Страница 10 из 11
Точно! Псилограф! Ведь при помощи этой машины можно не только стирать личность человека или считывать все с его мозга, но и восстанавливать память. Я с нескрываемым любопытством посмотрел на Виллиса.
– В том – то и дело, что почти ничего, – нехотя ответил генерал.
– Ваше «почти», говорит о том, что что-то все-таки есть, – продолжал настаивать полковник.
– На самом деле это очередная загадка, которую, опять же, возможно, сможет раскрыть Дюрон.
Я смотрел на генерала в ожидании очередного вопроса, касающегося загадок моей личности.
– Псилограф ничего не показал – даже того, что с Вами происходило после того, когда вас выкупили из компании «Человек в розницу». Вы можете это как-нибудь пояснить?
– Нет, – я устало махнул головой.
– Но из памяти или закромов сознания всплыла одна картинка, которая и перекрыла, возможно, заблокировала, Ваше сознание для псилографа, – жестко продолжал Виллис.
– Какая картинка? – тут же оживился Шорла, давая мне знак рукой, что бы я ничего не говорил.
– Картина девушки, – генерал говорил, спокойно просвечивая меня своими глазами-рентгенами и при этом же буравя меня насквозь. – Кто эта девушка?
– Какая девушка? – удивленно спросил я, не смотря на то, что Шорла продолжал отчаянно показывать мне, чтобы я молчал.
– Красивая девушка, – продолжал Виллис. – Обнаженная. У Вас были когда-нибудь сексуальные проблемы?
– Этот вопрос не относится к теме нашей беседы, – вмешался в разговор полковник Шорла. – Дюрон не отвечайте на вопросы такого рода!
Я и не собирался отвечать. Я сидел, глупо смотря на Виллиса. То о чем он говорил, мне что-то напоминало, но я никак не мог вспомнить и понять что именно.
– Может быть, эта девушка сможет нам разъяснить секреты вашего происхождения и самое главное секреты вашей памяти?
Я молча пожал плечами, потому что, если честно, то никогда не подозревал о существовании какой-то девушки. У меня никогда не было любимой девушки! По крайней мере я так всегда думал до сегодняшнего времени. Раньше я всегда решал свои сексуальные вопросы в борделях, прикрепленных к воинским частям. Но что-то я не помнил, что бы когда-либо влюблялся. Честно говоря, сейчас я понял, что многого не помнил…
Поэтому на вопрос Виллиса я лишь пожал плечами.
– Скверно, – только и сказал генерал.
Это я понимал и сам, чем и был поражен.
– А еще эта девушка (картинка) блокирует все каналы, по которым лучи псилографа проникают в мозг, – продолжал Виллис. – Как вы думаете, что бы это могло быть?
Я только пожал плечами.
– Генерал, мне кажется, пришло время поговорить с глазу на глаз, – сказал Шорла, и я воспринял его слова как во сне, – без Дюрона естественно.
– Вы так думаете?
Полковник кивнул, но об этом я только догадался, потому что глупо смотрел себе под ноги. Я так был увлечен рассматриванием серого пола, что даже не заметил, что ответил генерал Виллис. Оторвать меня от созерцания пола смог легкий шум закрывающейся двери.
Ничего невидящим взглядом я окинул свою камеру. Неужели мне придется провести здесь всю оставшуюся жизнь? Военное командование вряд ли пойдет на то, что бы выпустить меня на свободу с таким количеством вопросов к моей биографии. Карьера загублена, работы – нет! А значит, мне необходимо постараться самому во всем разобраться. А в чем я могу разобраться, находясь в камере? Ни в чем! Значит, мне нужно бежать…
«Бежать! Бежать! Бежать!» – настойчиво жужжало у меня в мозгу.
Я прекрасно понимал, что это не выход, но ни чего другого я пока не видел. Ну почему же не видел? Ведь можно постараться вспомнить все!
«Вспомнить все», черт возьми, так же назывался древний фильм, который эти древние почему-то называли фантастикой…
Бог ты мой! Откуда я это знаю? Я же не разу со времен учебы в военно-космическом училище не ходил на кинопросмотры, а во время учебы мы смотрели только научно-технические фильмы, которые как не странно я мог совершенно спокойно рассказать и сейчас.
