Страница 14 из 15
– Трудно знать все языки, Саид, поэтому не можем говорить с тобою на твоем, – с сожалением сказал Арсений.
Ахмед перевел и Саид ответил:
– От этого никуда не деться, – отвечал Саид, – язык, как и все вокруг нас наполнено тайнами неисчислимыми.
– А есть ли язык у Сфинкса, как, по-вашему, Саид? – спросила его Ляся.
Саид улыбнулся и ответил, а Ахмед сразу перевел:
– Есть. Есть даже легенда, в которой говориться, что в далекие времена, Сфинкс умел говорить. Сам я в это не верю. Ну, как может такая статуя говорить? Но иногда, ветер начинает петь вокруг Сфинкса. Я слышал, что когда его еще не изуродовали, ветер помогал ему разговаривать, и каждый раз он говорил совершенно по-разному и на любые темы. Он разговаривал только со жрецом храма Солнца, а так как храм Солнца очень далеко от Сфинкса, то встречи эти были крайне редки в те времена. Раскаленные губы Сфинкса открывают безумным секреты, в лабиринтах барханы помнят его жуткие людям заветы. Что за толк поклоняться колоссу, но по-прежнему музыку рек, слышим в ветре, что носится с воем, даже в наш просвещенный век.
Ахмед оживился после этих слов Саида и начал его о чем-то расспрашивать.
– Ахмед, – сказал Дамир, – не безобразничай, скажи, о чем идет речь? Вокруг Сфинкса здесь такая идет возня и суета, что можно подумать все что угодно. Это всего лишь каменный идол и больше ничего, откуда такой ажиотаж?
– Ах, да, простите, – улыбнулся Ахмед, – сами понимаете, эта тема для нас сейчас как никогда важна. Саид рассказал, что в Сивах, в разрушенном старом городе, до сих пор продолжается династия жрецов храма Солнца. А сейчас все знания переданы Рабинору, современному жрецу храма Ра.
– Насколько Рабинор осведомлен о знаниях своих предков? – поинтересовался Арси, – это невозможно на протяжении стольких лет хранить и передавать изустно все тайны. Должны ведь быть где-то записи? Манускрипты или каменные письмена?
Ахмед поговорил с Саидом и ответил:
– Рабинору вполне можно доверять, утверждает Саид, передача знаний продолжается всю жизнь от одного поколения к другому, поэтому вероятность того, что что-то исчезнет, незначительна, хотя разве можно быть до конца в чем-то уверенным? Эти знания не только хранятся, но и постоянно развиваются, а иначе какой смысл в нашей с вами жизни? Потомки жрецов и пророков, продолжают и дальше развивать это учение Сфинкса. Каменные надписи сами по себе бессильны, их оживляет человеческий разум и через человеческую энергию божество реализует свои замыслы.
– Это тоже говорил Саид? – спросила Ляся.
– Да, он говорит, что только реальное дело может показать, насколько жива магия жрецов храма Солнца.
Было совсем поздно и всем хотелось спать. Ляся чувствовала, как ночь давит на пустыню. Именно здесь, бескрайнее небо может легко поместиться на груди у земли, не стесняя себя ни в чем. Так легко и свободно она улеглась среди темных остывающих барханов, что не было никаких сомнений в том, что именно здесь присутствует полная гармония между небом и землей, между ночным небом и землей. Хорошо! Как хорошо! – думала Ляся, засыпая в объятиях Арсения. Словно само небо обнимает меня, думала она и мило улыбалась, какая я счастливая! Нужно ли мне это желание, если у меня есть все, что только возможно? Есть любимый, есть мечта, есть будущее, наполненное приключениями, поисками и исследованиями великой тайны?
Как хорошо не думать ни о чем, кроме этого неба, простора, ничего не чувствовать, кроме этой милой ручки, что лежит у меня на груди, – засыпая, думал Арси, – мне так хорошо, даже не знаю, что просить у Сфинкса. Наверное, я отдам свое желание Лясе, мне кроме ее счастья ничего не надо, ведь я и так счастливый. С этими мыслями засыпал Арсений.
