Второе пришествие

            – Что делать? – Мэрша оглядела неприступные стены гор слева и справа.

            – Вертаться, – предложил Булкин.

            – А смысл? – не согласился Немец. – Ты не понял еще, что нас не оставят в покое. Я не хочу жить и ждать, что скоро придут за мной, как за свиньей, чтобы зарезать. Хренушки, надо разобраться.

            – Да, правильно Немец, – поддержала его Мэрша. – Нас пасут не смотря на затраты и прочие неудобства.

            – А вы что, уже придумали, как обойти ловушку?

            – Думаем, – Репей почесал отрастающую на месте прежней лысины шевелюру.

            – Неделя, минимум, чтобы срезать, – не унимался Булкин.

            – Есть один вариант, но я его еще не пробовал, – вмешался Черепашка. – Если датчик не оптический, то я могу настроиться на противоизлучение, как антирадар, но долго не выдержу. Надо успеть вам прошмыгнуть.

            – Ну, вот! – обрадовалась Мэрша. – А ты Булкин паникер.

            – Так он не пробовал еще. Вдруг, не выйдет?

            – Сможешь проверить, Черепашка?

            – Слушайте, задрали вы меня с этой Черпашкой, давайте, если у меня получится, вы будете звать меня Черепом?

            Отряд заржал.

            – Я буду звать тебя хоть Иисусом, если сможешь обмануть сенсор, – Мэрша хлопнула тяжелой рукой напарника по плечу.

            – Черепом достаточно, а то я бабу себе никогда не найду. Татуху набью с черепом и радар сверху, чтоб ясно было, кто я такой.

            – Хорош строить из себя раньше времени, дурная примета это, – окоротил его Репей.

            – Да, Черепашка, поешь сейчас плотнее, запей живцом и попытайся пошаманить по-своему.

            Его неудача могла привести к тому, что пришлось бы поворачивать назад, дабы не нарваться на подготовленного противника. Черепашка набил желудок, так, что он стал у него выпирать, запил живцом, сыто отрыгнул и направился в сторону сенсора.

            – Будьте готовы быстро идти, знак не подам, а то потеряю контроль.

            – А как мы поймем? – Мэрша побоялась, что они сунутся, когда не надо.

            – Короче, когда я растопырю пальцы от напряжения, тогда можно, раньше нет.

            – Ладно, поняли. Давай, Черепушка, аккуратнее.

            Черепашка мягко двинулся по камням. Со спины казалось, что он движется как лунатик без костей, мягко обтекая препятствия. Голова у него оставалась неподвижной, двигалось только тело. Сенс замер. Мэрша впилась взглядом в его ладони.

            – Видит кто-нибудь, растопырил он их или нет? – спросила она.

            – Нихрена не видно отсюда, – Немец положил ствол «Утеса» на плечо Репью.

            На крупнокалиберном пулемете имелась оптика, через которую можно было разглядеть состояние рук Черепашки.

            – Так, кажись, растопыривает, – Немец потер глаз, которым смотрел в прицел. – Точно растопырил.

            – Так, вперед, скоренько, а то не успеем. Булкин, шевели булками, – подогнала она замешкавшегося напарника.

            Отряд, стараясь ступать как можно мягче и бесшумнее, двинулся вперед. Они быстро поравнялись с Черепашкой. Мэрша заметила, как его мелко трясло, а на лице выступили капли пота, несмотря на то, что воздух в горах был прохладным. Не издавая ни звука, они отошли на безопасную дистанцию. Черпашка медленно шел за ними следом, не открывая глаз.

            – Он же споткнется. – Испугалась Мэрша.

            Но сенс снова двигался неестественно мягкой обтекающей походкой без намека на то, что он не видит препятствия. Черепашка не дошел десяти шагов до основной группы и упал без сознания. Репей был ближе всех к нему, подскочил первым, положил голову на колени и попытался залить живец через стиснутые зубы.

            – Скорее, у него шок. – Прошипел он.

            Булкин вынул из голенища нож, просунул его между зубов Черепашки и разжал их.  Репей влил живец. Сенс рефлекторно сглотнул, но не очнулся.

            – Выложился на все сто. – Произнесла Мэрша с чувством огромной благодарности в голосе.

