Большие воды

– Соединенные Штаты – это… это такое место, – попытался объяснить он. – Можно считать, что мы с братом его представляем. – Хотя и непреднамеренно…

– Это твой брат ушел с единорогом?

Ее вопрос прозвучал так, словно Деннис и единорог просто куда-то ускакали.

– Да, мой брат, Деннис. Мы с ним близнецы. Однояйцевые. Люди, которые нас мало знают, нас почти не различают. Твой брат Иафет пошел искать его.

– Ну, значит, он его найдет. Дедушка Ламех, тебе еще что-нибудь нужно?

– Нет, милая Иалит.

– Тогда я лучше пойду домой, а то жены моих братьев уже собрались. Они все время ссорятся, а наша мать пытается их вразумить. Она хочет, чтобы я была рядом и помогала.

Девочка с улыбкой повернулась от старика к Сэнди, у которого кружилась голова – из-за лихорадки, но и из-за Иалит тоже. Он не отрывал от нее глаз, пока она желала им спокойной ночи. Впервые в жизни Сэнди на миг порадовался тому, что с ним нет Денниса.

Но потом беспокойство вернулось к нему.

– Деннис…

– Иафет найдет его, – заверил старик. – Ну а пока… Хиггайон, посмотри-ка, сможешь ли ты отыскать нашего друга-скарабея?

Хиггайон негромко затрубил и вышел из шатра.

С уходом Иалит и Хиггайона Сэнди стало клонить в сон. Было уже темно, свет луны больше не проникал в отверстие в крыше, а масляная лампа горела слабо. Мальчик закрыл глаза, свернулся клубком и ощутил пустоту.

Деннис. Да, он только что радовался, что Деннис не видит Иалит. Но все равно он никогда еще не засыпал без Денниса. Дома ему достаточно было поднять руку и постучать по матрасу, чтобы привлечь внимание близнеца. И в скаутском лагере они всегда селились в одном домике. Родители считали, близнецам надо дать возможность развиваться по отдельности. Они все время покупали братьям разную одежду. Однако факт оставался фактом: они были близнецами. Сэнди не знал, каково это – засыпать без Денниса.

Вернулся Хиггайон, подошел к дедушке Ламеху, достал хоботом что-то у себя из уха и вручил старику. Дедушка Ламех положил принесенное на ладонь, и в свете лампы заблестел бронзой жук-скарабей. Старик осторожно погладил его дрожащим пальцем и сомкнул кулак.

Вспышка света, как от единорожьего рога, – и в шатре возник кто-то высокий, улыбнулся старику, потом спокойно посмотрел на Сэнди. У нового действующего лица была кожа цвета абрикоса, как у Иалит. Длинные ярко-золотые волосы цвета залитой солнцем пшеницы были собраны в хвост и почти закрывали сложенные крылья. Глаза были невероятного ярко-голубого цвета, как море, чьи воды пронзает солнечный луч.

Ламех уважительно приветствовал гостя:

– Мы благодарим тебя, Аднарель. – Потом он обратился к Сэнди: – Серафим сумеет помочь тебе. Им многое известно об исцелении.

Так, значит, это и есть серафим! Высокий, даже выше близнецов. Но на росте сходство и заканчивалось. Во всем прочем он был совершенно иным, прекрасным, но чуждым. Серафим повернулся к Ламеху:

– Что у нас здесь?

Ламех поклонился; рядом с крылатым гостем он походил на маленький коричневый орешек. Если все обычные люди в этом диковинном месте были такого же маленького роста, как Иафет, Ламех и Иалит, неудивительно, что Сэнди и Денниса приняли за великанов. Ламех произнес:

– С нами чужеземец…

Аднарель коснулся плеча Сэнди и легонько прижал мальчика к шкурам, пресекая его попытку подняться.

Ламех продолжал:

– Он, как видишь, почти столь же высок, как и ты сам, но как будто… как будто не вполне сформирован.

– Он очень юн, – пояснил серафим Аднарель, – так сказать, едва вылупился. Но ты прав. Он не из нас. И не из нефилимов.

– И не из нас, – добавил Ламех. – Но нам кажется, его не следует бояться.

Аднарель бережно повернул мальчика; длинные пальцы осторожно ощупали лопатки.

– Крыльев нет, даже зачаточных.

Хиггайон приблизился к серафиму, боднул его головой, привлекая внимание, потом указал на кувшин с водой.

Аднарель почесал мамонта за ухом.

– Зови пеликана, – велел он.

Хиггайон вышел из шатра. Ламех поднял голову и посмотрел в невероятно-голубые глаза Аднареля:

– Правильно ли мы сделали, что давали ему прохладу и влагу, чтобы унять лихорадку и исцелить ожоги?

