Не в праве на ошибку

— Кажется, я вызывал не только тебя, но и Драко… - в своей шипящей манере обманчиво-ласково произнёс Лорд.

Пожирательница покорно согласно склонилась, но это всё, что смог добиться маг своим нарочитым запугиванием. Девушка со временем перестала выказывать внешне хоть какой-либо страх, да и внутренне Волдеморт не чувствовал её ужаса, лишь иногда он натыкался на её пристальный взгляд – редко настороженный, однако, зачастую восхищённый, преданный. И сейчас тоже смотрит так, настороженно, зная, что ослушалась наказа, пристально, но не из-за страха, а будто изучающе.

— Я знаю, Мой Повелитель. – ещё одно мимолётное склонение головы в знаке покорности его воле, хотя карие глаза горели привычным упрямством. Волдеморт видел это, но считал чем-то ужасным, какой бы своевольной не была бывшая Гриффиндорка он знал и ощущал по их связи – она была безгранично верной и преданной своему хозяину. Хотя иногда её выходки безумно раздражали мага, как бы он не разочаровался в глупых покорных единому его слову увальнях, смешных в своём притворном послушании, которым они скрывали свой страх перед ним и его силой. Но помня, что Блэквуд в первую очередь его крестраж, а потом уже Пожирательница Смерти, он сдерживался. – Но я не оповестила Малфоя о вашем приказе, Мой Лорд.

— Объяснисссь… - уже действительно угрожающе. Приказ есть приказ, и даже ей не позволено без причины трактовать его по-своему.

— Мальчишка слаб. – безразлично. Лицо не поменяло своё выражение, ни единый мускул не дрогнул. Это не было похоже на восковую маску других, под которыми они прятали свои настоящие эмоции, думая, что он не увидит, скорее просто слабая попытка не показать насколько ей вообще не всё равно. Хотя поведение девушки было не совсем понятно – он слышал от многих, что сын Люциуса буквально крутится вокруг Слизеринки, часто оставаясь с ней один на один, пускай и в последнее время таких слухов не поступало. Впрочем, логика Экз-Грязнокровки никогда не поддавалась ничьему осмыслению. Да и Тёмному Лорду было не слишком интересны поступки и отношения гормонально-нестабильных молодых магов, чтобы вообще вдумываться во всё это. – Он навряд ли способен на убийство.

— Не ты ли мне, девочка, не так давно рассказывала, как Драко хотел убить магглов, но ты его остановила? – бескровные губы изогнулись в жуткой усмешке.

Не в бровь, а в глаз, но девушка даже не дрогнула – всё так же с полным внимательно смотря на Волдеморта и с абсолютным равнодушием к предмету вопроса отвечая.

— О, он хотел. – ложь с лёгкостью слетает с губ. Девушка даже не задумывается уже, что ложь, что правда. Если бы Тёмный Лорд захотел просмотреть её мысли навряд ли бы что-то понял, лишь неясные образы, неполные мысли, невнятные ошмётки фраз. – Но вы не можете отрицать, что он так и ни разу никого не убил. Да и… то были магглы, не так ли? Всего лишь простецы, даже не второй, а третий сорт, а может даже ещё некто ниже. Их-то он убьёт, без каких-либо эмоций. Чего нельзя сказать о тех, кто будет на этом… рейде. Мы учились с этими людьми, и даже не пересекаясь особо с большой частью студентов, мы знаем о них. Боюсь, Малфой бесполезен в данном плане. И его неспособность быстро и без лишних сомнений убить кого-то знакомого может подвести всю операцию к срыву.

— Что ж… - несколько озадаченно протянул маг, первоначально думавший наказать девчонку за, казалось, её простую глупую блажь. Эти изъяснения его вполне устроили. – Хорошо, пусссть будет так. Мальчишка ссслаб, как и его отец, но думаю, после моей Победы я сссмогу найти им применение по сссилам. Но возникает закономерный твоим выводам вопроссс – сссумеешь ли ты сссделать тоже?

— Не беспокойтесь, Мой Лорд, сумею. – лицо девушки за всё время впервые изменилось – на губы заползла ядовитая кровожадная усмешка.

— Превоссссходно… Белла объяснит тебе план, и ты отправишься обратно. Всё ясссно?

— Да, мой Лорд.

