Небесный капитан

– Разумеется, нет! – рассмеялся Штоберль. – Это язык древний, а прибор просто старый. Он создан в первой трети семнадцатого века. Точнее не скажу, просто не знаю.

– Семнадцатый век? Тоже ничего, – признала Лиза.

Для нее это была седая древность, что в том мире, что в этом.

– Согласен с вами, – кивнул полковник. – Приступим?

– А чего тянуть? – пожала плечами Лиза. – Время – деньги! Как-то так.

– Мне нравится ваш прагматизм, капитан! – Штоберль поставил свой «компас» на стол и осторожно сдвинул – один за другим – три крошечных рычажка, выглядывавших из узких прорезей в его основании.

«Стопоры стрелок, по всей видимости, – прикинула Лиза. – Сейчас он их освободил. Но что тогда воздействует на стрелки?»

В следующее мгновение стрелки – как-то сразу – дрогнули и двинулись каждая в свою сторону и в своем темпе. Нижняя двигалась в направлении против часовой стрелки, очень быстро наматывая круг за кругом. Средняя – бежала чуть медленнее, но уже по часовой стрелке, а верхняя двигалась толчками, то вправо, то влево, то и дело замирая на месте, словно колебалась в выборе правильного направления. В конце концов, нижняя и средняя стрелки замерли, указывая – та и другая – точно на Лизу, а верхняя… Она еще поколебалась немного и, повернув градусов на сорок пять влево, наконец, замерла.

– Ну, и что это должно означать?

Вопрос напрашивался, не так ли?

– Это означает, что вы именно та, с кем стоит продолжать разговор.

– Приступайте, – выдохнула Лиза сигарный дым, – я вся внимание!

– Что ж, – Штоберль вернул стрелки – одну за другой – в исходное положение, каждый раз сдвигая рычажок соответствующего стопора, и спрятал прибор в ларец. – Что ж, Лиза, давайте поговорим. И для начала вернемся к вопросу, который мы обсуждали с вами в прошлое Рождество. Лео Тюрдеев верил, что афаэр – это такой универсальный ключ, открывающий переходы между мирами, реальностями или что там существует на самом деле. Может быть, это вообще рай и ад, но не один рай и не один ад, а много разных.

– Считаете, что они существуют на самом деле? – Лиза определенно знала, что это так и есть, но, разумеется, никому не могла в этом признаться. Она-то в тех мирах побывала лично. В трех, если быть точным. И в двух из них даже жила. В этом вот, и в том, из которого пришла.

– Существуют, – кивнул полковник. – Свидетельств этому опять-таки гораздо больше, чем думал доктор. Однако ему для выводов хватило и того, что он знал. Другое дело, что Тюрдеева свела с ума идея «Ключа». Он думал, что только с помощью афаэра человек способен проникать за барьер.

– А это не так?

– Не так. Афаэр если и имеет какое-то отношение к переходам между мирами, то исключительно символическое, но к этому мы с вами еще вернемся. Только чуть позже.

«Не ключ, а символ ключа? Может быть, и так!»

– Но если не афаэр, тогда как же эти «двери» открываются? – спросила она вслух.

– Хороший вопрос. Но чтобы на него ответить, Лиза, следует прежде всего признать тот факт, что существует два способа преодолеть барьер, отделяющий один мир от другого. Есть нематериальные переходы, через них способен пройти только чистый разум, отринувший, так сказать, оковы плоти. И есть «пути», сквозь которые способны проходить материальные объекты, но открываются они где хотят и когда хотят. То есть совершенно случайным образом. Некоторые считают, что в этом и состоит различие. Первые подчиняются человеческому разуму, а вторые – капризам неизвестных нам природных сил. Зато в отличие от сущностных переходов, вещные «врата» способны пропускать через себя физические тела, что, согласитесь, гораздо удобнее, чем посылать в неизвестность свой разум, не имея возможности вернуть его затем в свое бренное тело. Однако на самом деле и те, и другие «двери» могут открываться как случайным образом, так и целенаправленно, то есть осознанно. Есть граничные условия. Признаки. Предвестники. Существуют, в конце концов, прецеденты. Вселение разума в чужое тело практически всегда заканчивается плохо. Это не значит, что вселение произошло случайно, это лишь свидетельство того, что шутки со связями между душой и телом к добру не приводят. С другой стороны, истории известны удачные материальные проникновения. Яруба, судя по всему, пришли в Западную Африку отнюдь не в малом количестве и не с пустыми руками. Вот почему Сокровище Кано представляет особый интерес. В нем могли сохраниться артефакты из иного мира, записи в книгах, изображения…

«Интересно, а лорд Диспенсер тоже об этом знает?»