Может быть, воспоминание об этом фильме и есть проявление моей загадочной памяти? Значит, надо попробовать вспомнит каждую мелочь, каждую деталь…
Это важно, это чрезвычайно важно!!!
А затем можно будет каждую мыслишку синтезировать и получить положительный результат!
Растянувшись на топчане, я сосредоточился.
Я напрягся, заставляя свой мозг думать и вспоминать.
Никогда в жизни не думал, что это так сложно. У меня не выносимо разболелась голова, но я продолжал о чем-то думать. Мысли были не о чем и обо всем сразу. Они путались и переплетались, терялись и вновь находились, но ни к какому результату не приводили. В сложившейся ситуации мне показалось, что было бы легче вообще ни о чем не думать. Я даже смог бы посетить нирвану!
Мне приходилось много читать о людях потерявших память, но я не помню, что бы они ее полностью приобретали без ущерба для собственной личности. И вновь не понимаю…
Стоп! Оказывается, я когда-то и что-то читал! Это что-то новое, ведь уже давно не издают книг – все пользуются голографическими информ-блоками! Взял себе флеш-инфо, вставил его в разъём голографона и вся информация перед тобой! А откуда я знаю о книгах? Наверное, это и есть обрывки памяти.
Это и все что я смог выудить из своего сознания, или все-таки из бессознательного?
Ага! Значит, я еще знаю, что существует некое бессознательное! А откуда я это знаю? Может быть, я об этом тоже читал? Нет! Я изучал бессознательное! Но где и как я это делал? Следует заметить, что изучение бессознательного ныне считается бесполезной работой, за которую никто не платит. Но когда-то это было модно и дорого!
Все! Больше никаких воспоминаний о том, что я не знаю…. Память послушно выдает все военные действия, в которых я так или иначе участвовал…
Я так увлекся своими размышлениями, что даже не заметил, как дверь в мою камеру открылась, и ко мне вновь вошли полковник Шорла и генерал Виллис. От этих размышлений меня отвлек голос генерала:
– Пытаетесь что-нибудь вспомнить?
Его проницательность не знала границ.
Я поднял глаза на вошедших и сказал:
– Пытаюсь…
– Получается, – поинтересовался полковник.
– Нет, – честно признался я. Точнее сказать не совсем честно, ведь какие-то обрывки воспоминаний у меня появились, но пока не было смысла о них распространяться.
– Жаль, – посочувствовал мне Шорла.
Это я и без него знал.
– Сейчас к вам придут ученые в области психологии и психиатрии, – продолжал генерал. – Постарайтесь быть с ними максимально откровенными. От этого зависит ваша судьба…
Я промолчал. По-видимому, полковник Шорла настоял на дополнительном исследовании, или, может быть, это было запланировано заранее? И теперь я созерцаю хорошо продуманный спектакль.
Полковник и генерал молчали, глядя на меня. Я не знаю, чего они ожидали, поэтому тоже молчал.
– Не расстраивайтесь, – попытался успокоить меня полковник. – Совместными усилиями мы постараемся что-нибудь для Вас сделать…
Я не верил его словам. В настоящий момент я являлся хорошим подопытным материалом. И я это понимал. Они тоже это понимали. И я знал, что они понимают, что я тоже это понимаю. Вот такая получается тавтология… Хотя нет – это печальная проза жизни.
Они не собирались уходить – они ждали ученых. Это могло говорить только об одном – на всех экспериментах кто-то из них будет присутствовать. Всеобщее недоверие – сущность этого мира. С этим надо смериться. Если никто никому не доверяет, то почему я должен надеяться на доверие ко мне после зельцевого плена?! Но меня сейчас это не тревожило. У меня в голове висел один банальный вопрос: «Кто я на самом деле? Кто я? Кто????». Ответов пока не находилось, поэтому приходилось вместе с полковником и генералом ждать появления психологов и психиатров.
Ждать пришлось не долго. Вновь открылась дверь моей камеры и вошли три человека – два мужчины и одна женщина. Белые комбинезоны с красными эмблемами института Межгалактических исследований выдавали в них ученых.