Страница 38 из 129
- Без вечёрки и свадьба – не свадьба.
Утром Малаша выловила Алёнку у колодца и пригласила на девичьи посиделки.
- Батюшка с матушкой в гости уйдут. Так что, приходи в нашу избу. Не боись, не заскучаем. Сестрица своих подружек уже позвала.
Алёнка вообще-то никогда не скучала рядом с трынделкой-Малашей. Но если положено…
- Посмотришь заодно на Фильку - невесту барина, – продолжала подруга. – Она хоть нос и задирает, но девка хорошая, весёлая.
«Не сомневаюсь. Да кто у Малаши плохой?»
Вечером накрыли в передней горнице со столом. Танюша пришла с тремя подружками. Одна из них – девушка с голубыми глазками чуть навыкат и толстой косой из кудрявых волос цвета молочного шоколада – и была той самой Филькой.
По шоколаду Алёнка скучала.
Как и по кофе.
Но травяной отвар, заваренный в горшке на печке, оказался ни чуть не хуже по богатству вкуса и сложности аромата. К питью полагалось угощение. Малаша сама напекла блинов и достала из погреба крыжовенное варенье, припасённое для особых случаев. Девушки болтали, смеялись, сражались с блинами и падающими с них ягодками в сиропе - в общем, весело проводили время.
Стук в ставни раздался неожиданно. Все замолчали и прислушались. Малаша довольно улыбнулась. И когда постучали во второй раз в двери, бросилась открывать. Дверцу в сени девушка притворила за собой, и новый гость пока оставался загадкой для Алёнки. Вернулась невеста одна, сияющая и с узлом из вышитого рушника в руках.
- Демид с дружкой угощение принесли, - Малаша заботливо раскладывала по столу рушник, в котором оказались пряники и орешки лещины.
«Дружка» - это, наверное «друг» на местном диалекте», - подумала Алёнка.
Девушки обрадовались, а Филька заметила:
- Ох, и крепко тебя Демид любит! Смотри, Малашечка, сколько орехов да пряников принёс! – девчонки радостно подхватили эту мысль.
От звонкого смеха и громких разговоров стало шумно, и Алёнка не сразу услышала, что в двери снова стучат.
- Чу! Девочки, слышите? – привлекла она внимание к стуку в дверь, за которой слышались женские голоса и смех.
- Кто это? Демидушка уже был. – Малаша посмурнела, но отправилась открывать.
Двери в сени на этот раз она не закрыла. И из горницы было видно, что на пороге стоит большая компания девушек, и все они просятся войти.
- Входите, подруженьки разлюбезные, коли зла не желаете, - строго ответила Малаша.
- Что ты, Малаша!
- Мы мириться пришли!
- Встречай гостей!
- Что это за вечёрка без подружек невестиных?
Подружки и правда, как-то ритуально попросили прощения, после того, как зашли гурьбой. Потом перетащили лавки к столу, расселись. И принялись поглощать сладости, не дожидаясь, пока Малаша заварит новый горшок отвара.
Эта компания оказалась ещё более шумной и смешливой. И у Алёнки вскоре загудела голова. А когда девушки принялись петь, Алёнка, которая и без того чувствовала себя лишней, тихонечко попрощалась с Малашей, и ушла домой.
В день свадьбы Малашины подружки пришли на утренние сборы так, будто и не было ссоры, длиной в полгода. Как поняла Алёнка, роль незамужних подружек заключалась в том, что они сидели по лавкам и пели песни, пока молодки в последний раз заплетали Малаше одну косу и одевали её в свадебный наряд.
Из раскрытого сундука молодки по очереди доставали и неспешно надевали на Малашу тонкий поясок под грудь, аккуратно сложенный красный сарафан и красную же душегрею, богато расшитые бисером. «И это Малаша сама два года шила… умеют же люди», - с уважением думала Алёнка.
В рядах Танюшкиной компании захихикали. Разница в возрасте у сестёр была небольшая – всего-то года полтора. Но младшие подружки всё равно больше ребячились, чем подпевали. И даже среди своих подруг почти шестнадцатилетняя Танюшка выделялась какой-то угловатостью. А ещё она явно была не против оказаться на месте сестры-невесты. Но к ней пока не то, что сваты, даже потенциальные женихи на гуляниях не подходили.
Наконец, на Малашу надели роскошный кокошник, с фатой из светлого шёлка. Фату, как уже знала Алёнка, подарила Филька. И был тонкий шёлк настолько прекрасен, что невеста не смогла отказаться от столь дорогого дара. А Филька, когда принесла его, посмеивалась, что скоро у неё этого шёлку столько будет, что она себе всё из него пошьёт!
Наконец, невеста была готова.
Красивая и счастливая. Такой Малашу Алёнка ещё не видела. И очень жалела, что у неё нет сейчас фотоаппарата, чтобы запечатлеть самый важный день в жизни подруги. День, когда всё для неё. И, наверное, единственный день, кроме родов, когда молодую женщину совсем освобождают от всякого труда.
Девушки поднялись с лавок и начали водить хоровод, напевая новую песню. Чуть оптимистичней, чем прежние. В ней невеста навсегда прощалась с матушкой и батюшкой, и с родным домом, но, по крайней мере, никто не умирал.