Бродяга

Нет, я конечно, не юная дева, чтобы смотреть на член как на невиданного зверька, но тут действительно есть на что посмотреть.

А ещё, он был возбуждён. Наверное горячая вода так повлияла, потому что о другой причине я думать не хочу.

Безымянный, то бишь, Алексей не спеша надел халат и только после того, как подняла взгляд на его лицо, я осознала, что всё это время пялилась на его «агрегат». По-другому не назвать.

Радует одно – я никогда не краснею. Именно это спасло меня от ещё большего позора.

В дверь кто-то настойчиво зазвонил, чем и спас меня от дальнейших шуточек Лёши (непривычно как-то его так называть).

Пока шла до двери с ужасом представляла, кто это может быть. Хорошо, если подруга. Она у меня девушка современная, поймёт. А вот если мама…

Придётся до конца года объяснять кто этот мужик в женском халате и что он забыл в моей квартире.

На автомате распахнула дверь и ахнула.

– Привет, Надюх. Я вот… Пустишь, а?

Бывший.

Твою же мать! Только его мне сейчас не хватало!

Володю здорово мотало и предположить, что приключилось у этого придурка не сложно.

Всё, как обычно.

Поругался со своей стервозной выдрой, нажрался до поросячьего визга и пришёл поплакаться, а заодно, поклянчить прощения и попытаться залезть в мою кровать, где его уже давно не ждут.

Такое случалось с периодичностью в полгода и, судя по всему, момент настал. Надо заметить, очень вовремя.

За спиной послышалось рычание Бармалея и Володя презрительно скривился. Они не ладили с тех пор, как муженёк пнул бедного пса, когда тот ещё был щенком.

– Иди домой, Володя, – пытаюсь закрыть дверь, но он подставляет ногу.

– Надюха… Я так скучаю, Надюха… – пьяно икает и надвигается на меня, оттесняя от двери.

– Какие-то проблемы? – гремит позади голос, который я не сразу узнаю, настолько он угрожающий.

На мгновение задумываюсь о том, что сейчас я могу отомстить бывшей скотине за все обиды и унижения.

Скажи я одно слово своему новому знакомому, и у Володи появится одна существенная проблема, ростом под два метра.

Но я, конечно же, не опущусь до такого, а потому пытаюсь вытолкать ошалевшего Володю, но тот встал скалой и ни на шаг не отступает.

– А это кто, Надюх?! Ты чё, хахаля завела что ли?! – бывший трезвеет на глазах и толкает меня к стене. – А ну, отойди-ка!

Глава 5

– Володя, тебе пора домой, – Надя пытается сгладить углы.

Маленькая наивная Моська.

– Так, значит, на братков перешла, да? – соплежуй, прищурившись, рассматривает мои татуировки, а я жду, когда у него хватит духу рыпнуться на меня. Прошу заметить, жду! Хотя руки уже сами сжались в кулаки.

– Будем базарить как мужики или устроим словесную перепалку? – издеваюсь над полулысым хлюпиком и, черт меня дери, мне это по душе.

Да, оно как бы некрасиво – при девчонке унижать мужика. Но он ещё мужиком должен быть. От этого за версту несёт дешёвым одеколоном и каблуком, из-под которого, видимо, вырвался ненадолго. И сразу же к бывшей, с которой, судя по реакции на него Наденьки, расстались хреново.

Так где же тут мужик?

– А ты что здесь потерял, уголовник? – вот только этого я и ждал.

Мой кулак врезался в челюсть заморыша и он тюком свалился на пол.

Ну, бляяя…

Так даже не интересно.

– Ты убил его… – шепчет Моська, прикрыв рот ладошкой. – Убил.

Смотрю на безжизненное тельце у своих ног и зло берет. Как ей в голову вообще пришло за такого хлюпика замуж выйти? Бля… Не мужик и даже не пародия. Его самого нужно по тёмным улицам за ручку водить и от гопников защищать. Пиздец просто.

– Да что ему будет, отрубился просто! – повышаю на неё голос, сам того не осознавая.

Надо же как меня корежит, стоит только представить, как этот сморчок в мою Моську свой (наверняка короткий) писюн пихает.

– Да? – недоверчиво поглядывает на меня и приседает рядом с бывшим, пытаясь нащупать его пульс.