            Черепашка засипел, закашлялся и открыл глаза. Заводил ими, будто не понимал, где находится и кого видит.

            – Все нормально, Череп, ты смог. – Немец взял в свою руку, ладонь товарища и пожал ее.

            – А? Ааа, класс. – Он закрыл глаза. – Фух, еще одна такая ловушка и я съеду с катушек.

            – Крофт тебе вправит и катушки, и шарики за ролики заведет и крышку заварит. Набирайся сил, пойдем дальше, Череп. – Мэрша сделала акцент на новое имя напарника.

            Череп, не открывая глаз, довольно улыбнулся.

            – Чую, обманули сенсор, ровно работает.

            Черепу понадобилось полчаса, чтобы снова встать на ноги. Его рюкзак повесил на себя плечистый Немец. Пошатывающийся от слабости Череп налегке встал в дозор отряда. Миновав хребет, они вышли в кластер, перенесенный из предгорий Кавказа. Меж невысоких скалистых гор, цвели абрикосы. Воздух был напоен их ароматом и жужжанием пчел, собирающих нектар.

            Кластер был свежим, что хорошо наблюдалось на стыке с соседним, с подвявшей на солнце растительностью. Следы отряда Дизеля терялись в нем, но он однозначно должен был пройти сквозь него. Мэрша не дала мужикам насладиться бесподобным воздухом земного мира, еще не развеявшегося по Улью.

            – Жаль, что не в урожай попали, сто лет абрикосы не ел. – Пожаловался Репей.

            – И так здорово, надышаться не могу. – Ответил ему Немец, с наслаждением выдыхая ароматный воздух.

            – Жаль я вашего Рэба не застал, вот бы когда этот кластер будет грузиться со спелыми абрикосами такого ручного мутанта нам корзины возить. – Размечтался Булкин.

            – Сам ты, ручной мутант, Булкин. – Мэршу рассердило такое сравнение.

            В камень, рядом с Черепом ударила пуля. Отряд мгновенно упал ниц. Сенс завертел головой, пытаясь почувствовать угрозу, но был еще слишком слаб. Стреляли из оружия с глушителем, мешая определить стрелка хотя бы на звук. Череп, пятясь, отполз под камни, за которыми залег отряд.

            – Чуешь? – Спросила Мэрша.

            – Ни черта. Не чую и не вижу. – Он вскинул винторез и огляделся через его оптику.

            Следующая пуля смачно шлепнула в камень, из-за которого он выглядывал.

            – Черепашка, это ты? – Раздался крик.

            – Я, скотина, ты чего по своим шарашишь? – Череп повернулся к Мэрше. – Узнали? Это же Ломоть?

            Сенс Ломоть ушел с отрядом Дизеля.

            – Ломоть, что с Крабом? – Крикнула Мэрша, чтобы дать шанс Ломтю, если тот на мушке, предупредить их.

            – Краб погиб давно. Один я, один. – Последнее слово было сказано как-то печально.

            Ломоть появился на тропе, идущей вдоль поросшего травой склона. Он опирался на автомат с насадкой для бесшумной стрельбы. У него не было рюкзака, одежда изорвана. Мэрша поднялась и пошла навстречу. Ближе Ломоть выглядел еще хуже. Лицо в ссадинах, рукав в крови.

            – Что случилось с вами? – Первым делом спросила Мэрша.

            – Дайте живец, сейчас сдохну. – Ломоть устало опустился на траву. – Три дня ни глотка.

            Мэрша отдала ему свою бутылку. Ломоть присосался. Сделал три больших глотка и вернул ее хозяйке. Щеки его сразу порозовели, в глазах появился здоровый блеск.

            – Мы нарвались на них внезапно. Я ничего не почувствовал. Сдается мне у них есть люди с даром, как у нашего Скорняка, либо технические возможности глушить свое присутствие.

            – Они напали на вас? – Мэрше не терпелось узнать судьбу Дизеля и его отряда.

            – Да, напали.

            – Всех убили?

            – Я не знаю. Они закидали какой-то дрянью с дымом. Я-то был в стороне, сховался, меня дым не достал, а мужики сознание быстро потеряли, я почувствовал.