Страница 8 из 15
Совсем поздно он вернулся в замок. Перед тем, как лечь спать, он зашел в спальню к супруге, надеясь сам не зная на что. Она спала, почти совсем скинув с себя одеяло. Князь попытался нежно ее разбудить, но она лишь повернулась, сказав, – уже так поздно, милый я так долго ждала тебя и совсем устала.
– Я скоро должен буду уехать на несколько дней, Эллина.
– Я буду скучать, Альберт, – ответила она словами, не вкладывая в них совсем своего сердца, – решил князь.
– Чтобы ты не скучала, я бы хотел поставить у тебя в спальне свой портрет, ты не против?
– Ну, что ты, конечно. Я буду смотреть на него, а он на меня. Мне так нравится, когда ты смотришь на меня, Альберт. Я совсем засыпаю, в следующий раз приходи раньше.
Эллине было приятно, что он все еще думает о ней и все-таки тревожится. У нее даже мелькнула в тот момент надежда, что у них все будет хорошо. Зеркальный мир нас разъединит, он же соединит обратно, – думала она сквозь сон, и представляла, что теперь хоть так, но они будут вместе. От этих мыслей ей снова стало хорошо.
– Давай спать, любимый, – прошептала она и снова крепко уснула.
Эллина бывает нежная со мною только во сне, – думал Альберт, – как только она скидывает пелену сна, то все меняется.
Еще одна тоскливая ночь впереди, думал князь, восхищаясь роскошным телом, Эллины. Он никак не мог отвести взгляд от ее гладких ягодиц, красивой спины…
Ему очень хотелось ее разбудить но, представив ее отказ, решил не делать этого, а насладиться ею так, как часто он это делал, глядя на нее сонную и желанную.
Альберт возвращался к себе в спальню в дурном настроении, в очередной раз разозлившийся на самого себя. Странное дело, – думал он, – эта пелена, что скрывала ее нежность, утолщалась с каждым годом все больше и у меня самого не хватает сил, чтобы убрать это невидимое препятствие между нами. Явно между нами встала чья-то злая воля. Зато сейчас появилась надежда на Парацельса. Надо будет сделать все так, как он скажет, другого выхода у меня нет.
Этой ночью он составлял план перестройки комнаты, которая находилась рядом со спальней супруги. Вопросы политики оставались на последних планах, когда мысли затрагивали сердечные дела Альберта. Князь размышлял, как незаметно обустроить жизнь алхимика – затворника. Видимо, придется доверить это дело своей тайной службе, – думал Альберт. У него было несколько полностью доверенных лиц, которым он мог поручить любое дело без опасения огласки.
На следующий день, тайная служба князя была полностью задействована. Пока Эллина занималась детьми, умельцы устроили все так, как им сказал князь. В стене спальни, напротив зеркала, повесили портрет князя, а рядом, среди лепнины, было сделано незаметное отверстие. В комнате алхимика, к этому месту была приставлена стеклянная колба на полке. Туда же, к алхимику было помещено кое-какое оборудование. Место его временного заточения к вечеру было готово, и служба доложила о проделанной работе князю.
В душе Альберта царила полнейшая неразбериха. Как я мог ввязаться в эту авантюру? – думал он. – Этот Парацельс недаром имеет странную славу проходимца! Но зато в его практике случаются воистину настоящие чудеса! Как он смог убедить меня и как я решился? Дать наблюдать, пусть даже через колбу, за собственной женой! Но с другой стороны, – размышлял князь, если не испытать это средство, пока есть такая возможность, то как быть дальше? Эта стена обоюдного непонимания и разлада, крушит всю мою жизнь! Другое дело, если она была бы мне безразлична, но все как раз наоборот! Альберт сидел у себя в кабинете, но никакие мысли о хозяйстве не могли перебить размышления об Эллине. Какая она чудесная! – думал Альберт, вспоминая ее формы. Он вспоминал, и теплая волна начинала биться о его сердце.
А если что не так, ров вокруг замка глубокий, – сделал он заключение своим сомнениям. – Если сейчас не поделюсь этой красотой, то в ближайшем будущем придется отдать ее навсегда. Так решил князь и послал Парацельсу гонца с письмом. Посмотрим, если все наладится, сделаю Зуммингера своим личным врачом.