Аднарель кивнул. Тут хлопнул полог. Это вернулся Хиггайон. Следом за ним вошел пеликан, большой, белый и невероятный. Пеликан вразвалочку подошел к кувшину, открыл огромный клюв и наполнил кувшин.

– Пеликан позаботится, чтобы у нас было вдоволь воды? – озабоченно спросил Ламех. – Иначе потребуется много ходок к источнику, слишком много для меня теперь, когда я стар и…

– Не страшись. Аларид позаботится об этом, – заверил его Аднарель.

– Пеликан в пустыне? – спросил Сэнди. Огромная птица казалась ему частью сна, порожденного лихорадкой.

– Вопиющий в пустыне пеликан, – подтвердил Аднарель.

Он опустился на одно колено и приложил руку к красной щеке Сэнди. Сквозь пальцы серафима потекло целительное тепло – тепло, не имевшее ничего общего со спертой жарой шатра. Сэнди почти привык к удушливому запаху шкур, но серафим словно принес с собой легкость и свежесть.

– Так откуда же ты, отрок? – спросил Аднарель.

Сэнди вздохнул:

– С планеты Земля. Надеюсь, я все еще на ней?

Серафим снова улыбнулся, не ответив на вопрос. Он мягко коснулся лба Сэнди, и это прикосновение помогло проясниться спутанным мыслям.

– А с какого места планеты Земля ты пришел?

– Из Соединенных Штатов. Из их северо-восточной части. Новой Англии.

– Как ты попал сюда?

– Я точно не знаю… э-э-э… сэр. – В Аднареле ощущалось нечто такое, что подтолкнуло Сэнди к старомодному почтительному обращению. – Наш отец работает над теорией о пятом измерении и тессеракте…

– А! – Аднарель кивнул. – Он послал тебя сюда?

– Нет-нет, мы…

– Мы?

– Мы – это Деннис, мой брат-близнец, и я. Это мы виноваты. Ну, в смысле, мы никогда раньше не творили таких глупостей – не лезли в папины идущие эксперименты. Только мы не поняли, что это идет эксперимент.

– А где Деннис?

– Ох, и не спрашивайте! – простонал Сэнди.

– Его брат, Деннис, исчез с единорогом, – объяснил дедушка Ламех, – а того, судя по всему, позвали куда-то еще. Иафет сейчас ищет его.

Серафим внимательно выслушал это, по мнению Сэнди, невнятное и недостаточное объяснение и опять кивнул.

– Не страшись, – сказал Сэнди Аднарель. – Твой брат вернется. А пока дедушка Ламех и Хиггайон сделали для тебя лучшее, что было можно, – поддерживали твою кожу влажной. – Он достал из глубокого кармана своего одеяния что-то вроде горсти трав и опустил их в кувшин с водой. – Это поможет исцелению. – Серафим улыбнулся. – Хорошо, что ты хотя бы сколько-то знаешь Древнюю Речь.

– Но я не знаю… – начал было Сэнди.

– Ты смог сперва понять Иафета и заговорить с ним, а потом с дедушкой Ламехом, так?

– Ну да. Пожалуй, так.

– Возможно, дар пробудился в тебе потому, что у тебя не оказалось времени подумать. – Улыбка серафима озарила шатер. Аднарель повернулся от Сэнди к Ламеху. – Когда придет прохлада ночи, закутай его вот в это. – И серафим снял свое молочно-белое одеяние. Теперь его крылья, такие же золотые и блестящие, как и его длинные волосы, оказались на виду. В темноте шатра он сиял, словно солнце. – Звериные шкуры слишком грубы для его обожженной плоти. Я приду утром посмотреть, как он себя чувствует. А пока проверю, как там дела у Иафета и нашел ли он его брата.

При этих словах Аднареля Сэнди почувствовал, что у него закрываются глаза. Иафет ищет Денниса. Аднарель отправляется помочь ему. Конечно же, раз за дело взялся серафим, теперь все будет хорошо.

И мысли его уплыли в мягкую темноту.

Глава третья. Иалит, сестра Иафета

Покинув дедушкин шатер, Иалит поспешила домой, в центр оазиса. На боку у нее висел кошель со стрелками, как у Иафета, только вместо миниатюрного лука девушка носила маленькую духовую трубку. Стрелки были смазаны отваром, который не убивал хищника, а временно обездвиживал – даже такого большого, как мантикора. Мантикоры отличались силой и скверным характером, но не обладали ни умом, ни храбростью. Иалит боялась мантикор куда меньше, чем некоторых молодых людей поселения, и держала стрелку в руке – вдруг понадобится.