Страница 1 из 24
Андрей Валентинов
Аргентина. Кейдж
© А. Валентинов, 2017
Испанская фуга
Подражание Паулю Целану
Глава 1
Ночь и туман
Сын колдуна. – Грузовой причал. – Кажун. – Паранойя. – Бродяга. – Та-та-та! Ту-ту-ту! – Выстрел в висок. – Руди. – «Чума на оба ваши дома! Я пропал». – Утреннее небо.
Ночь – что стекло в белесой дымке фар. Цвета исчезли под холодным светом, и мухой в прибалтийском янтаре авто в ночи завязло. На пределе ревел мотор, и черные деревья летели вдаль, но двигалась дорога, не «мерседес»[2]. Стеклянный негатив, навечно утопив в своих глубинах, не отпускал, размазывая в плоскость машину и людей. И верх, и низ исчезли. «Тогу богу»[3], как сказано в Писании. Аминь! Под веками все то же, лишь огонь меняет цвет и подступает ближе.
Спасенья нет, пусть не твоя вина, что ты родился сыном колдуна.
Гауптштурмфюрер СС[4] Харальд Пейпер мельком позавидовал сидевшему за рулем Хуппенкотену. Для сына юриста ночь – всего лишь ночь, огонь – электричество, их позднее путешествие – обычное служебное задание.
– Скучновато, – чуткий Хуппенкотен отреагировал на взгляд. – Радио, что ли, включить?
Протянув руку, щелкнул пластиковым переключателем, повернул, ловя волну. Разбуженный радиоприемник обиженно захрипел, и Харальд Пейпер бросил еще одну монетку в невидимую копилку. Две! Напарник, всего лишь унтерштурмфюрер, из новоиспеченных, обратился, не упомянув звания, словно к другу-приятелю. И разрешения не спросил. Мелочь, но прежде отпрыск адвоката из маленького Опладена такого не позволял, именуя командира даже не по званию – «шефом». Был шеф, да весь вышел, утонул, мухой в янтаре. И чтобы заметить это, не надо быть потомственным колдуном.
…Шварцкольм, твердыня сорбов, отчий дом. Потом он станет немцем – но потом.
Ему – тринадцать лет, и Катарине-соседке столько же. Первая любовь, внезапная и обреченная, как слишком рано проклюнувшийся мартовский подснежник.
В ее глазах – холодный зимний свет. Слова – снежинки. И надежды нет.
– Ты очень хороший парень, Гандрий, но нам нельзя видеться. Все вы, Шадовицы, колдуны, с вами знаться – нечистому поклоны класть. Не приходи больше.
Тринадцать лет… Он бы не удержался, заплакал, но Катарина внезапно обняла, прижалась щекой к щеке…
Весна настанет, и весна пройдет. Промчались годы, но на сердце – лед.
Когда выбирали имя для дочки-одуванчика, он постарался, чтобы жена сама предложила уважить богатую, но скупую тетку, Катарину-Елизавету. Не слишком трудно – простой этюд для разведчика-новичка. Гандрий Шадовиц, давно уже ставший Харальдом Пейпером, новичком отнюдь не был.
Жена учила Одуванчика французскому, он же, наплевав на конспирацию, родному сорбскому.
1
Время действия книги – осень 1936 года. «Аргентина» – произведение фантастическое, реальность, в нем описываемая, лишь отчасти совпадает с нам привычной. Автор сознательно и по собственному усмотрению меняет календарь, географию, судьбы людей, а также физические и прочие законы. Исследование носит художественный, а не исторический характер.
2
Все упоминаемые в тексте автомобили, мотоциклы, самолеты, фотоаппараты, бытовые приборы и образцы оружия не более чем авторский вымысел.
3
Правильнее «Тоху боху» или «Тоху ва боху», но автор использует привычный «старый» вариант.
4
Автор не разбирается ни в званиях, ни в униформе, ни в истории Schutzstaffel – и не желает разбираться.