А мне по рукам хочется ей дать, чтобы не прикасалась ни к кому, кроме меня. Да уж… Я, оказывается, тот ещё «Отелло».

– Володя, значит? – возвышаюсь над бедной Моськой, так, словно это я её муж, а этот мужик – неудачно попавшийся под руку любовник.

Со стороны, уверен, всё выглядит именно так.

Да, Лёха, или как там тебя, похоже, крыша твоя съехала основательно и бесповоротно.

А ведь я ей никто. Знакомы всего несколько часов. Что же дальше будет? Подумать даже страшно, как меня несёт от девчонки.

Она смотрит на меня так виновато, как будто действительно попалась на чём-то нехорошем и меня разбирает хохот.

– Да не буду я тебя душить. Но этого, – тычу пальцем в чмо, распластавшееся на полу. – Чтобы больше на порог не пускала. А то поймаю его здесь ещё раз – ненароком инвалидом сделаю.

Наденька бросает на меня очумелый взгляд, но молчит. Наверное, дает время самому осознать, какую херню несу.

Знаю, что это ненормально. Но как-то насрать мне. Раз понравилась – значит моя будет.

– Помоги его до кровати дотащить.

Вот тут в моём и без того воспаленном мозгу взрывается бомба. Ядерная.

– А штанишки ему не приспустить, чтобы ты не утруждалась?! – со стороны себя не вижу, но, кажется, выгляжу сейчас как псих, сбежавший из дурки.

Моська открыла рот, судя по выражению её лица, чтобы послать меня туда, где не светит солнце, но мужик на полу прервал наш содержательный диалог своим оглушительным храпом.

Замечательно, блядь!

Этот гондон ещё и спать тут улёгся!

Просто охуительно, больше сказать нечего.

– Мы же не можем его выкинуть на улицу! Он вообще-то, мой бывший муж! – вот сейчас ты ему точно не помогаешь, Моська.

– Почему же не можем? Можем. Я, к примеру, могу даже его спустить по лестнице. Хочешь? – кажется, башню таки сорвало, а Моська ещё и усугубляет.

– Прекрати! К тому же, когда очухается можем сказать, что сам упал, – мне кажется, или она правда парится насчёт его мнения?!

Да какого…

– Он в полиции работает. А у тебя ни документов, ни памяти.

– Так ты обо мне что ли паришься, Моська? – ухмыляюсь как последний идиот.

Она тяжело вздыхает и закрывает глаза.

Устала кроха моя.

Да, денёк сегодня весёлый.

Молча подхватываю худосочную тушку Володи и несу его к дивану. Бармалей смотрит на меня с укоризной и с тихим рычанием сваливает в сторону.

Да, псина, я тоже не особо рад этому. У меня так-то другие планы были на новогоднюю ночь. В особенности, касательно твоей хозяйки.

– Ты бы в спальню его отнёс, – слышу позади и, кажется, из ушей начинает валить пар.

– В спальне мы с тобой будем спать!

– Не мечтай даже! Будешь на полу или с ним на диване! – посмотрите-ка, ожила Моська.

– За стол иди, Надя! – рявкаю через плечо и бросаю лоха на скрипучий диван.

Зашибись, мента, как красну девицу на руках таскаю.

– Сколько тебе лет, Надь? – рассматриваю её хрупкую фигурку и ловлю себя на мысли, что не прочь бы и пощупать её.

– – Неприлично спрашивать у женщины…

– Да, я знаю. Так сколько? – настаиваю и ей это, похоже, не очень нравится.

Стесняется что ли?

Дурёха.

– Тридцать недавно стукнуло, – говорит так обречённо, что меня смех разбирает.

– Разве это много? Я вот не знаю, сколько мне лет, но думаю, что намного старше.

– Ты мужчина. Вы и в сорок, и в пятьдесят ещё по бабам бегаете. А для женщины тридцать – уже старая, – какую же чушь она городит.

– А по-моему, самое оно. Моська, а ты чего не в платье? – только сейчас замечаю, что Надя в джинсах и слегка потасканной футболке.

Насколько я знаю женщин, а мне кажется, я их знаю, для них любой праздник превращается в ритуал с охами-ахами у зеркала и причитаниями «надеть нечего».

Опять же, откуда я это знаю? Так легко рассуждаю о бабах, что, кажется, должен помнить хотя бы одну… Но нет. Пустота в башке.

Наденька ещё эта… Странная.