Сюрприз

- Маленькая. Моя маленькая саба, - сказал он и, ухватив мой подбородок, приказал: - Повтори это.

- Не буду, - огрызнулась я.

- Повтори, - грозно сказал он.

- Тебе надо ты и повторяй, - вошла я в раж, не осознавая, где и с кем разговариваю.

Он отпустил мой подбородок, и моя голова снова упала на пол. Я перевела дух, кажется, отстал. Но не тут-то было: Мастер Шон схватил меня за руки и потянул вверх, вынуждая подняться на ноги, а потом буквально потащил за собой. Я запуталась в ногах и чуть не упала, но он поддержал меня, а потом неожиданно расстегнул руки. Свобода! Значит, всё-таки простил. Но то, что он сделал дальше, показало мне всю нелепость моих мыслей: мужчина толкнул меня вперёд, и я уперлась животом во что-то железное (спинка кровати), а потом навалился на меня всем телом, принуждая перегнуться через неё. Мои руки, которые мгновение назад обрели долгожданную свободу, снова её потеряли. Он защелкнул карабины на спинке у самого матраса, сначала один, а потом и второй, широко разведя мои запястья друг от друга. Мужчина отошёл, а я так и осталась стоять перегнутая через спинку кровати. Теперь понятно, почему такая спинка: к резным металлическим прутьям, из которых она сделана, легко пристёгиваются карабины и привязываются верёвки, а высота и округлость верха, позволяет удобно размешать на ней своих «жертв». Сегодня я была «жертвой» и ощущала себя именно так  - распятой на этом изголовье, как на позорном столбе.

Всё это он сделал быстро и умело, на всё ушло не более пары секунд. Пара секунд и я чувствую себя еще более униженной, чем на полу. Я взвилась и попыталась разогнуться, но широко разведённые руки удерживали меня на месте, не позволяя даже малейшего движения.

- Ты глухой? Я сказала, развяжи меня.

- Ты идёшь на рекорд, - ответил мужчина.

Я не поняла, о чем он толкует, это немного охладило мой пыл. Я переспросила:

- На рекорд?

- Рекорд, по числу непослушания, нарушения правил, и откровенного хамства своему верхнему. Ты уже давно перешла все границы, но не остановилась и продолжаешь это делать. Ты добиваешься чего-то конкретного?

- Да, что бы ты меня развязал, - медленно отчеканила я, объясняя как несмышленому ребенку.

- Тебе сейчас лучше закрыть рот. Иначе ты и вправду не сможешь сидеть целую неделю.

- Смогу, - сказала я и четко добавила, - На стуле с «КРАСНОЙ» обивкой.

Мужчина неспешно наклонился ко мне и зловеще произнес:

- В этой комнате нет ТАКОГО стула.

Я сглотнула и по-настоящему испугалась, от чего слёзы сразу прошли. Нет худа без добра. Он что не слышал, я сказала «Красный»? Нет, он слышал и осознанно проигнорировал, и сделал это так, чтобы и я это четко поняла. Вот поэтому всех неразумных девочек и предупреждают не разговаривать и никуда не ходить с незнакомыми дядями. Я всегда была разумной, что случилось сегодня? Почему я в этой комнате, привязана к кровати незнакомым мужчиной? Сейчас он меня изнасилует… Ха, глупости! Сначала изобьёт, потом изнасилует и только после этого прирежет и закопает труп в саду. Так и закончится моя жизнь, под ивой в саду БДСМ Клуба. Нет, не может быть так мрачно, не станет он меня убивать, зачем? Я ведь добровольно с ним пошла и на всё согласилась. Любой адвокат это докажет. Да вообще, какой суд, зачем мне туда идти, кто публично признается, что был изнасилован в БДСМ Клубе. Вердикт любого судьи будет однозначным – «Что хотела, то и получила!». Так что нет, после всего он меня, наверное, отпустит. Точно отпустит. Главное сейчас и вправду перестать его злить, что бы всё быстрее закончилось. Что там говорят психологи в таких случаях – расслабься и получи удовольствие? Подыграй ему, подчинись, стань послушной. Ему нужна жертва, а не добровольность. Может и совсем потеряет интерес и отпустит после порки?

Мой разум остудил кипевшие во мне эмоции, я четко и громко произнесла:

- Я признаю свою вину, и приму любое наказание, Сэр.

