Страница 83 из 121
Все кончается, мой друг,
разрывают кольца рук,
свитые в тугую плеть
боль и сказка, свет и смерть.
Все, к чему вела нас страсть,
скоро все должно упасть,
и за этот острый край
выходи - гостей встречай…
Ранним утром Михей раздобыл где-то в зарослях рогоза лодку с почерневшим от времени веслом, и путники поплыли вниз по течению Резвушки. Греб сам князь, высказав, что ночью хорошо отдохнул и никогда прежде столь сладко не высыпался, как на еловых лапах поверх кострища с ладушкой своей рядом.
Леда молчала, сидела на днище лодочки, закутанная в теплый плащ по самые глаза, - на реке туман, слякотно, небо серыми тучами заволокло, вот-вот дождик крапать начнет. Одна только забава на пути и случилась - рядом с кормой вынырнул из воды яркий зимородок, держал в остром клюве неудачливого гольянчика.
Вздрогнула Леда, а после залюбовалась полетом красивой пташки. И все равно грустно, маятно на душе:
– А долго ли еще добираться-то?
– До вечерней зори должны увидать домишки и холм с Ясенем. Только в темное время туда идти - затея глупая, придется опять ночь переждать и попробовать утром.
Погода за весь день так и не установилась, дважды путники на берег сходили – ноги поразмять, правда, огня уже не зажигали, лес мокрый и не до того было. В густых сумерках едва не проскочили деревушку, хорошо, заметил Годар одинокий фонарь на берегу.
Странное свечение, факел - не факел, а будто бы головешка мерцала высоко на шесте, чисто маячила: «Сюда, мол, плывите, туточки мы все, вас одних поджидаем!»
И тишина… Ни рыбка хвостом не плеснет, ни птица не пролетит. Тишь и мрак могильный.
Привалилась лодка к противоположному берегу, там и решено было заночевать, да только какой тут сон, если рядом через неширокую водицу раскинулись заповедные места, где правит Навий Хозяин. Однако же из каких-то брошенных жердин и кучки подсохшего хвороста близ чахлого леска Михей соорудил костерок для Леды, сам рядом прилег на свою душегрейку и вскоре крепко заснул. Недаром прошлую ночь стоял в карауле да почти полдня греб по реке, надо и Медведю набраться сил.
Годар же решил до Резвушки дойти, еще разок оглядеть темные силуэты построек, разгадать, что за огнище такое на шесте светится. А Леда закусила остатками подсохших лепешек и приготовилась немного подремать, ожидая Змея. Однако, вскоре прислушалась и насторожилась.
Голос жалобный послышался от реки. Будто бы даже детский голосочек на помощь звал. Попробовала Леда добудиться Михея, толкнула пару разов в плечо, да все без толку - беспробудно спал медведь, утомившись за день. Так и пошла одна на далекий зов, думая, что у реки и Годара встретит. Двоем-то живо разберутся, что к чему.
Барыней в красной шали выплыла на мрачный небосвод круглощекая сдобная Луна. Затянулась облачной фатой, словно спряталась, застыдившись. Но стало немного светлее и Леда торопко шла на детский голос, как вдруг неподалеку еще один различила, точно, ребятишки плачут, потерялись, глупые. Кто же их о такую пору здесь одних бросил…
Свежестью потянуло с реки, а еще резко пахнуло вдруг запахом гнили, хоть нос затыкай. Леда растерялась на миг, нос рукою зажала и начала ребятишек кликать: «Сюда, сюда!» Только никто уже ей не отзывался, а потом раздался позади ехидный смешок. И сбоку тоже и спереди в густой траве у самой воды. И заплакало, заухало где-то под ногами.
Вот тогда и напала на нее настоящая жуть, кинулась назад, но, споткнувшись о кочку, тут же свалилась наземь. Зашелестел камыш вдоль всего низкого берега, зазвенело в ушах от писка и гомона. Леда глаза протерла и остолбенела. Прямо на нее ползли по траве маленькие человечки без рук, без ног, одна головенка на тощем тельце вертится, а крохотные ротики скалятся в ухмылке, показывая острые блестящие зубы.
"Потерчата, не иначе... "
Себя не помня, подскочила Леда и бросилась было в сторону, да снова растянулась на скользкой траве и покатилась к воде. А уж когда там села и огляделась, поняла, что почти окружена маленькими уродцами, один выход остался – в лодку прыгнуть, отвязать ее от колышка и выплыть на середину речушки, может, не станут преследовать ее в воде отвратительные создания.
Тут уж не до раздумий, дрожащие руки сами дергали узлы, что вязал Михей. Обдирая кожу до крови, пальцы распутывали веревку. Наконец Леда оттолкнулась веслом от берега, чуть не попав по хихикающим «ползунам».
Крикнуть хотела - во всю моченьку завопить, на помощь позвать мужчин, да поняла, что едва может шептать, будто голоса лишилась. Мерно покачиваясь, меж тем лодочка Михея уверенно плыла через реку к противоположному берегу, словно из-под низу, в мутной воде, чьи-то разумные руки ее направляли. Леда пыталась грести, хотя бы на середине реки держаться, - ни в какую, немного времени прошло и уткнулся деревянный "нос" в старенькие мостки на другом берегу.
Делать нечего, не сидеть же всю ноченьку в лодке, дожидаясь подмоги, хотя, может, именно так и следовало бы поступить, только Леда выбралась на шаткие доски настила и по ним уж дошла до твердой почвы. Решила добраться до «маяка», ближе посмотреть как огонечек мерцает и нет ли рядом кого живого. Отчего-то казалось, что всякая нечисть света боится и не станет ее донимать у фонаря. Только вот напрасно она так рассудила, ой, как напрасно доверилась...