Столкновение

– Вы о Псарасе, или о тех что называют себя Братством и захватили Киев?

– Пока о Псарасе. На наше счастье Братство двигает на Запад, а не на Восток. Мы помогаем в той стороне чем можем, но прежде всего защищаем свои границы. Мы стянули огромные силы к границам, выжгли пояса безопасности – огромные пространства, в десятки километров, на которых еще не скоро объявится что-то живое. Работы продолжаются. То же самое мы делаем и на границе с Китаем. Сейчас вообще все страны жгут и травят свои территории, только в Европе на такое все еще не решились. Они считают что… в общем Бог его знает в действительности что они считают, но принимаемые ими меры явно не достаточны. У них много своих сложностей, плотность населения, протесты, мало свободного места, особенно под обеспечение мертвой полосы, недостаточно решительное управление. Наше положение было бы значительно лучше, если бы не своя угроза в сердце страны, – "продавец" вздохнул, и это получилось довольно искренне.

Трофим покрутил головой, ожидая увидеть глазки камер, но, как и следовало ожидать ничего подобного не увидел.

– Лука Псарас, наверное, уникальный носитель, – начал он. – Я думаю, что он смог в какой-то мере выбраться из-под воздействия вируса. Ночью я изучил все материалы и записи сделанные при его транспортировке, которые вы мне выслали, и должен сказать, что изменения объекта поразительны. Он владеет своим сознанием и отличает его от потребностей зараженного организма. Можно сказать, что психологически он вернулся к нормальному человеческому мышлению. Он способен справляться с приступами голода, способен адекватно разговаривать с людьми на отвлеченные темы, но пищеварительная система очевидно утеряна навсегда, так же как и внешний облик. Его клетки, насколько я понял, в силу продолжительного нахождения на грани голодной смерти полностью захвачены вирусом, клеток самого носителя, которые могли бы служить накопителями энергии утеряны и теперь он, наверное, на девяносто процентов скопированная версия прежнего Луки Псараса, – Трофим наклонился вперед к внимательно слушающему его "продавцу", непроизвольно повторив его позу. – Я склонен считать, что не только его воздействие на жизненные формы сильнее чем у обычного зараженного, но и человеческие, волевые, эмоциональные критерии и установки в разы прочнее чем у остальных, и даже наверняка сильнее чем у нас с вами, чистых людей, не зараженных никаким вирусом, – Трофим вдруг вспомнил о чем-то и осекся, что конечно, не ускользнуло от Владимира, но он не подал виду что заметил это. – У нас, у чистых людей, – задумчиво повторил некробиолог.

– И в связи с этим, считаете ли вы что он представляет большую угрозу, или мы можем не ожидать такой беспрецедентной агрессии со стороны зомби? – спросил Владимир.

– Наверняка он представляет не меньшую угрозу, в силу того, что он владеет своим сознанием и не склонен совершать ошибки. Судя по тому, что безудержное наступление зараженных еще не началось, у него либо ограниченные возможности к распространению вируса, либо он сознательно не расширяет свою колонию. В конце концов прошло уже больше недели с тех пор как он предоставлен сам себе, а за это время в условиях плотного города он мог бы заразить десятки человек, те через пару дней сделали бы сотни, сотни через пару дней сделали бы тысячи, а тысячи уже не были бы так незаметны, – Трофим вздохнул, задумавшись на секунду. – Думаю, что Лука сейчас стоит на стадии вынужденного сдерживания своей колонии. Возможно он уничтожает некоторых из своих зараженных, чтобы не допустить хаоса в Москве. В конце концов у него же были свои привязанности. Я лично передал ему фотографию его дочери… я думаю это вывело его из полубессознательного состояния и частично активировало участки памяти, что дало дальнейшее восстановление и даже развитие интеллекта.

На минуту оба замолчали.

– Так вы думаете, он не будет уничтожать нас, как это делает Братство на Западе?

