Страница 8 из 18
— Ты просто завидуешь, красавица, посмотри, видно же.
У меня не было слов. Плюнуть бы ему в лицо! Я не уличная девка, которая стала бы терпеть подобное за сухари и простыню, но им явно все равно.
— Не обижайся, мы же шутим, — сказал Арбор и попытался погладить меня по лицу.
Я изо всех сил толкнула его и вдруг ощутила, что Иримин снова прижал меня к себе. Разозлился? Боги, у меня сердце ёкнуло, и возмущаться расхотелось.
— Что вы как дикие? — рыкнул он. — Красавица, не обращай на них внимание.
Его голос был грозным, а сильные руки опутали меня, как веревки. Я даже не сразу поняла, кому предназначался вопрос. Видела только три мужских силуэта рядом — от них не отбиться.
— Ну вот, совсем запугали красавицу.
Иримин нежно гладил мои плечи сквозь ткань, иногда задевая обнаженную шею. Руки у него были чуть шершавыми; пальцы Варина огрубели, и не всегда доставляли удовольствие. Слова командира убаюкивали, ласки отвлекали, заставляя представлять, как приятно будет ощутить их ниже…
Тело спорило с разумом, требовало наслаждений. Я не могла противиться и забылась, но тут кто-то из эльфов дотронулся до моей ноги. Сперва аккуратно обхватил лодыжку, затем двинулся вверх, медленно, давая привыкнуть. Скоро пальцы добрались до коленки и нырнули под простыню. Я напряглась изо всех сил, пытаясь не откликаться, но позволять им — нельзя!
Ласки Иримина стали резче, он с силой обнимал меня, прижимал к твердым мышцам груди. Вдруг в спину уперлось что-то горячее, и командир нетерпеливо двинул бедрами. Второй эльф попытался развести мои ноги и больно впился в них пальцами. Это отрезвило, и я с криком рванула прочь.
Поздно, они уже разошлись, не отпустят! Удалось только отодвинуться. Затылок ударился о твердый пол, и через мгновение на меня навалилось тяжелое тело — боги услышали молитвы.
— Нет! Пусти! — я орала и извивалась.
На грудь будто упал камень, мне его не сдвинуть. Нос щекотали чужие волосы с терпкий ароматом — запах мужчины. Словами не передать, такой интимный, что захотелось вдохнуть поглубже, ощутить его в себе. Раздавался шепот, и ухо грело теплое дыхание. Чарующая хрипотца в нем обволакивала и пленяла, суть ускользала.
— Тихо, тихо, все хорошо, — поняла я спустя время.
Голос Иримина, это он лежал на мне.
— Отпусти.
— Ты ведь этого не хочешь, — сказал командир и приподнялся на локтях.
Он улыбался, смотрел любовно и пристально, словно видел перед собой лакомство. Мне в живот уперся твердый холмик. Такой теплый, с трудом удалось сдержаться и не расставить ноги, позволив эльфу лечь между ними и надавить туда, где все горячо пульсировало, требовало внимания.
— Пожалуйста, не трогай меня, — лепетала я.
Нужно было сопротивляться, но не получалось себя заставить. Да и сама виновата — сидела, улыбалась им, дура.
Иримин осторожно провел пальцем по моей щеке.
— Не хочешь, а иначе не смотрела бы на нас так.
Палец скользнул к губам. Я отвернулась в поисках спасения, но на глаза попалось только окно с мрачным видом. За ним сияла молния и раскачивались деревья, а здесь было тепло. Был командир, который едва ощутимо водил пальцем по моей шее. Эти прикосновения успокаивали, как и голос — томный, размеренный:
— Ну же, красавица, никто об этом не узнает, а ты наверняка уже вся мокрая.
— Что?!
Его глаза заблестели, и я вспыхнула от гнева. Хотела ударить и дернулась, но Иримин ловко прижал мои руки к полу и так сильно стиснул, что отбиваться стало боязно. Он показывал, кто тут главный. Проклятье, нужно что-то делать, но не давала соблазнительная тяжесть командира — как сладко быть в чужой власти! Ему это тоже нравилось, судя по приоткрытому рту и шумному дыханию. Я чувствовала, что Иримин едва сдерживался, но терпел. Неужто ради меня?
— Вот так, умница, — пропел он. — Ты уже не боишься, верно, моя шлюшка?
— Свинья ты!..
