Столкновение

– Завтра с утра, я так думаю, вертушки полетят утюжить Софиевское. Гражданского там больше нету. Нам главное гнус за свою спину не пустить.

– Софиевку, а не Софиевское, – поправил его товарищ.

– Один ляд…

Позади послышалось негромкое "дзынь" и раздались крики. Солдаты обернулись, развернув автоматы в сторону шума. Один из прожекторов с южной стороны погас и через дырку в его корпусе с тыльной стороны, тонкой струйкой поднимался дымок.

– Не понял… – не сообразил второй.

– Ложись дурак, стреляют! – крикнул первый и присел на корточки.

Тут же завертела винтами одна, а затем вторая вертушка. В штаб метнулось несколько человек. Еще один выстрел с большого расстояния погасил еще один прожектор. Вертолеты определившись с направлением поднялись в воздух.

– Так они что еще и стрелять умеют? – изумился второй.

– Щас посмотрим, кто из нас лучше стрелять умеет, – процедил сквозь зубы первый.

Тем временем к месту предполагаемого движения противника двинулись ПР127, готовые изрешетить любого зараженного огнем крупнокалиберного пулемета или затащить на циркулярную пилу. Вертолеты уже начали набирать высоту, как вдруг заметный, стремительный дымный росчерк в темнеющем небе поставил огненную точку в борту винтокрылой машины, осветив все небо взрывом и грохотом. Еще несколько ракет пролетело мимо, оставив дымный след, хорошо видимый в стремительно темнеющем небе. Поняв серьезность ситуации другой борт начал снижение, но пущенный вновь залп из нескольких переносных ракетных комплексов настиг и его, заставив содрогнуться от взрыва и переворачиваясь в воздухе рухнуть вниз, на разбегающихся от горящей машины людей. Взрыв вертолета и его боеприпасов уничтожил с десяток из сотни человек, зацепив больше палатку операторов ПР, заполнил все удушливым дымом и гарью, от которой сушило рот и разъедало глаза. ПР127 еще не доехали до места где залегли стрелки, и не могли видеть картины, что стреляющие зомби с крупными пятнами на лице, в военной камуфляжной одежде с отметинами пулевых попаданий, рванными осколочными прорехами, местами подпаленные начали отползать назад, а из подлесков навстречу роботам устремились десятки машин, среди которых были и военные внедорожники, и обычные сельские джипы, и полицейские УАЗики. Кратковременная неразбериха в военной части, пожар, почти половина раненных операторов и разрушенных компьютеров сыграло нападающим на руку. ПР ожидающие подтверждения огня по неидентифицируемым машинам подпустили их слишком близко. Их боевой логический алгоритм разрешил открыть огонь по объектам, когда первый из них был сбит джипом, но и для остальных, запоздало открытый по машинам огонь, не принес успеха. Большая часть внедорожников, двигаясь на максимальной скорости, налетела и опрокинула роботов, только некоторые автомобили были остановлены крупным калибром, просто крошащим двигатель в труху. Бегущие позади зомби, в которых явно угадывались бывшие сельские жители, покрытые безобразными коричневыми пятнами, разбивали бутылки с бензином о только поднимающиеся на гусеничный ход роботов и поджигали их.

