Страница 23 из 28
А потом началось то, что и должно было рано или поздно начаться. Правда, видеть я этого уже не мог (потому как находился далеко от стены, выходящей своими щелями во двор), да и не хотелось мне это видеть. Сейчас я ориентировался исключительно на долетавшие до моих ушей звуки. В начале, то были истошные крики Светки, потом глухой удар, после чего от своих смотровых отверстий, с тяжёлым вздохом моментально отшатнулись все пленники. Это свидетельствовало лишь о том, что проводницы Светы более нет. Нет, среди живых.
Далее был плач женщин, полуобморочные состояния и мольбы о помощи, обращённые к небесам. А потом наступило время осознания случившегося, то есть долгие минуты абсолютной тишины.
Пожалуй, в тот момент я был единственным из пленников, кто мог бы трезво, без панических и безысходных настроений, оценивать сложившуюся ситуацию. Если же быть более конкретным, то я просто-напросто, тупо ожидал нашей вечерней кормёжки. Нет, вовсе не принесённого нам варева, а металлической емкости, в которой, собственно, оно и будет нам подано. Дабы повторить с ней те же самые манипуляции для освобождения наших рук от тугих верёвок.
Однако всем моим надеждам и ожиданиям, в скором времени суждено будет рассыпаться как пепел. Дело в том, что «ужин» нам принесли вовсе не в металлическом, и даже не в пластмассовом, а в деревянном корыте. Потеряв всякий дар речи, я лишь молча наблюдал на поднимавшийся от корыта пар. Те же самые чувства, похоже, разделили со мной и Генка с Василием. Не осталась посторонней и Катерина.
– Ну, и что же мы теперь будем делать? – тяжко вздохнув, поинтересовалась она.
– Не знаю. – ответил я коротко, после чего попытался продолжить. – …Может, попробуем…
Однако договорить мне не дал прапорщик.
– Ты знаешь о том, что за нами наблюдают? – перебил он меня своим неожиданным вопросом. При этом Василий ещё и кивнул в сторону камеры.
– Допустим. – ответил я с определённым раздражением. Просто не люблю я, когда меня обрывают на полуслове.
– Потому и советую, о своих предложениях или каких-либо идеях сообщать остальным шёпотом, но никак не в полный голос. А ещё лучше, исключительно на ушко. Незачем кому-то знать о наших планах. Теперь, давай. Выкладывай, чего надумал. – на последнем слове, Василий подставил мне своё ухо.
– Да, я уж и забыл, о чём хотел сказать. – растерянно повёл я плечами.
– В таком случае, послушай меня… – едва слышно зашептал прапорщик. – …Я тут кое о чём вспомнил. Короче, так. У меня на кителе, под правым погоном, вместо вкладыша вшита алюминиевая пластина. Один край у неё, достаточно острый. Помню, когда я подшивал тот погон, так пару раз об неё до крови порезался.
– Отлично! – обрадовался Генка, едва сдержавшись от громкого выкрика.
– Может, имеются еще какие-то предложения? – на всякий случай, я обвёл взглядом всех, кто был в данной теме.
– Да, какие ещё могут быть предложения? – засуетился Генка. – Достаём пластину, режем верёвки и рвём когти. Я вообще не понимаю, чего тут думать.
– Успокойся. – притормозила его Катя. – С тобой мы точно вляпаемся. Тут нужно действовать крайне тихо и предельно осторожно. Дождёмся наступления полной темноты. А потом, якобы, уляжемся спать. Вот тогда мы и вытащим твою пластину.
– Правильно мыслишь. – мне ничего не оставалось, кроме как похвалить девушку.
– Да, чего ж тут ещё ждать? – не унимался Геннадий. – На дворе и без того, считай уже сумерки. Камера у них фуфлыжная. В нашем офисе подобные «глазки» уж лет пять как заменили. Хрен ты по ней, что различишь, чем мы тут занимаемся.
– Будем ждать. – отрезал я. – А пока… Нам вовсе не лишним будет друг с другом познакомиться. К примеру, я вовсе не знаю, как зовут твоего, Василий, солдатика.
– Парня лучше сейчас не трогать. Он на вагоне потерял своего друга и земляка. Ну, помните того?.. Второго парнишку, которому едва не удалось сбежать во время выгрузки ящика. Погибшего звали Сергеем, а этого Славкой.
Услышав своё имя, солдат оглянулся в нашу сторону.
– Ничего, Славян. Дай Бог, прорвёмся. – попытался подбодрить его Генка.
– Ты опять, раньше времени трепишься? – прикрикнула на него Катя.