Но ни покорности в голосе ни «Мастер Шон» выдавить из себя так и не смогла. Он молчал. Оглох что ли? Давай начинай бить, скорее начнем скорее закончим.

- Ты не признаёшь вины, а следственно и не примешь наказания, - сказал он, наконец, как-то глухо. Где он стоит? Или уже опять сидит на диване? Будет наказывать меня оттуда?

Может мне, как всегда, повезло. Может он передумал меня наказывать? Тогда почему не отвязывает и не отпускает. Я проверила почву:

- Я была непочтительна, и признаю это, Сэр.

- Ничего ты не признаёшь, Дженифер. Просто испугалась.

Зачем он назвал меня по имени?! Он больше не казался жестоким насильником, а снова превратился в мужчину, который делал мне комплименты и подарил оргазм.

- Вы меня отвяжете? – с надеждой спросила я.

- Нет.

- Будите бить?

- Нет. Я не бью, что бы унизить или причинить одну лишь боль. А сейчас ты напугана и ничего кроме боли и унижения не испытаешь.

- Тогда отпустите меня.

- Ты не хочешь уходить.

- Хочу, - тихо сказала я.

- Я никак не могу вспомнить момент, с которого ты больше не откровенна со мной, Дженифер. Момент, после которого ты начала врать и мне и себе.

Я молчала. А что говорить, он уверен, что всё про меня знает. А может и правда знает, и я, и правда, не хочу уходить. Что за бред?! Очнись! Тебя унизили, привязали и хотят наказать. Ты не хочешь уйти отсюда, ты хочешь отсюда убежать. Вот только в голове, в самом укромном месте сидела одна затаившаяся мысль: хорошо, что он тебя так и не отвязал, а значит, у тебя нет права выбора.

Я мысленно повторила свою любимую фразу «Сдуйся!» и тихо сказала:

- Нам с вами трудно: я недавно в Теме и совсем не опытная, а вы… Девушки-официантки сказали мне, что вы настоящий доминант и очень серьезно к этому относитесь.

- Назови их имена, - неожиданно, сказал он, и его голос оживился.

- Зачем?

- Назови, - оживление в голосе сменилось нотками доминирования.

Я вспомнила, испуганные глаза девушек и их «Накажут всех троих!» и пожалела, что вообще о них заговорила. Но врать сейчас, даже в малом, совсем не хотелось:

- Я знаю имя только одной, но можно не буду его говорить, пожалуйста.

- Почему?

- Они сказали, что нам нельзя разговаривать, но я вытянула их на разговор. Не хочу, что бы из-за меня их наказали.

- Вытянула? Ты использовала клещи, маленькая?

Никогда в жизни, никакому слову я так не радовалась, как этому «маленькая»!

 - Нет, Сэр. Но я использовала оружие посильнее, своё природное обаяние. А перед ним никто не может устоять, - улыбнулась я и поспешно добавила. – Кроме вас, конечно.

- Конечно, - авторитетно подтвердил он.

Мастер Шон оттаивал, а я успокаивалась. Это всё, конечно, хорошо, но мои руки начали неметь, а шея затекала от необходимости поднимать голову, чтобы говорить с ним. Да и поясница после такой «стойки» неделю будет болеть. Пора заканчивать нашу «непринужденную» беседу:

- Я, ни в коем случае не настаиваю, Сэр, только прошу. Не могли бы вы уже решить, что будете со мной делать. Потому что моя поясница уже начала затекать и значит …

Я не успела договорить, как уже была свободна, а мужчина аккуратно помогал мне разогнуться. Он положил свою теплую ладонь на мою поясницу и сказал:

- Прости, Джени. Я совсем забыл о твоей спине. Это полностью моя вина. Болит?

Ответить я не смогла, так как потеряла дар речи, и только отрицательно покачала головой. Сначала «Прости» – он что извиняется?! Потом моё имя в этой уменьшено-ласкательной форме, которая мне нравится больше всего. А затем признание своей вины? Столько нереального в одном предложении. Шон (после такого он уже не был Мастером Шоном) аккуратно потянул меня на себя и помог лечь на кровать животом вниз. Он положил свои сильные руки на мою поясницу и начал её массировать.

- Скажи, если будет больно.

Я только прикрыла глаза от удовольствия. Больно? - нет. Всегда любила хороший массаж, а он был в этом мастер. Постепенно мужские руки перешли на спину и плечи. Я в раю.