Как только я открыла губы, командир подался вперед и прижался к ним своими. Он сделал это с таким напором, что и возразить было неудобно. Во рту оказался его язык, мокрый и юркий. Иримин самозабвенно водил им и не ждал ответа, резко крутил головой и не смущался влажных звуков. Боги, как приятно. Тепло, жар дыхания — у меня в глазах потемнело. Страсть и непосредственность лишали воли, как заклинание. Скоро я уже самозабвенно отвечала, гладила язык командира своим, обхватывала его губами и посасывала.
Эльф шумно втягивал воздух и двигал бедрами. Холмик между его ног стал таким твердым, что причинял боль, но отстранятся не хотелось. Напротив, я была рада этому чувству, первобытному и дикому, от которого кровь прилила к лону. Но было мало, я хотела бы обхватить Иримина ногами, прижаться к его паху изо всех сил и отдаться неистовому желанию.
Вдруг командир так сильно двинул бедрами, что едва не проткнул меня. От неожиданности я простонала в поцелуй и замерла, а член давил все сильнее и сильнее.
Иримин приподнялся на локтях и посмотрел на меня. Его глаза затянула поволока, а губы покраснели и лоснились. Движения стали размашистыми, я подавалась навстречу и обнимала эльфа за плечи. Мышцы на них плавно двигались, напоминая сталь, напоминая о силе, о власти…
Мысли крутились вокруг собственных сосков, которые ныли мучительно-сладко. Командир попытался убрать простыню, но я не дала — наверное, ещё надеялась остановиться. Мы только целовались, в этом не было дурного.
Почему-то Иримин усмехнулся и резко отстранился. Стало холодно, и вдруг на мои плечи опустились большие ладони — эльфы! Боги, их же здесь трое, а я совсем забыла. Проклятье, они все видели. От стыда вспыхнули щеки, захотелось уползти в угол и сжаться, ведь так нельзя. Мало родиться в благородной семье, необходимо и вести себя достойно.
Мысли перескочили на другое, когда негодяй Иримин накрыл ладонями мои колени и попытался развести их в стороны. Этого нельзя было позволить, он не должен был увидеть, как сильно мое желание…
Другие эльфы стали смелее, гладили мою шею, обводили контуры ключиц и постепенно сдвигали простыню. Слишком многое происходило одновременно, столько прикосновений, и все заставляли вздрагивать.
Было хорошо, безумно, но так мало. Я ещё прижимала к груди простыню — неуместное смущение. Арбор и Диум нависали надо мной и улыбались. Их глаза сузились и блестели, а шумное дыхание напоминало отголоски урагана, который вот-вот закрутит меня. Они всё резче двигали руками, их будто что-то отравляло, лишало терпения и разума.
Тут Диум по-хозяйски скользнул рукой под простыню и сжал мою грудь. Я закусила губу, когда пальцы больно впились в кожу, а сосок окутало тепло. Боги, сколько напряжения скопилось в одной твердой горошине! И оно вырвалось, разливаясь по телу, заставляя мышцы в животе с силой дёргаться.
Эльф распалялся, сминал плоть все крепче. Я выгнулась и отдалась блаженству, позволяя Диуму покручивать сосок. Между ног стало холодно — это Иримин развел мои ноги и принялся гладить внутреннюю часть бедер. Тонкая кожа передавала каждый изгиб, каждую неровность, дополняя ощущения. Оба эльфа вздрагивали от нетерпения, наверняка они бы просто навалились на меня и грубо взяли, но играли… или боялись спугнуть.
Иримин гладил меня, Диум надавил на сосок большим пальцем и начал водить им по кругу. Не знаю, когда исчезла простыня. Я заметила, что ее нет, только когда Арбор наклонился и обхватил губами вторую грудь. Мокрый горячий рот сомкнулся на ноющей вершине, эльф посасывал её, облизывал. А тут еще Иримин стал целовать низ живота. Сперва отрывисто, но поцелуи быстро превратились в беспорядочную ласку. Губы и язык быстро сменяли друг друга, прижимались туда, где пульсировало удовольствие.
Диум быстрее крутил пальцем, Арбор покусывал мой сосок, все громко дышали — казалось, что столько всего разом способно убить. Я двигалась неосознанно, чтобы они сильнее прижимались, чтобы не сдерживались. Безумно хотелось ощутить язык Иримина между ног. Лоно напоминало рану, оно ныло, требовало.