"Царица Кобра"

— Что вы планируете делать теперь? – только и спрашивает Снейп.

Девушка пару раз глупо моргнула, не ожидая по всей видимости подобного вопроса. Она, скорее всего ожидала, новой оценки своих умственных – отсутствующих – способностей.

— Я не знаю. Насколько я поняла из слов директора Дамблдора, скрывать свой секрет я больше не могу. Да и я сама понимаю, что авроры, начавшие расследование это узнают от того мага. А, учитывая, что дело громкое – ещё бы, похищение троих студентов – то статья в “Ежедневном Пророке” гарантирована. Так что, похоже, мне придётся как минимум встретиться с биологическими родителями.

— Я рад, что вы это понимаете, потому как директор сказал, что планирует немедленно связаться с четой Мередит.

Гермиона в безмолвном возмущении сверкнула глазами – он что даже спросить её не собирался?! Хотя взрослые маги всегда считают, что знают, что именно лучше для детей. А их мнение – это дело десятое.

— Спасибо за предупреждение, сэр. – её голос никак не выдаёт эмоций, что бушуют внутри. Толку-то, она понимала, что бежать от всего этого слишком долго не удастся.

— Идите уже, мисс Грейнджер, мисс Паркинсон, мистер Малфой. – с едва заметным вздохом отпускает он студентов, никак не реагируя на слова благодарности. – Постарайтесь, чтобы наш факультет не потерял ещё больше баллов по вашей вине, иначе путешествие в Запретный Лес покажется вам обычной прогулкой.

3

Гермиона замирает у порога двери, не заходя в кабинет и во все глаза рассматривая сидящих в кресле магов. Те не видели её, ведя неспешную беседу за чашкой чая с директором. Дамблдор весело сверкнул глазами в её сторону и – она могла поклясться – подмигнул!

Девушка почувствовала неясное волнение. Стремясь скрыть своё происхождение, о котором и узнала случайно-то, она не думала о том, что будет, когда прошлое настигнет её упрямой волной, захлеснёт, заставит, если не принять, то смириться.

— Заходите, не стоит стоять на пороге. – Альбус специально не называет её фамилии. Что он мог бы сказать? Мисс Грейнджер? Не при биологических родителях студентки. Мисс Мередит? О, несмоненно, не успевшая свыкнуться с этой мыслью девушка оценила бы подобное обращение. – Мы вас ждём.

— Здравствуйте, – тихо роняет девушка, чувствуя себя крайне неловко. Взгляды всех присутствующих скрестились на ней, и это по меньшей мере заставляло чувствовать себя неуютно. Жизнь её взяла такой резкий кульбит, что становится страшно. Да и с последствиями приходится встретиться куда раньше, чем хотелось бы.

— Милая, – светловолосая женщина стремительно приближается к ней, замирает на мгновение, но всё же решительно обнимает. Она кажется плачет, потому что Слизеринка явно чувствует влажные капли, падающие на неё и одежду. Ей неловко и совсем немного грустно. Гермиона не находит в себе сил отодвинуть женщину, но сама она не двигается вовсе. В груди что-то дрогает в волнении, немного оттаивая, однако, этого слишком мало, чтобы принять всё это. – Маленькая моя…

Все слова застревают в горле, нет сил ответить что-либо, да и не нужно, женщина – мать, встретившая своё дитя – не нуждалась в чьих-либо репликах. Она вдыхала запах Гермионы, смотрела на неё во все глаза так, будто не могла наглядеться, будто боялась, что та, стоит отвести взгляд, попросту исчезнет. И сжимала, сжимала в нежных, по матерински тёплых объятиях.

Глаза предсказуемо защипало, и чтобы не скатиться в плачь, Слизеринка перевела взгляд на шатена, степенно сидящего в кресле. Он не поднялся, как его пара, не сжал её в объятьях, но в его взгляде было на долю больше тепла, чем наверное он мог бы передать тактильно.

И почему-то именно сейчас Гермиона беззвучно разрыдалась.

