Страница 15 из 39
Никаких иллюзий, по поводу мирного урегулирования кавказского вопроса у него никогда не было. С самого начала, он разобрался в том, что на Кавказе уважают и понимают только силу. Тогда как всевозможную белиберду: типа, доброта, великодушие или снисхождение – здесь воспринимают, не иначе, как слабость. И уж коли горцы знают только язык жестокости, то именно на этом языке Ермолов и стал с ними говорить.
На тот момент, самыми кровожадными и непримиримыми на Кавказе были племена черкесов. Как и нынешние чеченцы, черкесы ненавидели русских, безжалостно и беспощадно вырезали их сотнями и тысячами.
Так вот. Именно за эти племена Ермолов, в первую очередь и взялся. Он провел ряд грамотных операций, типа, нынешних зачисток. В результате: из более миллиона черкесов, в живых тогда осталось, лишь пять процентов. Остальные погибли в войне, умерли от эпидемий, голода, были выселены в Турцию и другие исламские страны. Кое-какие племена черкесов (наиболее агрессивные) были и вовсе, истреблены до последнего человека.
С тех самых пор, территория на которой ранее проживали черкесы, это и есть единственная область Кавказа, где кавказский вопрос решен раз и навсегда.
– Ничего не скажешь, радикально. – усмехнулся Андрей. – Нет людей, нет и проблемы.
– Тихо! – Бутаков вдруг прислушался. – Кажись, к нам едут гости. Вроде бы звук двигателя. Точно, машина.
Цымбал выглянул из окна караульной будки и тут же успокоил сержанта.
– Свои. Макс из штаба возвращается.
Не покидая «караулки», Андрей поднял шлагбаум. Махнув рукой (дескать давай, проезжай поживее), Цымбал вновь вернулся к диспуту о глобальных проблемах войны и мира на южных рубежах Державы.
«Вот вам, и вся караульная служба!.. – проследовав мимо КПП, тяжело вздохнул Князев. – …Вот вам и вся безопасность объекта. Вези с собой хоть три тонны взрывчатки, нам до лампочки!..»
МСТИТЕЛЬ
Для лейтенанта Побилата, служба в «горячей точке» или неуправляемый взвод охраны, доставшийся ему в подчинение, равно как и угрозы прапорщика Михайленко – на тот период, были сущим пустяком. Полнейшей ерундой в сравнении с опасностью, исходящей от нового (как заверял Лютый) матёрого боевого командира, прошедшего две войны и который со дня на день должен был появиться на его дальнем объекте.
«Этого самого вояку обвести вокруг пальца, мне уж точно, удастся. – предчувствуя непоправимое, тревожно размышлял про себя лейтенант. – В непосредственном контакте с ним, то есть, глаза в глаза, мне не устоять. Он расколет меня, как дважды два. Короче весь мой обман, так поначалу удачно складывавшийся, обещает моментально рассыпаться словно карточный домик. Вот и думай теперь: а стоило ли мне быть столь принципиальным во взаимоотношениях всё с тем же прапорщиком. Быть может, я и вовсе зря с ним поссорился. Как не крути, а Михайленко мужик бывалый. Имелась бы у меня, какая ни какая, а всё же поддержка. А впрочем, чего же я раньше времени паникую? Тот командир, возможно и вовсе не приедет. Предположим, он передумает. Его могут переназначить. Он может не доехать. Вон сколько мин кругом по натыкано.»
И тем не менее, сколь долго не откладывалась бы та роковая минута, сколь не вилась бы эта верёвочка, а то, что должно было когда-то произойти, обязательно случиться. И приезд Князева на военные склады, исключением из данного правила вовсе не был.
– Лейтенант, твою мать!.. Ты что же за бардак здесь развел? Проходной двор, а не военный объект. – импульсивно вышагивая из угла в угол, майор отчитывал вызванного в срочном порядке Побилата. – Я конечно могу понять, что ты ещё молодой, что пороха не нюхал. Да и о том, что с личным составом у тебя возникли определённые напряги. Однако самое элементарное и самое простое. То есть, обеспечение охраны и обороны стратегически важного объекта, ты просто обязан был сделать! Ведь это, как таблица умножения для восьмиклассника, которую он должен знать на уровне автоматизма.