Впрочем, вопросов было куда больше. Например, разделяет ли англичанин взгляд немца на афаэр?

– Фридрих, а откуда вам все это известно? В архиве Морамарко и Тюрдеева на такие откровения нет даже намека.

– Слышали об иллюминатах? – вопрос отнюдь не застал полковника врасплох. Он к этому, похоже, Лизу и подводил.

– Какое-то тайное общество?

– Можно сказать и так, – согласился Штоберль. – Это оккультно-философский орден, наподобие масонского. Во всяком случае, в качестве такового он известен. Однако в недрах братства иллюминатов скрыта гораздо более древняя организация, целью которой, как вы, верно, уже догадались, и является изучение «множественных миров и соединяющих их путей».

– Значит, иллюминаты.

– Иллюминаты, – подтвердил полковник, – а до них Авиньонское общество, а еще раньше компаньонажи и Басрийские братья. Вероятно, кто-то занимался этим и в античности, но данные утеряны, хотя знание, вполне возможно, перешло по наследству к нам. Ничего не известно о цинцах, но не может быть, чтобы такая древняя цивилизация ничего не знала о вселенцах и путях. Опять же, Индия и доколумбова Америка. Но нас с вами, Лиза, интересует сейчас другое – «Пути». Хотите еще кофе?

– Рассказывайте, не томите! – усмехнулась Лиза. – Еще немного я могу потерпеть и без кофе.

– Как скажете, – пожал плечами полковник. – Мы твердо знаем, что, как вещными, так и ментальными «переходами» могут управлять не только стихии, но и люди. Определенные люди, разумеется. Те, кого мы называем посредниками или медиумами. В конце шестнадцатого века в Венеции маэстро Джироламо Делла Сета нашел способ распознавать две характеристики – ментальную и физиологическую – такого рода людей. Я не хотел бы вдаваться в подробности, но именно на эти признаки реагируют нижняя и средняя стрелки моего прибора.

– То есть вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, Лиза, что вы медиум, и притом медиум невероятно сильный. Обычно синхронизация этих двух показателей требует гораздо больше времени, а в вашем случае мы наблюдали почти мгновенную реакцию прибора. Я нечто в этом роде, признаться, и ожидал увидеть, но предполагать не означает знать наверняка.

– Стоп, стоп, стоп! – подняла Лиза обе руки в останавливающем жесте. – Не так быстро, Фридрих! Я за вами не успеваю, а у меня по ходу дела еще и вопросы возникают.

– Спрашивайте, – предложил Штоберль.

– На что указывает верхняя стрелка? – сразу же взяла быка за рога Лиза, которой не терпелось понять, как в эту концепцию вписывается ее личный опыт. – Где открываются «переходы»? Везде или в определенных местах? Отчего вы решили, что я медиум? И, если я действительно медиум, как открыть этот чертов «переход»?

– Верхняя стрелка указывает на «точку схождения», – объяснил полковник. – Условный термин, разумеется, но суть его в том, что реальности или миры имеют точки схождения, попросту говоря, места, где может возникнуть «переход» или взаимное проникновение. Такую точку, если знать, как искать, можно найти с помощью триангуляции. Одна из них, в частности, находится в этой комнате, на нее и указывает стрелка. Этот дом потому и построили именно на этом месте, что еще в конце восемнадцатого века здесь в Гейдельберге был отмечен ментальный переход, а позже удалось обнаружить и «точку схождения». Это, Лиза, ответ на ваш первый вопрос.

– Значит, только постоянные места? – уточнила Лиза.

– Не только, – возразил Штоберль. – Бывают и случайные, но мы не знаем, могут ли медиумы открывать такие «переходы».