Страница 4 из 129
- Ну, так что? Ищешь?
- Ищу, - врала Алёна, надеясь, что это – ложь во благо.
- И никого еще не нашла?
- Никого пока… Ой, смотри какой котенок! – Алёнка с энтузиазмом тыкала пальцем в рыжего кота, который прятался в зеленых зарослях клумбы, вероятно, выслеживая воробьев.
- Вот это кот! Рыжий в полосочку! – подхватил с восторгом Артёмка. – Мама, он охотится?
- Кажется, да…
«Фухх, кажется, отвлекла», - подумала она тогда.
Лес не кончался. Какой длинный сон…
Когда она проснется, то заварит себе кофе и поджарит омлет. Потом примет душ, наденет платье, позавтракает теплой едой – не любила она горячее. Потом сделает макияж дешевой косметикой. Пудру тонким слоем, а то ляжет неровно. Тушь на ресницы, гель на брови и блеск на губы малиновый. А чтобы волосы на ветру к накрашенным губам не прилипали, придется их в косу заплести.
А ведь было время, когда она могла позволить себе качественную косметику. Но те времена ушли вместе с мужем. И вот уже два года Алёнку в глаза и за глаза называлась матерью одиночкой. Работала в банке и уборщицей по вечерам, и всё равно считала каждый рубль. Потому что лучше платить ипотеку за однокомнатную квартиру, чем мотаться с сыном по съемному жилью. А к дешевой косметике так и не привыкла. Но ничего. Всё еще будет.
После макияжа она проверит, всё ли лежит в сумке? И только после этого разбудит сына, поможет ему умыться и одеться. И поведёт в детский сад.
Детский сад находился недалеко от дома. На этом его преимущества, по мнению Алены, заканчивались. Она бы вообще отказалась от этого обшарпанного дошкольного учреждения – Артёмке там не нравилось. Зато он очень любил оставаться дома вместе с мамой. В выходные они просто не отлипали друг от друга. Вместе готовили еду, прибирали квартиру, кушали, гуляли и играли.
Но обстоятельства были сильнее материнской привязанности.
- Уг-гу!
- А!!! – Вскрикнула Алёнка и инстинктивно задрала голову наверх.
Сердце бешено заколотилось, а глаза начали судорожно искать источник громкого звука. И нашли. Высоко на ветке сидела сова. Или филин. Аленка не разбиралась в птицах. А та смотрела на неё поблескивающими глазищами и переминалась с ноги на ногу. Или с лапы на лапу – что там у птиц?
И вроде бы это всего лишь птица была, но Алёнке вдруг стало невыносимо жутко. Голое тело покрылось гусиной кожей, зубы застучали, и впервые захотелось расплакаться.
Девушка сделала ещё несколько шагов, прежде чем услышала женский шепот:
- Чу… слышь, Демид?
- Что? – ответил женщине мужской шепот.
- Криком кричат.
- Птица это, Малаша.
Аленка замерла на месте. Голоса раздавались спереди справа. Но в темноте никого не было видно. Через какое-то время послышалось шуршание листвы и тихий всхлип. Аленка сначала обрадовалась, что нашла людей, и даже хотела крикнуть им. Но мысль о том, что эти люди могут нести опасность, сковала.
Некоторое время она раздумывала. И всё же любопытство взяло верх. Девушка начала тихо-тихо подкрадываться к кустам, которые проявились из темноты, и в которых слышалась возня.
- Демид, постой, - жарко прошептала Малаша. – Бродит кто-то по лесу...
- Блазнится тебе… Перекрестись, чтоль?
- Не кажется ей. – Во весь голос сказала Аленка, поняв, что это просто влюбленная парочка. – Ребята, у вас фонарика нет? А то темно, как у негра в одном месте.
Из кустов, шагах в десяти от Алёнки, поднялись двое. В сумраке не было видно лиц, угадывались только очертания парня в светлой рубахе и штанах и девушки в блузе и сарафане с собранными на затылке волосами.
- Ты, девка, из каких будешь?.. Беглая что ли? – Подала голос осмелевшая Малаша.
Демид же, напротив, сначала будто в ступор впал. Он слегка толкнул локтем свою подружку и зашептал ей:
- Малашка, ты поглянь-ка… Никак, Сама…
- Сама?.. Да с чего ты взял-то?
Алёнка приближалась к парочке. Что за «сама» такая, она не понимала, но чувствовала какой-то спепсис со стороны Малаши. Демид же принялся доказывать:
- Сказывают же, что Сама – девка каменная красоты неописуемой. Коса у ней черная до пояса, глаза большие, брови вразлет. А как станет говорить что, так вроде всё русскими словами, а не разберёшь…
- Это да… - Малашка почесала нос. – Да только у Самой-то платье царское из шёлкового малахита. Не ходит она по лесу в сраме одном. Да и девка она, с косой, с лентами. А это - баба простоволосая.
Аленка решительно не понимала, о чем это они. Она только ёжилась не то от прохладного ветерка, не то от слов Малашкиных. Конечно, это всё – сон. Но даже во сне почему-то было стыдно стоять перед незнакомыми людьми голой. Да и в животе вдруг заурчало.