарцу, указывая на дочь и вышел на улицу. Окончание минометного обстрела означало только одно, противник приблизился достаточно близко и минометчики опасаются накрыть своих.
Вскоре снаружи послышалась винтовочная трескотня и басовитый говор парочки «Дегтяревых», выпускающих злые короткие очереди. А вот залился беспрерывной такающей скороговоркой «Максим». На заставе их было два, но один накрыли миной еще в самом начале.
Уже через несколько минут дверь отворилась и в блиндаж протиснулись двое пограничников с носилками. Иноземцева тут же преобразилась, деловито распорядившись, чтобы раненого уложили на стол. Все. Теперь он ее забота. Как уже говорилось, все женщины на заставах имели за плечами курсы санинструкторов. И к несчастью обладали практическим опытом. Причем выходящим далеко за грань обязанностей младшего медперсонала.
– Господин старший сержант, господин подполковник приказал вам выдвигаться с нами на правый фланг, в помощь подпоручику Некрасову, – обратился к Матвееву один из пограничников.
При этих словах одна из молодых женщин, судорожно прижала к себе запеленатого младенца. Н-да. Война это не только смерть, это такая жизнь. А ведь от заставы уже ничего не осталось. Все строения сгорели дотла. Теперь пока их не восстановят, женщин отправят в отрядное общежитие. Но это ерунда. Главное, что ее муж все еще сражается, а значит жив.
Матвеев глянул на Алину, ободряюще улыбнулся. Мол будь хорошей девочкой. Еще и пальчиком пригрозил, мол отсюда ни ногой. После чего скользнул на выход.
Девочка невольно бросила взгляд на тетю Любу. Та на короткое мгновение оставила раненого, извлекла из кобуры свой браунинг, убедилась что он в порядке. А затем вновь склонилась над страдальцем. Более зрелая ее товарка, жена заместителя начальника заставы, так же проверила свой «Баярд».
Алина откинулась на бревенчатую стену, осмысливая происходящее. Горе, горем, но она всегда отличалась сообразительностью. А еще, смерть для нее ни некая диковинка или невидаль. Она рядом с самого ее детства. Потому как папеньку только пару лет как перевели в управление во Владивостоке.
Она просидела так, еще с минуту. Накал перестрелки снаружи все нарастал. Наконец дверь в очередной раз распахнулась, и вновь появились пограничники с носилками. На этот раз другие. Измайлова задействовала их, чтобы переложить на нары уже перевязанного, а его место занял следующий.
Похоже положение у них если не безнадежное, то уж точно тяжелое. И коли так, то не следует просто сидеть и ждать, что принесет следующая минута. Нужно быть готовым к самому худшему. То есть к тому, что противник озлобленный потерями и упорным сопротивлением русских, ворвется в окопы. И тогда живые будут завидовать мертвым. Избитая фраза, но по отношении к японцам подходит как нельзя лучше.
Алина пристроила на поясе кобуру с «Вальтером» матери. Извлекла пистолет. И отщелкнув предохранитель слегка потянула затвор. Порядок. Мама не изменяла своей привычке и всегда держала патрон в стволе. Привычка человека ежедневно ступающего по краю. Извлекла магазин. Полный. Значит, восемь в магазине и один в стволе.
Потянулась к своему карабину. Работая затвором проверила его работоспособность. Все десять блестящих латунью патронов выпали на расстеленный платок. Заглянула в ствол, убеждаясь в отсутствии инородных предметов. Отщелкнула магазин и снарядив его, вернула на место.
Дети, от двух лет до двенадцати забившаяся в самый дальний угол с завистью наблюдали за ее манипуляциями. Вон какова гостья, у нее даже настоящее оружие есть. И пистолет от мамы достался, который отец не стал забирать. Вся местная детвора в той или иной мере умела пользоваться оружием. Как и ценить его.
Вообще-то они не все время жили на заставе. Просто в пансионах сейчас летние каникулы, вот и приехали семьи погостить у мужей. И тут такое. А их в блиндаж! Вот уж они бы сейчас показали этим клятым самураям! Только, поди выстрели из той полноразмерной винтовки. Другое дело вот этот карабин Алины.
Тульские оружейники решили создать легкий, оборотистый и точный карабин для гражданского рынка. И у них получился красавец ТОЗ-34, под патрон ТТ. Достаточно мощный боеприпас и в то же время, стрельба отличается комфортом, отдача практически не ощущается даже при хрупком телосложении Алины, вес которой не дотягивает и до сорока килограмм.
Ложе с полупистолетной рукояткой и углублением под большой палец. Затвор конечно болтовой, но с гнутой рукояткой, расположенной настолько удобно, что после перезарядки рука естественным образом ложилась на ложе, а палец оказывался на спусковом крючке.
Прицельная планка размечена только на триста метров. Что для гражданского оружия вполне объяснимо. Но на заданную дальность карабин выказывает поразительную точность. Оружейники не просто с особым тщанием выделывали стволы этих карабинов, но еще и использовали новый шаг нарезов ствола. Благодаря этому на придельной прицельной дальности пули укладывались в круг диаметром пятнадцать сантиметров. Просто невероятная точность для такого патрона.
Это подарок отца. Он частенько брал ее с собой на охоту. Изначально Владимир Олегович купил ей малокалиберный карабин, того же Тульского завода. Они выпускали две модификации, однозарядные и магазинные. Вот как раз пятизарядный он ей и приобрел. Но в прошлом, тридцать четвертом году, появилось новое изделие российских оружейников. И девочка тут же загорелась заполучить его.
Дочку Дробышев любил, а потому ему ничего не оставалось, кроме как уступить. Нет, если бы мама воспротивилась бы этому… Но она только в обычной своей шутливой манере покачала головой. Опять же, общество уже отнесло этот карабин к разряду «дамских». Правда, это вовсе не делало его менее смертоносным. Но факт, остается фактом. Несмотря на популярность, в отличии от того же пистолета «Маузера», всерьез его не воспринимали. Что было довольно странно.
Убедившись в исправности карабина, Алина подошла к оставленному у стены ранцу Матвеева и без стеснения разложив его на лавке, откинула клапан. Она точно знала, что у Поликарпа всегда есть запас патронов. Жизнь его к этому приучила. Вот и они. Взяв одну пачку она тут же ее вскрыла и снарядила два запасных магазина, хранившиеся в кармашках на прикладе. Оставшиеся, прямо в коробке убрала в карман врезанный в столь модную в этом сезоне юбку-брюки.