Страница 11 из 15
В ходе расследования уголовного дела, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, защитник обвиняемого обратился к следователю с ходатайством о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием в действиях обвиняемого состава преступления. В ходатайстве, в частности, отмечалось, что «правовой спор между обвиняемым и потерпевшим уже являлся предметом рассмотрения арбитражного суда. Так, имеющимся в материалах уголовного дела решением Арбитражного суда О-й области от 15 апреля 2015 г. потерпевшему было отказано в иске. Тем самым в соответствии со ст. 90 УПК РФ данным решением арбитражного суда установлено отсутствие вины моего подзащитного в инкриминируемом преступлении».
Следователь отклонил ходатайство защитника. В своем постановлении он, помимо прочего, указал, что «доводы о применении преюдиции решения Арбитражного суда О-й области от 15 апреля 2015 г. несостоятельны, поскольку, согласно ч. 2 ст. 17 УПК РФ, никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, в связи с чем и решения судов по другим делам, в том числе арбитражным, подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами. Кроме того, в силу ст. 4 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 г. № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» арбитражные суды осуществляют правосудие путем разрешения экономических споров по делам, отнесенным к их компетенции. При таких обстоятельствах арбитражные суды не вправе и не должны устанавливать виновность или невиновность физических лиц в совершении преступлений, поскольку на основании ч. 2 ст. 4 Федерального конституционного закона от 7 февраля 2011 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» и ст. 8 УПК РФ рассмотрение уголовных дел и признание лица виновным в совершении преступления отнесено к компетенции судов общей юрисдикции».
В ходе судебного разбирательства уголовного дела по обвинению Сомова в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 291.1 УК РФ, в суд был вызван Н.Б. Ермаков, который дал следующие показания: «Я получил постановление следователя о назначении психофизиологической экспертизы в отношении М.П. Потапова. Экспертиза была проведена 27 января 2016 г. в г. Твери с 14 час. до 16 час. 20 мин. в помещении Следственного комитета по адресу … в кабинете № 3, который соответствовал требованиям проведения данной экспертизы. Проведение экспертизы было зафиксировано с помощью видеосъемки. В ходе предварительного тестирования (четыре теста) был сделан вывод о возможности проведения экспертизы. Была подготовлена программа тестирования с указанием контрольных вопросов, которые вызывают реакцию. В ходе исследования не выявлены реакции, которые были не согласованы с информацией, данной Потаповым. Реакции о том, что человек лжет, обнаружено не было. Например, при проведении теста № 1 на вопрос: «Ваши показания были ложными?» Потапов ответил отрицательно, и я не получил его реакцию, т.е. он говорил правду. Также на вопрос о том, предлагал ли Вам Сомов передать деньги в сумме … руб., мною также не было получено реакции, что человек врет. Соответственно, Потапов говорил правду в своих показаниях».
В апелляционной жалобе на обвинительный приговор суда защитник указал на то, что приговор основан на недопустимых доказательствах, в частности на результатах использования детектора лжи (полиграфа).
В ходе предварительного слушания судья Таганрогского городского суда Ростовской области по ходатайству защиты принял решение о признании недопустимым и об исключении из числа доказательств по делу протокола обыска жилого помещения, поскольку при его производстве были допущены многочисленные нарушения уголовно-процессуального закона. Однако он отказал в содержащихся в том же ходатайстве требованиях признать недопустимыми и исключить из числа доказательств: а) вещество из свертка из фрагмента полимерного материала белого цвета, изъятое в ходе производства обыска в жилище и приобщенное к уголовному делу в качестве вещественного доказательства; б) заключение эксперта, в соответствии с которым в указанном свертке находится вещество с остаточной массой 2,51 г и оно содержит в своем составе наркотические средства: героин (диацетилморфин), 6-моноаце-тилморфин и ацетилкодеин; в) показания свидетеля Дунаева, участвовавшего в производстве обыска жилого помещения в качестве понятого.
Во время судебного разбирательства защитник заявил повторное ходатайство об исключении указанных доказательств, поскольку «все они получены на основании обыска, который произведен с нарушениями уголовно-процессуального закона и результаты которого признаны недопустимыми». Государственный обвинитель возразил против ходатайства защитника. По его мнению, в соответствии с ч. 1 ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит автономной оценке на предмет допустимости и вне связи с другими доказательствами. Все процессуальные действия, кроме обыска, произведены в полном соответствии с законом. Ни одного нарушения, допущенного при приобщении вещественного доказательства, производстве экспертизы и допросе свидетеля, защита указать не может.
Кроме того, государственный обвинитель заявил ходатайство о вызове в суд и допросе в качестве свидетеля следователя Евсеенко, производившего обыск в квартире обвиняемого и изымавшего сверток, в котором находилось вещество, впоследствии направленное на экспертизу.
Гришин был осужден Измайловским районным судом г. Москвы за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. В приговоре суд, в частности, указал:
«Также вина подсудимого подтверждается материалами дела:
– постановлением о проведении оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка», согласно которому у сотрудников полиции имелась оперативная информация о том, что по соответствующему адресу мужчина по фамилии Гришин занимается сбытом наркотического вещества «героин»;
– рапортом сотрудника полиции П.Н. Самойлова о задержании Е.К. Гришина по соответствующему адресу в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка»;
– заявлением В.С. Спирина о том, что он (Спирин) добровольно желает оказать помощь сотрудникам полиции в изобличении мужчины по фамилии Гришин и имени Евгений, который по соответствующему адресу занимается незаконным сбытом наркотического средства;
– протоколом личного досмотра Е.К. Гришина, в ходе которого у последнего в присутствии двух понятых были обнаружены и изъяты денежные средства в сумме… рублей. В момент изъятия Е.К. Гришин не отрицал, что деньги в сумме… рублей он получил от мужчины по имени Виктор за продажу свертка с наркотическим веществом «героин»;
– протоколом добровольной выдачи наркотического средства В.С. Спириным, который пояснил, что в свертке, выданном им сотрудникам полиции, находится наркотическое вещество «героин», приобретенное им у Гришина Евгения за… рублей по адресу…;
– протоколом осмотра предметов, в ходе которого были осмотрены конверт с наркотическим средством и денежные средства в размере… рублей».
Как отмечено далее в приговоре, «вышеприведенные доказательства по делу суд признает допустимыми, поскольку существенных нарушений действующего законодательства при их получении судом не установлено. Все доказательства собраны надлежащим должностным лицом и в рамках его полномочий. Суд считает все вышеприведенные доказательства относимыми и достоверными, поскольку они находятся в логической связи между собой и подтверждают фактические обстоятельства, установленные судом. Совокупность вышеприведенных доказательств суд считает достаточной для разрешения дела по существу и признания вины подсудимого в инкриминируемом ему деянии».
Самойлов обратился в полицию с устным заявлением о своей причастности совместно с другими лицами к причинению телесных повреждений Дубинину. До этого органы расследования не располагали информацией о его причастности к совершению данного преступления.