Моя Игра

— Химера. – улыбнулся одними губами зеленоглазый ребёнок, с гордостью смотря за своим творением. Первое разумное создание, которое не требует детального программирования, а имеет своё собственное сознание и даже подобие души. Помучаться с созданием этого существа пришлось долго, но оно того стоило. – Имя пусть Дадли сам выберет, это создание будет верно только ему, ну, и мне отчасти, как создателю. Вырастет быстро, во взрослом состоянии, может, и не будет настолько милым, как сейчас, но всё же. Это для его защиты.

— Нам есть чего бояться в замке? – осторожно поинтересовалась Петунья у племянника.

— Технически – нет. – помотал головой парень. – Фактически тоже, вероятно, нет. Но в северной части замка поселился один не очень хороший человек, который, несмотря на клятву, может попробовать. Получится-то у него не получится, но лучше сразу сделать так, чтобы даже желания не возникло – не хотелось бы мне его тушку от стенок отскребать и снова воскрешать только лишь потому, что этот субъект возомнил о себе непонятно что.

***

Ярко горят костры, пахнет сожженными травами и дымом, который принимает причудливые формы в воздухе. А Гарольд танцует.

Ну, не просто танцует, конечно. Ритуальный танец.

Вообще, он прочитал об этом в книге из родовой библиотеке Певерелл. Старинная рукопись повествовала про ритуалы, которые хорошо бы проводить регулярно и с завидным упрямством – говорят, для силы Рода и самого мага полезно. Вообще, подобных книг много, и родовые есть, и общедоступные, но Гарольд что-то сомневался, что чисто этот ритуал есть где-то кроме этой книжки потомственных некомантов, что повстречали саму Смерть.

Потому что этот ритуал – обращение к Высшим Сущностям, а с учитыванием и изменение некоторых нюансов – и вовсе обращение к Смерти.

Особые травы для сожжения, дрова и хворост для костра необходимо сложить причудливым, но совершенно конкретным образом. Два убитых петуха – или любой другой крылатой живности – которые подозрительно быстро сгорели в огне костра, не оставив следов и заставив огонь окрасится в алый цвет крови. Но самая большая сложность заключалась в танце. Ритуальный танец призыва – это не просто движения, о нет. Это полёт магии, которую маг не только выпускает наружу, но и направляет осознанно в рунный круг, начерченный вокруг этой огненно-костёрной свистопляски. Нельзя допустить ошибку, нельзя мешкать, нельзя сомневаться.

Можно только звать.

Нет, Поттер бы с радостью просто бы позвал Серую Госпожу, но та как-то очень сильно не хотела откликаться на зов своего юного Господина. А ведь Гарри звал. Много раз, громко, с чувством. Мысленно тоже звал, тоже искренне. Извинялся даже. Не прокатило.

Ну, ему просто не оставили выбора.

Он просто скучал за Хель.

Комментарий к Глава 28. Летние хлопоты перед 2 курсом.

Группа ВК - https://vk.com/club89977622

========== Глава 29. Начало Второго Курса ==========

— Экспеллиармус! – всего одно заклинание, и противника отбрасывает в сторону, а его волшебная палочка оказывается в моих руках.

Как же скучно.

Я мрачно смотрю на Локхарта, ожидая вердикта, тот мешкает, и этим пытается воспользоваться мой противник, выхватив из рук ближайшего к нему Гриффиндорца волшебную палочку – в меня летит ни много, ни мало, а почти полноценная Бомбада. Почему почти? Чужие палочки крайне неохотно работают в руках мага.

Делаю перекат в сторону, прикрываясь щитом от осколков, в то время, как Снейп точно таким же способом защищает зрителей этой дуэли. Я кидаю в Уизли Ступефай, теперь уже точно окончательно заканчивая поединок, и мысленно выдыхаю.

Второй курс начался слишком быстро, и хотя я был рад вернуться в Хогвартс, лето пролетело слишком быстро. Я не успел всего того, что хотел, не провёл множество экспериментов – банально не хватило времени, потому как надо было следить за тем, чтобы и Волдеморт ничего не отчудил, да и за развитием мелкой химеры, которую с подачи Дадли назвали Грей, стоило присмотреть. Но, тем не менее, лето прошло – и это факт.

Осознал я это, когда получил письмо от Драко, предлагающего посетить Косой Переулок вместе с его родителями. За мелким Малфоем я ещё не особо успел соскучиться, справедливо пологая, что проведу с ним бок о бок почти целый учебный год, за исключением рождественских каникул, а вот с крёстной хотелось бы повидаться. Мы как-то и не осознавали, как легко было ранее видеться, не вызывая подозрений, и как сложно сделать сейчас.