4

Биологической матерью девушки оказалась Алисия Хлоя Мередит, в девичестве Кроул, тридцати семи лет отроду, хотя выглядела она едва ли на двадцать пять. Светловолосая, кареглазая, немного ниже среднего в росте, она была с Гермионой на одном уровне и доходила своему мужу макушкой до плеч. Чистокровная, хоть и не аристократка – дочь английского путешественника и француженки из рода магов-ремесленников. Вежливая, но гордая, добрая, но упрямая, нежная, но моментами с поистине взрывным характером… живая – она покорила Энтони Арчибальда Мередит, высокого зеленоглазого шатена, с первого взгляда.

Почти мезальянс, но плюс Рода Кобры, его благо и его проклятье – дети могут быть рождены лишь в любящем браке. Вроде как давным давно, любящая мать отомстила таким образом вскружившему голову её дочери наследнику рода Мередит, который не возразил против желания родителей женить его на более влиятельной особе. Так оно или не так, за вековой пылью времени сказать сложно, но как по мнению Гермионы, это скорее сделало лучше, подарило право выбора всем членам рода Мередит.

К которому, к несчастью или к счастью, относится и она.

5

Они разговаривали долго, очень долго. Никто и не заметил, как руководствуясь тактичной просьбе Дамблдора переместились в ближайший пустой кабинет, трансфигурировав из пыльных парт вполне удобные кресла и диванчик.

Сам директор, как бы любопытно ему не было, удалился почти сразу, и хотя было жуть как интересно, он знал, что Энтони за такое и проклянуть может – всё же, это дело семейное. Он помнит, что этот сорокалетний мощный и степенный мужчина, вполне может превращаться в взбалмошного и весьма мстительного мага, этот огонёк жизни и азарта, смешанный с некой циничностью был у него со школьной скамьи, маленький змей не боялся шепеть и на более старших студентов, и на преподавателей, и даже на него, Альбуса. Хотя, надо признать должное, он был на удивление благороден, и сам директор считал, что ему прекрасно бы подошел Гриффиндор, ну или Когтевран – тогда ещё Наследник Рода с удивительной силой тянулся к знаниям.

Им было сложно найти общий язык, женщина, сентиментальная и крайне эмоциональная, часто скатывалась в истерику, заставляя и Гермиону изредко пустить слезу. Ставшая недоверчивой за годы своего обучения на Слизерине, девушка держала дистанцию и предпочитала слушать, нежели говорить – а рассказать магам нужно было многое – хотя порой и срывалась в лёгкую меланхоличную грусть помноженную на странную тёплую нежность к этим, по сути, едва знакомым ей людям. Но что-то внутри, будто узнавало их обоих и радовалось встрече. Мужчина, который не лез к ней с объятиями, а говорил с Гермионой, как с взрослой, только смотрел с заботой, нежностью и тоской, будто понимая, что девушке довольно сложно принять всю эту ситуацию.

А ещё он просил прощения. За то, что не успел, не понял, не заметил.

Как оказалось, это была традиция рода Мередит. К Наследнику или Наследнице приставлялся друг, этакая помесь охранника-телохранителя и няньки. Это не значит, что родители оставляли целиком ребёнка на откуп фактически стороннему наблюдателю, но в те моменты, когда они не могли быть с ним – рядом был друг. Именно, что друг, потому что за то время, что человек находился с ребёнком, они привязывались друг к другу, а так как выбирали не особо взрослых магов для такого, то ещё и росли фактически вместе.

Джеку, её “другу” было четырнадцать, когда она родилась. Он не был особо приближённым, его подобрали за два года до этого, не дав умереть голодной смертью на улице, и он был бесконечно благодарен за это. Столкнулись они случайно, любопытный паренёк пошёл на детский плач, даже не зная, что это юная Наследница, четырёх месяцев отроду разрывала свои лёгкие криком, испугавшись случайного перемещения – магия в девочке проснулась на удивление рано – и с лёгкостью успокоил её, преданно с теплотой смотря на маленький комочек в своих руках. Вероятно, именно поэтому Энтони и Алисия выбрали его на роль друга.

Как оказалось, это было плохой идеей, хотя большую роль здесь сыграла Гермиона, вернее её магия.

Преданный до невозможности роду Мередит, и ещё больше самой маленькой Гермионе он сошёл с ума в семнадцать, попав под особенно мощный детский магический выброс, заставивший его зациклится на своей верности к ребёнку. Из доброго и заботливого друга, он превратился в похитителя, так как считал, что действует исключительно ради безопасности маленькой ведьмы.