Как близко я от этой тайны Сфинкса, – размышлял Ахмед, – Ляся наверняка именно тот самый дух. Удивительные пути проведения! Кто бы мог подумать, что судьбы людей разных континентов могут перекрещиваться и сплетаться таким причудливым образом, невероятно. Я просто счастлив, быстрее бы найти Рабинора и совершить обряд! Я уже бесконечно счастлив и не уверен, что смогу быть еще счастливее. Зачем мне оно, это волшебное исполнение желания, если я и так счастлив? Он смотрел на звезды, пока они не закружились в обворожительном восточном танце. Хорошо, как хорошо, – думал Ахмед, пропадая в звездном танце своего сновидения.
Хорошо и спокойно, – думал, капитан, засыпая. Так замечательно, когда рядом счастливые люди. Чего еще желать в этой жизни? Отдам свое желание им поровну. У них еще долгая жизнь впереди, пусть они всегда будут счастливыми.
Неизвестно, что так примирило в этот момент этих людей со своей судьбой? Может быть причина в необыкновенной тишине прохладной ночи? Песок молчал. Представьте себе, сколько вокруг них было таких маленьких песчинок, и каждая лежала тихо-тихо, не шевелилась. Миллиарды голосов затихли. Их околдовали звезды или догорающие угли бедуинского костра? А может, все они слушали мысли наших путешественников, которые по праву могли бы считаться для этих мест чужеземцами? Они слушали размеренный стук их сердец, и это спокойствие передавалась на десятки километров вокруг каждой песчинке. В итоге целые барханы вокруг уснули в радужных сновидениях, позабыв о своей многовековой истории под копытами верблюдов, лошадей Александра, шагов простых египтян, позабыв о крови и поте, что приходилось им впитывать в себя, совершенно не желая испытывать неимоверные страдания и боль всех поколений существ по имени «люди».
С утра, быстро позавтракав, они продолжили свой путь к храму. Пока солнце еще не взошло, и не набрало силу, они ехали без кондиционера, открыв окна. К вечеру они планировали добраться до оазиса Сивы. Именно там находился Храм Солнца. Точнее и не скажешь, именно «был», потому что сейчас от него осталась лишь пара стен. Тем не менее, в пергаменте, который нашел Ахмед, было четко сказано, что ритуал исполнения желаний надо проводить именно там. Поэтому не важно, насколько хорошо он сохранился. Главное, чтобы хоть что-то оставалось с тех золотых времен.
Капитан вел машину и изредка поглядывал на Арсения.
– Арсений, – капитан видимо не выдержал, подпиравших его эмоций и сказал, – туда, куда мы едем, очень интересные обычаи. Даже не обычаи, просто заведено, что у каждого мужчины должен быть джип, ну на худой конец – ослик, а у каждой женщины должен быть мужчина.
– И что же тут странного? – удивился Арси, – должна ведь женщина на ком-то ездить? Разве бывает наоборот? Помнится рассказ одного классика. Попробовал один, но не на долго его потом хватило.
– О чем это вы, ребята? – оживилась Ляся, о Гоголе?
– Нет, мы про осликов, местные утверждают, что если у мужчины нет джипа и нет ослика, то он вовсе не мужчина, потому что его женщине в этом случае не на чем ездить.
– Да!? – воскликнула Ляся, – но мой Арси зато носит меня на руках! Он такой сильный, что ему не нужен ни ослик, ни джип!
Все дружно рассмеялись.
– Ну, раз так, то это даже лучше! – согласился капитан и улыбаясь хорошенько притопил пидальку газа.
– О, хорошо я вас простимулировала, – смеялась Ляся, – капитан, у вас спидометр кончился.
– Надо пользоваться возможностью, – ответил капитан, – пока хорошая дорога прибавить ходу и Ахмеду легче. Он у нас парень горячий, не любит тихо ездить.
Днем они сделали привал и снова поехали дальше среди пустыни. Дамир сосредоточенно следил за дорогой, несмотря на то, что она была практически пустой, а влюбленные оккупировали заднее сидение. Ляся смотрела вперед на дорогу, а Арси спал, положив голову ей на колени. Ляся медленно гладила своего спящего супруга, продлевая его глубокий и спокойный сон.
– Ваши руки, Ульяна, делают чудеса, заснуть в такой обстановке, да так сильно, очень сложно, – сказал Дамир, изредка заглядывая в зеркало заднего вида. – Вы настоящая волшебная труженица, поэтому я уверен на все сто, что любовь не выветрится из вашей семьи. Редко когда семьи остаются дружными после хоть какого-нибудь стажа совместной жизни.