Страница 7 из 8
Следует отметить, что законодатель, устанавливая виды способов взаимодействия с должником, разделил их в зависимости от степени возможного воздействия на него со стороны кредитора или лиц, действующих от его имени и (или) в его интересах. В частности, личные встречи и телефонные переговоры выделены в понятие «непосредственное взаимодействие» (п. 1 ч. 1 комментируемой статьи), поскольку они предполагают установление прямого вербального контакта между кредитором или лицом, фактически представляющим его интересы, и должником.
Непосредственное взаимодействие с должником имеет более значительные ограничения по сравнению с иными видами взаимодействия. Например, ч. 1 ст. 7 комментируемого Закона устанавливает, что такое взаимодействие не допускается в случае введения судом реструктуризации долгов должника-гражданина или признания его банкротом, а также если должник является инвалидом I группы, несовершеннолетним или находится на лечении в стационарном медицинском учреждении и т.д.
Установление дополнительных ограничений и требований при осуществлении непосредственного взаимодействия направлено на недопущение нарушений прав и законных интересов должников и соблюдение цивилизованного порядка взыскания задолженности.
В науке сформировалось мнение, что непосредственное взаимодействие в действительности может быть технически опосредованным, под ним понимаются не только личные встречи, но и разговоры по телефону, т.е. дистанционное голосовое взаимодействие двух и более людей, однако голосовые сообщения не считаются непосредственным взаимодействием6.
Способы взаимодействия с должником, указанные в п. 2 ч. 1 комментируемой статьи, связаны с передачей ему максимально быстрым и динамичным методом, как правило, при помощи электронных устройств (мобильный телефон, компьютер и т.д.), каких-либо сведений, направленных на возврат им просроченной задолженности. Особенностью данных способов является то, что, несмотря на отсутствие прямого голосового контакта с должником, они предполагают возможность восприятия информации практически сразу после ее поступления в соответствующее электронное устройство и без совершения каких-либо дополнительных действий (заполнения квитанций, явки в отделение почтовой связи и т.д.). Кроме того, направление должнику информации в рамках данного способа взаимодействия не привязано к фактическому месту нахождения или жительства должника: иными словами, для направления ему необходимых для возврата просроченной задолженности сведений кредитору или лицу, действующему от его имени и (или) в его интересах, необязательно знать адрес должника.
В данном случае под телеграфными, текстовыми, голосовыми и иными сообщениями, передаваемыми по сетям электросвязи, можно понимать как SMS-сообщения, так и отправления посредством электронной почты, популярных мессенджеров (WhatsApp, Viber, Skype и т.д.) и иных средств электронной коммуникации.
Способ взаимодействия с должником, указанный в п. 3 ч. 1 комментируемой статьи, представляет собой традиционный, наработанный метод коммуникации, связанный с получением почтовой корреспонденции. Следует обратить внимание на то, что законодатель привязывает такие отправления к месту жительства или месту пребывания должника, из чего можно сделать вывод, что речь идет о получении обычной бумажной корреспонденции посредством почтовой связи. Однако данная норма не конкретизирует, каким именно видом почтовой корреспонденции надлежит пользоваться (простая, заказная и т.д.), в связи с чем допускается направление любого вида корреспонденции, доставка которой может быть осуществлена любыми операторами почтовой связи.
При осуществлении взаимодействия с должником способами, предусмотренными ч. 1 комментируемой статьи, необходимо соблюдать ряд требований и ограничений. В частности, ст. 5 рассматриваемого Закона подробно определяет круг лиц, которые имеют право осуществлять взаимодействие с должником, а также требования к ним, а ст. 7 данного Закона устанавливает время, частоту взаимодействия с должником в целях возврата им просроченной задолженности и особенности отдельных способов такого взаимодействия.
Очевидно, что описать и законодательно регламентировать абсолютно все практики взыскания долга невозможно, однако конкретизировать критерии разграничения правомерных и неправомерных практик необходимо7. Можно сказать, что эта цель лежит в основе подробного закрепления способов взаимодействия с должником, направленного на возврат им просроченной задолженности, а также требований к ним и ограничений.
2. В связи с этим ч. 2 комментируемой статьи дает возможность участникам правоотношений по взысканию просроченной задолженности (должнику и кредитору или лицу, действующему от его имени и (или) в его интересах) предусмотреть и иные способы взаимодействия, однако для их использования они должны быть отражены в письменном соглашении.
Другими словами, перечень способов взаимодействия с должником, указанный в ч. 1 комментируемой статьи, может быть дополнен другими способами, которые должник и кредитор (или лицо, действующее от его имени и (или) в его интересах) определяют самостоятельно, но с их обязательным отражением в заключаемом между ними письменном соглашении.
3. Вместе с тем свобода выбора дополнительных способов взаимодействия ограничена ч. 3 комментируемой статьи, устанавливающей, что они должны быть описаны предельно конкретно и соответствовать общим требованиям к осуществлению действий по возврату просроченной задолженности, установленным ч. 2 ст. 6 рассматриваемого Закона.
4. Однако в целях защиты прав и законных интересов должника ч. 4 комментируемой статьи предусматривает возможность его одностороннего отказа от исполнения письменного соглашения о применении дополнительных способов взаимодействия. Так, определенные должником и кредитором в письменном соглашении дополнительные способы взаимодействия не могут использоваться, если должник уведомил кредитора или лицо, действующее от его имени и (или) в его интересах, об отказе от такого соглашения.
Краеугольным камнем в данном случае становится вопрос о направлении должником уведомления об отказе от письменного соглашения и его получении кредитором или лицом, действующим от его имени и (или) в его интересах.
Комментируемая статья не предъявляет требований к форме и содержанию такого уведомления, однако конкретизирует способы его передачи кредитору или лицу, действующему от его имени и (или) в его интересах:
– вручение под расписку;
– направление по почте заказным письмом с уведомлением о вручении;
– направление через нотариуса.
Под направлением через нотариуса следует понимать предусмотренную ст. 86 Основ законодательства РФ о нотариате, утв. постановлением Верховного Совета РФ от 11 февраля 1993 г. № 4462-I, процедуру передачи документов физических и юридических лиц другим физическим и юридическим лицам.
Закон связывает момент утраты кредитором или лицом, действующим от его имени и (или) в его интересах, права использования иных, дополнительных способов взаимодействия с моментом получения от должника уведомления об отказе от соответствующего письменного соглашения. Вместе с тем это не означает, что данное право не будет утрачиваться у лиц, сознательно уклонившихся от получения уведомления или не получивших его по иным неуважительным причинам. Необходимо учитывать п. 1 ст. 165.1 ГК РФ и разъяснения, содержащиеся в п. 67 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», в соответствии с которыми юридически значимое сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно поступило лицу, которому оно направлено, но по обстоятельствам, зависящим от него, не было ему вручено или адресат не ознакомился с ним. Например, сообщение считается доставленным, если адресат уклонился от получения корреспонденции в отделении связи, в связи с чем она была возвращена по истечении срока хранения. Риск неполучения поступившей корреспонденции несет адресат, однако бремя доказывания факта направления (осуществления) почтового сообщения и его доставки адресату лежит на лице, направившем сообщение.
6
Болдырев В.А., Шмаков В.Н. Коллекторская деятельность как современный экономико-правовой феномен // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2015. № 6. С. 94–104.
7
Молодыко К.Ю. О справедливом балансе интересов сторон в потребительском кредитовании // Вестник гражданского права. 2015. № 1. С. 71–88.