Западня

Они по-прежнему делили одну спальню, но за две недели, Громов ни разу не прикоснулся к Разумовской. Лиза поначалу пыталась его соблазнить, пару раз плакала на этой почве, но Игорь сразу дал понять — как прежде у них все не будет. Объяснил, что они вместе только из-за Макса. И Лиза пообещала ждать столько, сколько понадобится, пообещала сделать все, чтобы Игорь «оттаял». Кажется, она всерьез верила, что рано или поздно он сможет ее простить и снова возжелает, как прежде.

— С каких пор ты так рано встаешь? — Игорь потер лицо руками, поднялся с кровати. На электронных часах, покоившихся на прикроватной тумбочке, высвечивалась цифра 6. Лиза повернулась к нему, бросив выбирать одежду и улыбнулась.

— Макса нужно отвести в школу. Тебе нужно на работу, я знаю, что это в разных частях города, не хочу, чтобы ты ехал по пробкам.

Скажи она такое год тому назад, и Громов сначала очень сильно удивился, а затем оценил бы столь великодушный жест от Разумовской, но сейчас… сейчас он мог только кивнуть, оттолкнуть ее бесстыжие руки, потянувшиеся к завязкам на его пижамных штанах и удалиться в ванной, принимать душ.

Утро чудес на этом не закончилось. По обыкновению, Громов делал все быстро, поэтому покончив с душем, пошел будить Макса, однако каково же было его удивление, когда сын обнаружился уже на ногах в их столовой. Лиза успела поднять ребенка, одеть его и даже рюкзак стоял собранный в углу холла.

— Привет, малыш. — Игорь поцеловал сына в лоб, потрепал по светлым волосам и удивленно отметил, что Лиза крутилась у плиты.

— Доброе утро, папочка!

— Ты выспался?

— Да!

— Теперь пора завтракать, — улыбнулась Разумовская. Она уже была одета, накрашена, Игорю оставалось только удивляться, когда она все успела? И где это умение все делать с супер-скоростью было раньше, ведь он помнил наверняка — жена всегда любила поваляться часов до десяти-одиннадцати.

— Фу, бекон!

— Что такое, сынок?

— Мам, я не хочу это… — Лиза удивленно застыла рядом с сыном. Поставленную тарелку тот брезгливо отодвинул.

— Он не любит мясо, ты же знаешь…

— Да, но…

— По-твоему это подходящий завтрак для ребенка? Яичница и бекон?

— Игорь! Не при Максе, — прошипела Лиза.

— Ладно, давай, малыш, вставай, мы перекусим по дороге в школу, — Игорь, так и не севший за обеденный стол, поднял сына на ноги и по обыкновению поднял на руки. Вообще, Макс был уже довольно большим, но обоим это нравилось — Громов любил видеть сына счастливым, а Максу нравилось обозревать все сверху.

— Я же хотела отвести его сама…

— Я уже привык, и мне несложно.

Лиза осталась стоять посреди столовой с тарелкой, полной не тронутой сыном еды. Вообще, она помнила, что Макс не любит мясо, но почему-то не взяла это в расчет. Мало ли, что не любили дети? Не обязательно было им во всем потакать! И вообще… она встала в половину пятого утра, чтобы все успеть, а ей не сказали даже спасибо! Причем нее стараний не оценил ни сын, ни муж… будто бы все так и должно было быть. Она ожидала противоположного результата…

Впрочем, она ожидала иного результата вот уже две недели. Игорь не прикасался к ней, абсолютно игнорировал, как женщину, даже не разговаривал толком. Лиза уже не знала, с какой стороны к нему подобраться и начинала терять надежду на то, что все можно будет исправить. Она просто не знала, что еще сделать, чтобы все вернулось на круги своя.

Глава 40

Мария была словно на иголках вот уже больше недели. После последнего разговора с Димой она все ждала, когда же он приведет свой мерзкий план в исполнение. Но время шло, а ничего не происходило.

Они с Барнсом сблизились еще сильнее. С некоторых пор Мария практически каждую ночь оставалась у него, пришлось даже перевезти в его квартиру некоторые вещи. Вот только все чаще Есенина начала задумываться, а на сколько длительными были эти отношения? Все бумаги были уже подписаны, Том оставался в Москве только потому что хотел получше вникнуть в текущие и будущие проекты, но ведь это не могло длиться вечность?