– Вам бы обоим, до поры до времени, лучше угомониться. – усмехнулся над близкими родственниками Василий.
ЧАСТЬ 14
– Ребята, мне показалось, что вы нашли какой-то выход. – к нашей компании заговорщиков попыталась примкнуть проводница Фая.
– Действительно. Кое-какие мыслишки у нас имеются. – ответил я нехотя.
Просто не хотелось мне посвящать в нашу тайну большой круг лиц. Мало ли, что. Не дай-то Бог, начнутся лишние разговоры, громкие пересуды и в конечном итоге, наша задумка станет достояние гласности для тех же людоедов. Однако я тотчас подумал и об ином. Если нам всё-таки удастся освободить руки…. А произойти это должно было ближе к полуночи, то есть, в полных потьмах. То нам вовсе не помешает уже сейчас, в спустившихся на хутор сумерках, наладить какие-то связи, определиться с условными сигналами и скрытыми системами оповещения. Как не крути, а действовать нам всё же придётся сообща. Не лишним было решить данные вопросы уже сейчас, заранее. Дабы не пришлось кому-то из нас орать среди ночи: дескать, всем оставаться на местах и быть готовым к встрече с бандитами или там, Таня и Слава займите позицию у дверей. Потому и пришлось мне сейчас шёпотом обратиться к проводнице с конкретной просьбой.
– Фая, будь так добра… Аккуратно и тихо переговори с остальными девчонками, чтоб они не пугались, не визжали и не верещали, если ночью, кто-то попытается освободить их руки от тугих узлов. Чтоб в любую минуту они были готовы к побегу. Обговори с ними какой-то… А впрочем. Для начала и этого будет вполне достаточно.
– А чем вы собираетесь резать верёвки? – с присущим для любой женщины любопытством, немедленно поинтересовалась проводница. Благо сделала она это, предельно тихо.
– У Васьки в погон вшита остро отточенная металлическая пластина. – не сдержавшись, зашептал я ей на ухо Генка.
– Понятно. – удовлетворив своё искренний интерес, проводница тотчас поспешила поделиться хорошим известием с остальными непосвящёнными.
И пока мы с Василием, Генкой и Катей, уединившись в «мёртвом» для видеокамеры углу, вели обсуждение наших дальнейших действий, Фая успела пошептаться с Татьяной, а за тем и с Мариной. Я видел, как девушки, в знак согласия кивали ей головой и тихо задавали какие-то уточняющие вопросы. В общем, в нашем коллективе начала складываться нормальная, рабочая обстановка. Теперь каждый из пленников знал, что шанс на спасение, пусть и весьма призрачный, а всё же у нас имелся.
Меня несколько удивило поведение Марины. Точнее, мне показались странными её последующие действия. После беседы с Фаей, она вдруг встала во весь свой рост и вышла на центр сарая. Потом, подняв голову к самому потолку, принялась клониться до самой земли. В общем-то, ничего необычного. Быть может сейчас девушка просила небеса о нашем спасении. Однако странным мне показалось то, что все её действия были какими-то неестественными и чересчур показными. Как будто бы Марина выражала свои чувства вовсе не искренне, она скорее играла на публику.
«Возможно, после стольких переживаний, у девочки слегка поехала крыша. – наблюдая за столь эмоциональной картиной, подумалось мне в ту минуту. – Да, и чёрт с ней. Пускай устраивает спектакль. Главное, чтоб не истерила и не падала на пол в припадочных судорогах.»
К слову следует отметить, что кроме меня, своего внимание на Марину более никто так и не обратил. Возможно поэтому, она и вернулась разочарованная на своё прежнее место.
– Внимание!.. – нас тихо окликнул солдатик Слава, поставленный «на стрёме», у сарайных щелей. – …Кажется, из вражьего дома кто-то выходит.
Нам ничего не оставалось, кроме как временно отложить всякие переговоры и обратиться к смотровым отверстиям.
И действительно, прямиком к нашему сараю следовало четверо вооружённых уродов. Кроме автоматов, в руках у них была ещё и парочка фонарей. Да, собственно, те осветительные приборы были им и вовсе ни к чему. Потому как стоило людоедам лишь приблизиться к воротам нашего сарая, как двор хутора осветился тремя мощными прожекторами, установленными по периметру той заимки. Зажегся приглушённый свет и в нашем деревянном срубе. Исходил он откуда-то из под потолка. Причём, источников этого света (то есть, каких-то лампочек, либо иных электротехнических приспособлений), мы так и не узрели. Просто в нашем помещении стало значительно светлее.