Страница 363 из 365
Марта незаметно посмотрела на карту России, на пасынка и увидела, как Майкл чуть прикрыл глаза. «Очень хорошо, — подумала она. «У Майкла отменная память. Если он увидел какие-то пометки Николая, он их все перенесет на нашу карту, уже на яхте».
— Покинуть пределы Российской империи, без права возвращения, — закончил Нессельроде и поклонился. Марта едва опустила изящную, увенчанную плюмажем из перьев голову. Она была в темно-зеленом, отделанном брюссельским кружевом, платье. Бенкендорф, глядя на прямую, узкую спину, едва скрыл вздох: «Господи, прости меня, что я на такое пошел. Еще хорошо, что император мне разрешил не делать этого лично. Как бы я Федору Петровичу в глаза смотрел? И вообще, я ничего не знаю. Мое дело обеспечить исполнителей, остальное — это императору только известно».
— Нота уже отправлена с курьером в посольство его величества короля Георга, — сухо сказал Нессельроде, захлопнув кожаную папку. «Атташе ждет вас в гавани, мадам Кроу, месье Кроу, сэр Майкл. Вы должны покинуть территориальные воды России в течение двенадцати часов с момента передачи ноты. Его величество предупреждает вас, что, в случае отклонения от определенного вам маршрута следования, военные корабли империи имеют право применить силу».
— Разумеется, — отрезала Марта. Они поклонились. Николай, — он так и не сказал ничего, — улыбнулся.
— Счастливого пути, господа, — пожелал он им.
Два экипажа стояли в закрытом дворе. Марта, устроившись на сиденье рядом с мужем и пасынком, подождала, пока карета выедет на Дворянскую улицу. Бенкендорф посмотрел на ее спокойное лицо: «Ее не обыскивали, все-таки женщина. У этого Питера Кроу никакого оружия нет, у него сына тоже. Ерунда, старухе седьмой десяток…, - он опустил глаза: «А ноги у нее как у тридцатилетней красавицы. Господи, да о чем это я? Там же…».
Белье на ней было брюссельского кружева, чулки — темно-зеленого шелка. Ему в лоб уперлось дуло пистолета, и холодный женский голос сказал: «Мы возвращаемся к Пантелеймоновскому мосту, Александр Христофорович. Передайте приказание кучеру и жандармам, и велите им, по прибытии, остаться во дворе».
Он сглотнул и ничего не ответил.
— Майкл, — кивнула Марта пасынку. Тот достал давешнюю склянку с каплями. Бенкендорф только сейчас понял, что она наглухо запаяна.
— Мы, — сладко улыбаясь, сказал Майкл Кроу, и опустил склянку в карман сюртука Бенкендорфа, — мы строим тоннель под Темзой, Александр Христофорович. Роем грунт, убираем породу…, Наши изыскания увенчались успехом. У вас в кармане самое мощное взрывное вещество, известное науке. Если эта склянка разобьется, от всей, — он выглянул из окошка кареты, — Дворянской улицы останутся только развалины.
— В ваших интересах, — спокойно добавил Питер Кроу, — вести себя тихо и делать то, что мы вам скажем. Вам повторить?
— Нет, — пробормотал Бенкендорф. «Нет, я понял». Он замер, ощущая, как переливается жидкость в склянке. Марта пощекотала пистолетом его потный лоб и потребовала: «Ну!»
— Но что я им скажу? — Бенкендорф чуть не плакал.
— Что мадам Кроу забыла гребень, — она все улыбалась — хищно, по-звериному. «Например. Мы ждем, ваше превосходительство. Если на Марсовом поле карета повернет налево, а не поедет прямо, я вам мозги вышибу».
Бенкендорф, медленно двигаясь, открыл окошечко, что вело на козлы. Он, сдавленным голосом, сказал: «Передайте второму экипажу, нам надо заехать на квартиру Воронцовых-Вельяминовых».
— Молодец, — одобрительно заметила Марта, но пистолета не убрала. Кареты миновали Марсово поле и въехали на Пантелеймоновский мост.
На лестнице было тихо.
— Идите первым, — Марта подтолкнула Бенкендорфа пистолетом в спину. Поднявшись вслед за ним, женщина замерла — дверь квартиры была настежь открыта. Она зашла в переднюю. Помолчав, обведя взглядом комнату, Марта сняла с расщепленного пулями косяка клочок темной ткани. На половицах виднелись подсыхающие пятна крови. «Я же им велел, — отчего-то подумал Бенкендорф, — велел, чтобы все прошло без шума. Господи, не наказывай ты меня за это».