Вот так не просто далось князю соглашение на этот странный эксперимент. На определенном моменте отношений, – размышлял прогрессивный князь, – должно быть что-то, что может сдерживать двух людей, привыкших и уставших друг от друга. Видимо, природа человеческая несколько иная и поэтому тяжело выносить это нескончаемое плавание на одном корабле, посреди бескрайнего океана. Здесь должно присутствовать нечто, для оживления чувств и желаний, – размышлял князь. Князь часто вспоминал свои путешествия в юности и особенно путешествие в Индию. Когда он возвращался оттуда с маленьким ребенком, то однообразное длительное возвращение, совершенно не угнетало в присутствии Канти. У меня замечательная дочь, – улыбался Альберт, вспоминая ее божественный неземной голос.
Вечером Парацельс и его ученик были у себя в гостином доме, в ожидании решения князя.
– Так как все будет происходить, учитель? – спрашивал Зумм Парацельса.
– Подожди, еще рано обременять твой мозг излишними заботами, пока не придет письмо от князя. Я стараюсь не расходовать тебя понапрасну, для целенаправленного удара.
– Все так серьезно, учитель? В Ваших руках я чувствую себя одним из ингредиентов новейшего рецепта. Подбирать и складывать элементы человеческой воли, наверное, высшее достижение душевной алхимии, учитель. Как это, наверное, сложно и интересно!
– Да, Зумм, не просто, и очень ответственно. Давай дождемся ответа Альберта. Нельзя сейчас говорить об этом, потому, что на это уйдет часть нашей энергии, она потратится впустую, а для нас это сейчас непростительные траты, поверь мне.
Парацельс медленно пил вино и поглядывал в окно. Он чувствовал, князь обязательно согласится. Уверенность в успехе наверняка успела передаться ему.
– Вот допью этот бокал, и прискачет гонец, – загадал Парацельс, – вот проскакал над рвом, я чувствую это.
Оставался последний глоток, когда за окном раздался стук копыт.
– Гонец! – закричал Зуммингер.
– Отлично, – ответил Парацельс, допивая вино.
В дверь постучали.
– Зайдите, – громко сказал учитель.
Дверь открылась, и они увидели худощавого молодого человека с конвертом в руке.
– Парацельс Вы? – спросил гонец, глядя в глаза Парацельсу.
– Да, это я, – ответил Парацельс и поднялся навстречу гонцу.
– Ваш пакет, – гонец передал пакет, – ответ будет?
– Да, сейчас, присаживайтесь, – пригласил гонца Теофраст, – хотите вина?
– Нет, спасибо, я на службе.
Парацельс распечатал письмо. Там было написано следующее: «я согласен, приезжайте утром, господин Парацельс, оговорим детали нашего дела».
Учитель достал заранее приготовленный ответ и передал гонцу.
– Вот, это мой ответ.
Молодой человек взял письмо и ушел. Парацельс улыбнулся, подошел к ученику, похлопал его по плечу и сказал, – Теперь ты вправе узнать подробности твоей предстоящей работы.
Зуммингер придвинулся к учителю.
– Так, – начал Парацельс, – тебе надо будет в течение двух – трех месяцев вновь сблизить князя и его супругу. Для этого ты должен будешь все это время находиться в комнате, рядом со спальней Эллины. Еще я дам тебе простынь с постели князя и Эллины после их последней встречи. Не знаю, насколько в данном случае надо следовать моему рецепту? Но хуже не будет, ведь для тебя, моего опытнейшего ученика, эти ритуалы – давно пройденный этап, они впитались в твою кровь и стали лишними деталями в твоей работе, но ладно, все равно, пусть останется. Между спальней Эллины и твоей комнатой будет незаметное отверстие. У стены, рядом с этим отверстием будет твоя колба, в которой ты будешь проводить опыт. Ты не должен будешь выдавать себя ни звуками, ни действиями. Учти, это очень большая тайна. Надо оставаться все время чрезвычайно внимательным и осторожным все время эксперимента. В дальнейшем ты сам будешь решать, что и как делать, понятно?
– В общих чертах, учитель, надеюсь, мне удастся все сделать, как надо.