Естественно я ответил согласием.

Поход по магазинам ознаменовался тем, что надоедливый Локхарт всё же устроил сеанс обнимашек со мной, но нарвался на отповедь и обвинения в “излишне странной любви к маленьким мальчикам”. Я конечно знаю, что это не так, но серьёзно, тащить меня, как тряпичную куклу, чтобы потом запечатлевшие нас папарацци пели ему дифирамбы…

В общем, вышло то, что вышло.

Потом была драка Люциуса и Артура, в которую я не вмешивался, скучающе смотря за происходящим, в то время как Драко с немым изумлением и частичным восхищением смотрел на действия отца. Нарцисса отправилась купить ингредиенты, потому что не хотела толпиться вместе со всеми из-за этих чёртовых мемуаров Гилдероя Локхарта, так что её с нами не было. Оно и к лучшему, думаю, Крёстная расстроилась бы такому поведению муженька. И неизвестно, чтобы победило – воспитание или горячая Блэковская кровь, может быть она бы ещё и “добавку” Люциусу предложила.

А потом я налетел на мелкую Уизли. Мелкая, слегка чумазая – она была миленькой, но не больно-то красивой. Вырасти-то она вырастет, изменится, да. Но вместе с симпатичной внешностью к ней придёт и некая стервозность.

Честно говоря, я не понимаю, как я мог думать, что люблю её на своём шестом курсе. И тот поцелуй… бр, как вспомню, так вздрогну. Слюнявый, неопытный… оно-то и понятно, я-то не особо стремился к отношениям, так что практики у меня не было. Чего не скажешь о Джинни, я ведь знал, что она довольно… ветреная особа. Дин, кажется, был её самым долгим увлечением, помимо меня.

А потом… потом воскресший Дамблдор и я, закрывшийся на Гриммо. И её звонки по камину, во время которых она с настойчивостью призывала к тому, чтобы я сдался Дамблдору. И как пронзительно это делала, я прям не могу. Я бы и сам поверил, что снова должен, вот только был слишком обижен и зол. Я ненавидел Дамблдора тогда, был зол на всех этих обывателей, что так легко поверили ему и его лживым россказням, а ещё чувствовал яркую обиду на всех тех, кто, казалось, относился к моим друзьям. Хотя не все, конечно, вот так просто отправили меня в утиль, были и несогласные, но, пожалуй, в то время началось такое брожение, что всем было не до бывшего Героя долбанного Пророчества. Всем, кроме Гермионы, кстати.

Ну да ладно, не суть.

Столкнулись мы, вернее, я налетел на неё, и рыженькая девчонка уставилась на меня своими большими якобы наивными глазами, в которых явно плескались явно опережавшие её возраст расчётливость и жажда наживы. Я понимаю, что в этом мало её личной вины, родители просто хорошо постарались, но всё же было противно даже стоять рядом, не то, что прикасаться к ней. Я усилием подавил внутреннюю дрожь, потому как встреча с ней разбередила воспоминания сильнее, чем встреча с тем же Роном. Вероятно, потому что его я воспринимал именно, как хоть и маленького ещё, но врага. Слишком уж хорошо я помню, что он непосредственно участвовал в похищении Гермионы.

— Прошу прощения, – пробормотал я, демонстрируя внешнюю вежливость и попытался незаметно стащить из её котелка Дневник Тома.

Не вышло.

Залопотала Молли, как курица-наседка, кудахтая над мной, жалея бедного сиротинушку, всё время порываясь то пригладить мои волосы, то приобнять. И моё говорящее об отвращении к подобным действиям лицо её совсем не волновало.

— Достаточно, – вмешалась, что удивительно, Нарцисса, которая явно пришла проверить, почему нас так долго нет. Я как раз думал, как бы маленькому мне сбежать от удушающей и совсем не искренней заботы “Тётушки Молли”, как она сказала мне называть её где-то предложений -дцать назад, так что на Крёстную уставился с такой благодарностью в глазах, что та даже приподняла бровь в немом удивлении. Я, раздражённый донельзя и не могущий избавиться от нежелательного общества в силу собственной физической слабости – всё же двенадцатилетний пацан в другой весовой категории с тучной рыжеволосой женщиной – и настойчивости Уизли, чувствовал, что ещё немного и они меня доведут. До полноценного магического выброса. Всё-таки магии во мне много, эмоции ребёнка куда ярче, да и мои воспоминания подливали масла в огонь, заставляя магию внутри меня несогласно бушевать. Выпускать её наружу, естественно, я не собирался. – вам не кажется, Миссис Уизли, что вам стоило бы заняться своими детьми и оставить мистера Поттера в покое?