Марта легко наклонилась и подняла испачканную красным белую розу. Она, так и не опуская пистолета, вгляделась в окно, что выходило во двор. В углу, алмазом, было нацарапано: «Прощайте».
— Помните, — сказала Марта, осмотрев Бенкендорфа с ног до головы, — что лежит у вас в кармане». Женщина повела пистолетом: «Где они?»
Он застыл, едва дыша, и, холодеющими губами ответил: «Я не знаю, мадам Кроу, не знаю, я клянусь вам…, Только император знает, он просто велел мне все подготовить…Я могу вам сказать, куда отправили вашего зятя, только заберите у меня это вещество, я прошу вас…»
Размеренно тикали большие часы на стене. Марта уловила запах роз, — легкий, исчезающий. Она велела себе: «Нельзя! Сначала дело, а все остальное потом». Пасынок, — они с Питером стояли у двери, — едва заметно кивнул ей.
— Я знаю, где Петр Федорович, — Бенкендорф медленно, неловко опустился на колени. «Пожалуйста! Я просто исполняю приказания его величества, поймите, я ничего не решаю…»
Марта молчала, глядя на него — сверху вниз.
— Его величество распорядился отказывать вашей семье в визах, — заторопился Бенкендорф, — негласно, конечно. Всем — Кроу, де Лу, вашему сыну, в Америке…Он приглашал к себе барона Шиллинга, из инженерного училища, а больше я ничего…, - Бенкендорф стоял, не стирая слез с лица, боясь пошевелиться.
У нее были ледяные, прозрачные глаза. Марта, так и не сводя с него дула пистолета, приподняла платье, и достала из-за бархатной ленты, что удерживала чулок — кинжал.
— Майкл, — коротко велела Марта. Бенкендорф почувствовал, как у него из кармана вынимают склянку и облегченно, глубоко вздохнул.
— Александр Христофорович, — холодно сказала Марта. «У вас две падчерицы и три дочери. Сонечке, вашей младшей, годик. Если с вашими девочками что-то случится, это будет страшным несчастьем. Сейчас июль. К сентябрю я должна получить от вас письмо. Запоминайте адрес — Лондон, Баттерси, до востребования, мистеру Джеймсу Смиту. Пишите о погоде, о поэзии, о чем хотите. После этого с вами свяжутся. Если корреспонденции не будет, осенью Сонечка умрет. Дайте руку, — велела она.
Бенкендорф стер слезы с лица и протянул ей руку. Марта одним легким движением засунула лезвие кинжала ему под ноготь: «К тому времени, как вас найдет наш человек, вы должны будете узнать, где Воронцовы-Вельяминовы. Не узнаете, пеняйте на себя, ваше превосходительство. Молчите, — она пошевелила кинжалом. Вынув его, Марта вытерла окровавленное лезвие о сюртук Бенкендорфа.
— Все равно, — думал он, медленно, на трясущихся ногах спускаясь вниз, — все равно она погибнет. Все они. Император не зря приглашал к себе Шиллинга. Его величество не выпустит ее живой из России.
Марта, что шла сзади, внезапно положила ему руку на плечо.
— Александр Христофорович, — нежно заметила она, — неужели вы думаете, что я сюда, на квартиру, приезжала просто ради того, чтобы убедиться в вашей подлости, и в том, что вы способны стрелять в старика, отдавшего жизнь этой стране? Я об этом догадывалась. Но тот, кому нужно было это увидеть, — увидел. В детской Сонечки может появиться, — Марта щелкнула пальцами, — посетитель. Запомните, младенцы подвержены опасным болезням, — она вздохнула и прошла в предупредительно распахнутую мужем дверь.
В каюте пахло жасмином. Марта, покусав перо, склонилась над картой России: «Было две пометки — Нерчинск и Горный Зерентуй. Можно не ждать весточки от Юджинии, а сразу ехать в Кантон, — она махнула рукой, — и дальше. Что я и сделаю, как только придет письмо от Бенкендорфа».
Питер взял простой, оловянный бокал с вином: «Думаешь, он согласится?»
— У него семья, — пожала плечами жена, — я навела справки. Отменный отец, обожает своих девчонок, жену…, Конечно, согласится, ему больше нечего делать. Если он пойдет к Николаю, его карьера будет разрушена. Император очень недоверчив, и, наверняка, решит отстранить его от дел. А что касается Тео с Теодором — я не думаю, что их убили. Просто, — Марта поискала слово, — увезли. Николай посчитал опасным держать их в столице. Ничего, осенью мы узнаем, где они, и вытащим их оттуда, обещаю, — она поцеловала мужа в щеку.