Вечеринка в честь успешного подписания документов и объявления нового партнерства состоялась три недели тому назад и Маша понимала, что сказке рано или поздно придет конец. Том не будет находиться в России вечность.

— Почему ты грустишь, Мария? — Том подкрался сзади совсем незаметно. Есенина, сидевшая на диване в его роскошной гостиной, вздрогнула. — Прости… — Барнс аккуратно поцеловал место за ушком и улыбнулся ей. — Все хорошо?

— Не знаю… — честно ответила Маша.

— Поделись со мной… — Том обошел диван, присел рядом, обнял свою избранницу.

— Ты ведь скоро уедешь, правда? — Вот она и задала вопрос, который беспокоил ее.

— Я бы хотел сказать нет, но… мы ведь оба понимаем, что это неизбежно… — ответил Том. Мария только кивнула. Конечно, как могло быть иначе? У Барнса была своя жизнь в Англии: работа, семья, друзья, может быть, даже девушка. А что, Есенина не удивилась бы, ей всегда попадался самый подлый тип мужчин. Может быть, у Тома был кто-то в Лондоне. Может быть, его ждала там другая женщина, а ею он просто пользовался, проводя в Москве время не только с пользой, но и с удовольствием. — Ладно… — Том вдруг поднялся со своего места. — Вообще, я хотел сделать это по-другому, но кажется, судя по твоему настрою, то сейчас самое подходящее время.

— О чем ты? — нахмурилась Есенина.

— Мария, — Том запустил руку в карман брюк, кажется, достал оттуда что-то, а затем вдруг, опустился перед ней на одно колено. Мария открыла рот, подобралась на месте, но так и не решилась, что сказать. — Ты выйдешь за меня?

— Я…

— Знаю, это немного поспешно, мы знакомы всего два месяца, но… для себя я понял все почти сразу, и я обещаю, что не буду тебя ни с чем торопить, но…

— Я согласна, Том…

— Правда? — Мария закивала в ответ и тут же притянула мужчину в свои объятия. Барнс обнял ее, коротко, но страстно поцеловал, а затем заключил изящную ладошку избранницы в свои руки. Через мгновенье кольцо с крупным камнем заблестело на левом безымянном пальце. — Ты сделала меня сегодня самым счастливым мужчиной на свете… — прошептал Том, с трепетом целуя губы своей теперь уже невесты.

Мария согласилась на его предложение, не раздумывая. Она не сомневалась в его правильности ни секунды. Том делал ее счастливой, начиная с первой минуты их знакомства и по сей день.

Они договорились, что не будут спешить, что сыграют помолвку в Москве в ближайшее время, а затем Барнс сначала познакомится с семьей Марии, а Есенина с его родителями и уж затем они сыграют свадьбу там, где пожелает Маша. Том готов был идти своей невесте на любые уступки, единственное, чего он не мог ей пообещать — это переезда в Россию. Он сразу об этом сказал, но Мария ничуть не расстроилась такому повороту событий. Жить в Англии — это было не самым плохим вариантом.

В Ingаtе о помолвке узнали почти сразу. Том поделился новостью с Игорем, тот с лучшим другом, оттуда все и пошло, да поехало. Впрочем, тайну из этого делать они не собирались, наоборот, большая часть сотрудников, с которым Маша так или иначе общалась, были приглашены на вечеринку в честь их помолвки.

К слову о последней… Маша и впрямь чувствовала себя принцессой из сказки. Все хлопотные дела Барнс взял на себя, а Есениной нужно было только выбрать для себя наряд и указать на тот клуб или ресторан, который ей был по душе. Конечно, все это было немного поспешно, но эта была помолвка, в остальном Том ее не торопил, а Марие наоборот было спокойно. То, что Барнс надел ей на палец кольцо говорило о многом.

Единственным поводом печалиться была Лия. Разбитая, опустошенная и напоминавшая тень себя прежней Лия. Они по-прежнему жили вместе, снимали одну квартиру на двоих, но обе понимали, что совсем скоро этому придет конец.

Леонова искренне старалась радоваться за подругу, она была спокойно за Марию, которая, наконец, нашла свое счастье, но внутри у нее самой что-то было сломано и это что-то не позволяло ей подняться, выпрямить спину и продолжать идти дальше.