В моей голове просто не укладывается: почему? Почему вас до сих пор тут не перебили, к едрени-фени?
Лейтенант, уж если наплевать тебе на свою собственную жизнь, так подумал бы немного о своих солдатах. Им-то за что гибнуть? За твою преступную халатность или, как в анекдоте: за компанию?
И вообще. Какого хера, ты делаешь во внутренних помещениях складов? С какого перепуга, ты суешься не в своё дело? У тебя, товарищ лейтенант, на периметре объекта, не иначе, как всё ладно и складно? Не склады, а неприступный бастион! Только рыпнись, вражина – в мелкий салат покрошим.
«Так оно и есть. Лютый вовсе не преувеличивал. – мелькнуло в голове Побилата. – Вне всяких сомнений, передо мной настоящий боевой офицер. Вояка, до мозга костей. Ни чета мне, мямле и грёбанному самозванцу. Ведь ему, как профессионалу, было достаточно и беглого взгляда, дабы точно оценить всю убогость нашей внутрескладской обстановки.
Я общаюсь с этим мужиком не более пяти минут, а уж абсолютно уверен в том, что в любой, даже самой затруднительной ситуации, он непременно найдет выход. И, уж будьте уверены, в конце концов, своего добьется. Именно такой командир, собственно, здесь и нужен. Этот майор, наверняка, сумеет «построит» взвод нашей охраны, уж точно, найдет управу и на этих чёртовых «дембелей». Юлить или заигрывать перед кем-либо новый командир не будет. И уж точно не пойдет у кого-то на поводу.
Пусть и редко, но мне приходилось встречать в своей жизни людей подобных Князеву. Людей обладающих некой харизмой. Пусть они и прямолинейны, зато всегда сумеют назвать вещи своими именами. Такие как этот майор привыкли полагаться на самих себя, на свою точку зрения. Чёткость, честность и исполнительность, непременно ставятся у них во главу угла. И быть может, как раз эти самые качества, для любого военного и должны лежать в основе такого, подчас избитого понятия, как офицерская честь.
Не ошибусь если предположу, что именно за таким командиром солдат готов идти на верную гибель. И именно на таких майорах, пожалуй, всё ещё и держится наша многострадальная российская армия.
Нет, этому командиру, уж точно, я не посмею солгать. И даже если прогонит он меня в три шеи, мне вовсе не будет обидно.
Эх! Мне бы, хоть капельку его самообладания и напора. Кто знает, быть может и жизнь, и моя нынешняя служба сложились бы совсем по иному.»
– Товарищ майор, позвольте возразить. В настоящее время, я произвожу ревизию внутри складского армейского имущества, в соответствии с приказом подполковника Лютого. – потупив взор и совсем уж неуклюже Побилат попытался объяснить свои действия. Ведь он должен был, хоть что-то ответить.
– Вот только не надо меня пугать погонами и чинами. Пуганные. Лютый, где? Далеко. А враг, можно сказать: у твоих ворот. Считай, за тем самым деревянным мостом. А посему, ты в первую очередь обязан был обеспечить боеспособность личного состава и безопасность данного объекта. И уж после: хоть в домино играть, хоть коробочки пересчитывать. Старшим по званию, здесь был именно ты. Более того, лишь ты единственный был здесь офицером. С тебя и весь спрос.
Лейтенант опустил голову. По сути всё, о чем говорил сейчас Князев, Побилату было известно без каких-либо акцентов и дополнительных напоминаний. Однако поделать он, увы, ничего не мог. Причина скрывалась в его взаимоотношениях с караульным взводом, которые были не просто натянуты, по большей части, они вовсе отсутствовали. Более того. Как чёрт ладана, Побилат чурался сейчас своих же подчинённых, ограничивая свои контакты с солдатами, лишь составлением недельного графика караульных нарядов.
– Ну? Чего молчишь? Онемел, что ли? – жестко прикрикнул на Побилата Князев. – Лейтенант, какое военное училище ты окончил? Уж больно хочется мне узнать ту «кузню», где готовят для нашей армии столь «чудесные» кадры.
– Восемь месяцев назад я был выпускником Новосибирского политеха. – вот и наступил для Побилата момент истины. Тот самый час, когда следовало ему говорить правду, какой бы жестокой она при этом ни была.