– Я не могу сказать за него или взять на себя ответственность утешительного прогноза. В любой момент, любой из зараженных может потерять контроль над собой, нарушить какие-то внушенные ему Псарасом установки и начать разносить инфекцию направо и налево. Я считаю, что картина мира зараженных формируется заново. Я видел, как сталкеры одиночки годами не признающие никакого авторитета над собой, становились просто элементами Братства. Узнавали своих друзей, но не признавали ничьих доводов к осознанию своего положения, кроме внушенных им установок. Даже умирая от голода они призывали перейти сталкеров на их сторону. Действие вируса на мозг крайне мощное, он подавляет все остальные инстинкты, включая инстинкты самосохранения. Единственная цель вируса – найти нового носителя и расширить ареал своего обитания, для этого он использует память и возможности носителя, позволяя ему самому определять, как лучше заражать людей, либо заражающий определяет роль зараженного в его системе. Все служит одной цели. Суть всех вирусов одинакова. Все что они видят перед собой это лишь новые возможности для своего существования, поэтому рано или поздно Москва вспыхнет эпидемией.

– Я вас понял, Трофим Аристархович, – негромко сказал Владимир. – Стоит ли нам повторно вести переговоры с Псарасом или уничтожить его при первой возможности? Ведь он все-таки сдерживает развитие колонии, обезглавив его мы рискуем тем, что размножение зомби станет бесконтрольным.

– Вы должны знать, что оно рано или поздно станет бесконтрольным. Я профильный некробиолог. Я работаю с вирусами, активирующимися при характерных некробиотических изменениях в организме. При жизни человека это не влияет на его поведение. Вирус постепенно заменяет клетки начального тела носителя своими. Он берет на себя часть функций организма, встраиваясь и запоминая последовательность срабатывания нервных импульсов, поскольку становится этим организмом, но при этом он не влияет на сознание. Даже после смерти он не позволит мозгу разрушиться и будет пользоваться воспоминаниями, умениями, инстинктами сохраняя дееспособность оболочки. Он не позволить телу убить себя и его голодом или влезть в аномалию, если кто-то будет покушаться на тело, он будет защищаться теми способами, которые будут в, прежде всего, моторной памяти носителя. Этим и отличается некровирус от разработанного штамма в подземной шестой лаборатории. Вирус из подземной лаборатории берет управление живым организмом на себя полностью. Этот вирус может паразитировать только на живом организме, кроме того его возможности к внедиапазонной частотной синхронизации на порядке мощнее чем у некротических объектов третьей категории. Третья категория колонии в настоящий момент самая развитая из стабильных колоний в Зоне, конечно были зафиксированы и четвертые категории, но они довольно неустойчивы поскольку…

– Трофим Аристархович, – мягко перебил его Владимир, – я понимаю вашу профильную увлеченность эти самыми зомби, но давайте вернемся к нашим баранам. У нас очень мало времени.

– Да, да… я просто… да, конечно. Что вы хотите еще услышать? – пришел в себя Трофим.

– Итак, подытожьте для всех нас пожалуйста. Мы уже поняли, что вспышки не избежать, но какая философия или психология у носителей этой заразы, у этого, как его называют сталкеры – гнуса. Ведь у каждого живого существа есть своя модель поведения. Что мы можем ожидать в первую очередь? Какая политика у этого вируса?

Трофим растерянно моргнул и едва заметно пожал плечами.

– У вируса не может быть политики. Это всего лишь цепочка ДНК, РНК со своими в настоящий момент неразгаданными механизмами заменять собой генетический код клеток хозяина, в основе которого лежат сверхвысокие, вне диапазонные частоты электромагнитной природы. У вируса не может быть политики. Мы все для него лишь незаселенные территории, которые будут служить ему либо питанием, либо почвой для размножения. Не надо считать, что человек зараженный этим вирусом будет иметь собственные желания, и пытаться разглядеть человека в оболочке, он всего лишь ищет возможность выполнить поставленную ему задачу – распространение генома и исключение конкурентов в пищевой и репродуктивной среде.