Всего через пару минут первый гнус был у колючей проволоки. Неистребимая живучесть существ, позволила практически без потер пережить огневую встречу солдат. Несмотря на крупные калибры, гранаты и выливаемые в их стороны магазины боеприпасов они влетели в часть без выстрелов. Легких холод потянул кожу одного из солдата, несколько минут назад судачившего о Софиевке. Он, до этого и не стрелявший по причине задымления от сгоревшего вертолета, почувствовал слабость одновременно с животным чувством паники. Какое-то древнее, не поддающееся контролю животное чувство возопило в нем об опасности, выплеснутый в кровь адреналин позволил ему вскочить на ноги, но он тут же рухнул на колени. Из него словно вытягивали струны души. Страх и печаль камнем придавила его плечи, усталость и обреченность сломили волю. Стоящий рядом боец упал лицом в песок. Зомби уже были в десятках метров, стоящий на коленях чувствовал это. Рвущееся в нем как испуганное животное сердце, колотилось с такой силой, словно этот орган превратился в раскрученный двигатель, сорвавшийся с креплений, опрокинувшийся на бок и судорожно пытающийся выбить ребра изнутри с одним только криком: "Беги!!!". Но ничего не помогало. Сил не было даже на то, чтобы повернуть голову, разве что скосить глаза. Перед ним появился зомби, он перевернул его товарища на спину и закрыл собой. Лежащего бойца схватили за руки и потащили. Стоящему же на колени, ничего не соображающему, но находящемуся в сознании сунули что-то постороннее в рот, подхватили под мышки и потащили легко, словно он был куклой. В это время он понял, что выстрелов давно не слышно, в сумерках, освещаемых горящей винтокрылой машиной и палаткой, уже никто не сопротивлялся. Всех тащили к тентованным армейским грузовикам. Кого за руки, кого за ноги. Среди зомби были и женщины. Растрепанные, в изорванных одеждах, испачканные дымом и несмываемыми бляшками вирусных тел на лицах и открытых участках тела. Бойца, так же как и других, аккуратно положили на пол грузовика, поперек. Еще несколько последних тел положили рядом и тент захлопнулся, оставив незначительную щель. В кузов с ними сел еще один, очевидно зомби в военной форме, чье лицо он видел в отсветах огня, просачивающегося через эту небольшую щель. Грузовик рыкнул двигателем и поехал. "Неужели все… даже не больно…" – мысль была проста, нова и как ни странно смиряющая. Зомби повернулся к нему и, встретившись с солдатом взглядом, существо осклабилось, обнажив здоровые ровные зубы, которые начали желтеть у основания. Грузовик набрал скорость и уверенно шел уже почти в темноте в колонне из других таких же грузовиков. Мерный ход, тряска и гул двигателя успокаивал, тело почти потеряло чувствительность, легкая тошнота и озноб прощальными сигналами сообщали о том, что вирус занимает новую территорию. Вдруг тент, закрывающий взор пленника от внешнего мира, вспыхнул в яркой ослепительной вспышке. Он непроизвольно закрыл глаза, но через секунду открыл, несмотря на боль. Тента уже не было, только горящие останки на металлических ребрах кузова. На фоне раскаленного в бледно синее неба, разбитого сухими вертикальными молниями, во всей своей безудержной мощи и власти, восставал ядерный гриб, а в облаке обломков пока еще бесшумно их настигала гигантская ударная волна.

Глава 5. Распространение

Сегодня мир сошел с ума и никогда не станет таким, каким мы его помнили. Бредящих и изменяющихся людей начали находить в центре Европы. Во Франции в кустистых аллеях Эпиналя, в Германии на заброшенных складах Амберга, в Италии в кюветах пригорода Вичензы. В Варшаве сотня уже организовавшихся пятнистых устроили рейд по столице, хватая и заражая всех и каждого. Через несколько часов НАТО ударило по городу тремя тактическими ядерными ракетами. Новости взорвались паникой и ужасом. Люди бросали свое имущество, эмигрировали кто куда, но чаще выбор выпадал на Африку, туда где еще нет случаев заражения. На надувных лодках, на катерах, на парусниках, на рыбацких суднах и фешенебельных лайнерах. Турция закрыла границу танками и долговременными огневыми точками, недвусмысленно давая понять, что идти мимо указательных табличек с приказами вернуться, можно очень недолго. Авиасообщение между всеми странами было прекращено. Америка перекрыла доступ к своей территории всем морским и воздушным судам, постоянно сообщая в эфир, что пересекающие карантинную зону будут уничтожены без предупреждения. И они сбивали и топили. Весь военный флот Соединенных Штатов, стоял на страже их вод. Десятки круизных лайнеров, переполненных людьми ушли на дно и ни один из плавающих в спасательных жилетах в океанской воде не был подобран. Гражданские самолеты сбивались и ракетами, и авиацией. Все, кто был способен передвигаться по воде самостоятельно срочно отчаливали в открытое море, набрав с собой провианта и оружия. Последовательные ядерные удары по местам с признаками присутствия гнуса оглушили мир своей жестокостью и невероятностью. Первые сутки никто не верил в подобные известия, считая это выхлопами желтой прессы, но когда видео из независимых источников показывали остатки некогда цветущих городков, либо выжженные гектары леса, неверие в происходящее становилось истеричным отрицанием происходящего, но это не меняло сути дела. Гнус оказался в Европе. Уничтожение столиц европейских государств либо безжалостным гнусом, либо ядерными ударами членов НАТО, о чем твердила Америка, пока еще по закрытым каналам становилось лишь делом времени.