***

Только Поттер исчезает из поля зрения, с воспоминаниями зельевара наперевес, девушка выходит из своего укрытия, направляясь к человеку с разорванным горлом. Профессор лежит на полу хижины, истекая кровью, что вытекала из его страшной раны, и не подавал никаких признаков жизни. Ей, наверное, стоило продолжить следить за Гарри, чтобы не упустить момент, но уйти сейчас казалось чем-то неправильным, чем-то таким, что прежняя она не приняла не под каким соусом не при каких обстоятельствах, и девушка остаётся – слишком сильно она изменила себе раньше, слишком многое натворила, чтобы не помочь под конец тому, кто, по сути, сохранил её секрет.

Гермиона накладывает стабилизировающее заклинание на шею мага, затем обыскивает карманы мантии мага в поисках противоядия – ну, не мог опытный зельевар столько работать с ядом проклятой змеюки и не сварить противоядие в целях собственной безопасности – и находит искомое. Заливает в рот пострадавшего, несколькими немного неуклюжими движениями помогает проглотить зелье, вызывая глотательный рефлекс, кидает на рану целительское заклинание, призванное вылечить рану, но её сил и опыта хватает только на то, чтобы рана схватилась по краям и перестала кровоточить. Следующий шаг – достать из сумки Кроветворное, точно так же споить Снейпу. Не уж-то он так хотел умереть, что не заикнулся при Гарри о противоядии? Ну, чего уж думать об этом, поздно. Выживет, куда денется. А потом в Мунго подлатают.

— Грейнджер?! – из уст профессора не вышло ни слова, лишь какой-то неясный шёпот, который, как ни странно, в зловещей тишине хижины девушка не только услышала, но и распознала.

— Спите, профессор, я вам снюсь. – буркнула она первое попавшее в голову, даже не думая исправлять мужчину. – Проснётесь чуть позже – будете как новенький.

— Пожиратели… - с каким-то обречением от своей не-смерти прошипел-просвистел двойной шпион.

— Точно. – кивнула, соглашаясь юная Пожирательница Смерти, и накинула на Снейпа все защитные заклинания, что знала. – Только не смейте умирать, ладно? А то, что, я зря на вас время тратила? Мне теперь ещё Поттера искать, да так, чтобы никому не попасться.

— Мальчик…

— Не крестраж, профессор. Не-крест-раж. Отдыхайте. А потом, живите, хорошо? – и не слушая возражений, навела на него сон.

***

Гарри, скрытый отцовской Мантией-Невидимкой, превозмогая сильнейшую боль в шраме, направлялся на опушку Запретного Леса, прямиком в руки Волдеморта. В голове до сих пор эхом раздавалось шипящее мага: «Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, сссколько ещё людей погибнет для тебя? Приходи и прими сссвою сссмерть!». Глупо поддаваться на эту провокацию, но он не мог по-другому, просто не мог оставаться в Хогвартсе, видеть лица оплакивающих погибших, знать, что всё это – из-за него, тем более после того, что он узнал, что сам является Крестражем. Гриффиндорец до сих пор не мог поверить, что Дамблдор врал ему, пусть и ради эфемерного всеобщего блага, а Снейп оказался самым положительным персонажем этой печальной пьесы. Вот только он мёртв, а Гарри слишком поздно понял, практически перед своей смертью, что мир не делится только на два цвета: белый и чёрный, в мире куда больше граней.

Неожиданный шум мгновенно вывел брюнета из мыслей, и он, особо не церемонясь, кинул в источник шума Экспелиармус, а следом и Ступефай, видимо, забыв, что находится под Мантией-Невидимкой. Первое заклинание попало прямо в цель, и волшебная палочка противника прилетела куда-то рядом с Гарри, а вот повторный шум показал, что Ступефай попал куда-то мимо. Но из зарослей никто не показался, ни через минуту, ни через две, времени у Избранного особо не было, и поэтому он решил, что повторный шум возник от упавшего на землю неизвестного противника, и пошёл дальше.

Ему нужно было спешить.

***

Гарри стоял перед Волдемортом и толпой его слуг на опушке леса, с остервенением сжимая в руках воскрешающий камень, видя призраков своих родителей и крёстного. Было откровенно страшно умирать, но он должен был. Обязан. Ради других.

Он крестраж. Последний из них, какая ирония судьбы, не так ли?