Одна из двух

Теперь в спорах с Советом у меня появился особый козырь, старейшины вряд ли смогут им пренебречь. Наягна благословила нас!

Я огляделся по сторонам. За несколько минут пейзаж преобразился. Весь берег оказался усыпан  белоснежным песком. Настоящий пляж. В честь моей жены. Океан являл собой абсолютную гладь. Ни одна волна не посмела прибиться к берегу.

– Пойдем поплаваем, – предложил я Ците. Она кивнула и стала расстегивать кафтан, надетый на голое тело.

– Иди так, – попросил я. – В Стратту-арре за купание голышом полагается смертная казнь. Придется обучить тебя основным законам, княгиня.

– Почему «княгиня»? – поинтересовалась Цита. – Ты же собирался взять меня в наложницы.

– Передумал, – коротко бросил я, не желая объяснять, что наложница может уйти, а вот жена – никогда. Только смерть разлучает супругов. И я не желал когда-либо отпускать от себя трезарианку. Теперь у меня две жены. Долгие годы мне придется любить и лелеять Циту и ненавидеть Нинью.

Я схватил жену за руку и потянул к воде.

– Пошли, Цита! – завопил я.

– Я боюсь намочить кафтан. У меня не осталось другой одежды.

– Чепуха! Когда выйдем на берег, сразу залезешь в шатер, а я расстелю вещи на берегу. Роа с детьми быстро все высушат.

Океан встретил нас ласковой прохладой. Я не стал далеко заплывать, увидев, что Цита плохо держится на воде. Мы долго плескались около берега. Цита, как маленькая девочка, брызгала на меня, а затем убегала в сторону. Я тоже бил ребром ладони по воде, и каскад мелких капель осыпался над головой моей ненаглядной. Наконец, устав от беготни, жена оказалась в моих объятиях. Я начал ее целовать, нетерпеливо расстегивая плетеные пуговицы.

– Меня же казнят, – прошипела Цита мне в ухо.

– Я походатайствую о помиловании, – усмехнулся я, продолжая вынимать кругляшки из затейливых петель.

Занятые любовной возней и перепалкой, мы не сразу услышали шум, ставший за последние сутки для нас привычным. Шаги пьемы. Цита услышала первой и закрутила головой по сторонам, стараясь понять, что происходит. Я, кинув взгляд на берег, увидел пьему, бодро спешащую прочь от пляжа.

– Аррлонг! – заорал я во все горло и ринулся следом. – Аррлонг!

Я кричал, пытаясь отменить команду, но отвратительная скамейка уже неслась во весь опор в сторону степи.

«Странно, – подумал я. –  Она принесла нас на другой пляж. Удрала, сломя голову. Если бы не Наягна, ехали бы мы сейчас с Цитой в неизвестном направлении. И кто знает, где оказались. Обычная поломка чипов или старания врагов? Еще один вопрос, на который придется найти ответ».

Я подошел к растерянной жене.

– Не печалься, тебе не идет, – ласково прошептал я, убирая с лица мокрую прядь. – Нас заберут отсюда.

– Как? – горестно изумилась Цита. – Ты  можешь передавать мысли на расстоянии, но так далеко тебе не под силу.

– Чувствуешь? – я взял жену за руку и ее ладонью провел по своему плечу. – Это чипы. Сейчас у Нэкса сработает такой же. Мои крессанги примчатся нам на подмогу, прихватив с собой Шаррума.

«Конечно, все казалось слишком просто. Но я не мог рисковать. Если управление пьемой перешло к моим врагам, то очень скоро здесь окажутся их наемники. А на открытом месте и безоружные, мы с Цитой представляем собой отличную мишень».

Мои пальцы быстро надавили на хвост скорпиона на татуировке. Сочетание этих «кнопок» говорило само за себя. «Нужна помощь! Срочно!»

Примерно через полчаса послышалось ржание моего коня. Шаррум.

На берег опустился только он. А крессанги замерли в воздухе. У каждого в руке был заряженный бластер. Я мог поклясться, что оружие не стояло на предохранителе. Наягна дери, что же происходит?

За время, проведенное в ожидании, кафтан Циты не высох, слишком плотная ткань, да еще вышивка. Рисковать я не мог, легкие только заработали в полную силу.

Когда Шаррум опустился, я достал из-под седла покрывало и накинул жене на плечи.

– Не хочу, чтобы ты простудилась, – заявил я.

Мы летели по воздуху, лавируя между низкими облаками. Только теперь я понял, что испытал полгода назад, когда несся с жертвой лиуров к деду. Это было видение. Тогда я увидел события, происходившие только сейчас, и не понял этого. От мыслей меня оторвал голос Хика, молодого и смышленого крессанга.

– Тайэн, смотрите, внизу! – мальчишка указывал на степь, где в высокой траве валялась покореженная пьема. Рядом с ней стояли степняки, оказавшиеся поблизости и от любопытства примчавшиеся поглазеть. Пара незнакомых охотников. И несколько талангов, охранников Совета, цепью растянувшихся по периметру.

– Спускаемся! – прохрипел я. Мой голос осип от гнева. – Всех арестовать! Не дать никому уйти!