Страница 13 из 15
Новая Эллина.
Этим утром Эллина, впервые за долгое время проснулась в отличном настроении, хоть уснула довольно поздно. Обычно, сколько бы она не спала, никак не могла почувствовать бодрость и прилив сил. А в этот раз, как ни удивительно, бодрость переполняла ее! Эта ночь была чудесной: ей снился сон с князем – чутким, внимательным, сильным и нежным. Казалось, за одну ночь, в ее сердце проснулась ее любовь к князю и как и раньше, она вдруг, почувствовала острую тоску по супругу.
Канти увидела утром Эллину и от удивления не могла ничего сказать. Она открыла от удивления рот, но ничего не прозвучало. Эллине пришлось самой ее спрашивать.
– В чем дело, Канти, за тобой будет закрывать рот? – Эллина рассмеялась, – открыть открыла, а закрыть забыла!
Канти рассматривала преображенную госпожу – свежая кожа лица, яркие глаза. Даже волосы стали ярче и стали виться на кончиках, а голос… Голос стал звонким и радостным.
– Что с вами, госпожа? – только и смогла выговорить Канти.
– Мне сегодня так хорошо, Канти! Ты себе не представляешь! Впервые мне так сильно хочется увидеть моего любимого Альберта. Даже в первые месяцы нашей совместной жизни такого не было, а сейчас, что-то произошло со мною или с миром, не знаю что, но меня переполняют желания!
– А вчера не было ничего необычного, госпожа? Вспомните, после того, как я ушла, пропев вам вашу любимую песню, что случилось?
Эллина начала вспоминать.
– После того, как ты ушла, Канти, я стала готовиться спать и перед тем как лечь в постель, я подошла к своему зеркалу. Помню, как слегка начали потрескивать свечи, и чем ближе я подходила к зеркалу, тем громче начинал трещать их огонь. Я даже попробовала отойти.
– И что было, когда вы отходили? – насторожилась Канти.
– Когда я начинала отходить от зеркала, то свечи переставали трещать.
– Ваше зеркало заколдовано, Эллина. Если так происходит, то наверняка в вашем зеркале кто-то поселился, а раньше вы не замечали этого треска?
– Нет, Канти, не смеши меня. Кто поселится в зеркале? Кроме отражения Альберта в зеркале никого нет! Зато, он в этом отражении, словно живой! Когда я подходила к самому стеклу, то у меня появлялось чувство, будто Альберт начинает выходить из своего отражения мне навстречу.
Эллина вспоминала, что происходило рядом с самым стеклом. Она улыбалась, но Канти ничего не говорила. Слишком интимные моменты эллина оставила для себя самой, чтобы потом, как она думала, можно было вспоминать снова и снова эти странные ощущения, эту неизвестную ранее атмосферу спокойствия и сладкой тишины. Эллина на минуту позволила себе вернуться назад в прошедшую ночь. Там, где от ее дыхания начинало туманиться стекло, он чувствовала прикосновение к своему телу рук Альберта. Он был, как никогда нежен и осторожен.
– Это на меня что-то нашло сегодня с утра, Канти, – пояснила она свою долгую паузу и неконтролируемую расслабленную улыбку во время воспоминаний этой ночи.
– Да, Эллина, конечно, но вы сегодня прекрасны! Я просто влюблена в вас!
– Да, Канти, спасибо тебе за комплимент. Дай Бог, чтобы таких дней было у меня как можно больше!
Весь день они гуляли с Канти в маленьком внутреннем саду замка вместе с детьми, веселились и играли с ними в веселые игры, а вечером Эллина попрощалась с Канти раньше обычного, чтобы как следует подготовиться к встречи с князем в отражении зеркала. Княгиня не особенно задумывалась, как такое вообще было возможно, но отлично осознавала, что все зеркала волшебные, каждое по-своему.
Она спрашивала себя, почему князь раньше не мог повесить в ее комнату свой большой портрет? Если бы он сделал это раньше, то многое сейчас было бы совсем другим. Эллина была убеждена в этом совершенно искренне.
Когда совсем наступила ночь, Эллина зажгла все свечи, что были в комнате, и подошла к зеркалу так, чтобы не видеть себя, и заглянула за толстое стекло. Там в черной щели между стеной и стеклом Эллина могла увидеть только пыль, да паутину, и больше ничего. Надо будет приказать завтра как следует убраться тут, подумала она. Надо же, ничего нет, а мне показалось, – улыбнулась Эллина, – надо идти спать, а то покажется Бог весть что, – она тихо рассмеялась и направилась к кровати, но потом остановилась, оглянулась на волшебное стекло. Оттуда на нее смотрел князь…
– Милый, – прошептала она, – где ты сейчас, чувствую, как ты тоскуешь, когда же ты вернешься? Даже твой потрет, стал медленно оживать, Альберт, – она умоляюще смотрела в отражение зеркала.
Буд-то кто-то невидимый подталкивал Эллину к волшебному стеклу. Он действительно оживает в этом волшебном зеркале, думала Эллина и медленно подходила к зеркалу.
Когда она оказалась совсем рядом, свечи опять начали трещать. Эллина отошла, и свечи успокоились. Эллина собрала все свои силы и бесстрашно маленькими шажками пошла вперед, к отражению князя в волшебном зеркале. Она решила не отвлекаться ни на что и наблюдать за всем, что произойдет, но как она ни старалась, не смогла этого сделать. Как только она почувствовала снова нежное прикосновение зеркала, то от страха или от невыразимого блаженства погрузилась в сладкое сновидение.
Она узнавала прикосновение рук Альберта на своей груди, животе, бедрах, потом его губы стали скользить по ней – тихо и нежно прикасаясь и согревая ее своей настойчивой смелостью.
Ей казалось, что она уже спит, когда подошла вплотную к зеркалу и почувствовала, как кто-то обнял ее. Руки князя обнимали ее. Эллина не могла поднять веки, чтобы убедиться во всем происходящем. Ей совершенно не хотелось искать доказательства своим сладким фантазиям. Она только слушала свое шумное дыхание, что становилось все сильнее и сильнее, и удивлялась, невероятно реальным ощущениям. Это не могут быть только мои фантазии, на секунду вспыхнула мысль в ее голове, но затем, она погрузилась в горячий туман и пришла в себя уже на кровати.
В открытое окно смотрели звезды. Свежесть и невероятная радость кружили Эллину. Она падала в глубокий сон и из последних сил смогла открыть напоследок глаза и улыбнуться далеким звездам, – Альберт, – спасибо тебе, любимый мой, за эту волшебную ночь, – прошептала она и уплыла по искристой реке в самое утро.
Под утро Зумм увидел, как на краю его постели сидит Айко. Его тень почти совсем обрела черты взрослого мужчины. Зумм рассмеялся, – Айко, ты у меня совсем уже взрослый. Что только мне с тобой потом делать? Вот в чем задача.
Айко подсел ближе и Зумм рассмотрел улыбку на лице своего создания.
– Ты улыбаешься? Хорошо провел ночь? – поинтересовался Зуммингер.
– Да, мой дорогой создатель, ночь была чудесной. Князь и княгиня благодаря нашему клею в моем исполнении снова хотят друг друга, и скоро я буду свободен!
– С княгиней понятно, а как ты узнал про князя? Или для тебя нет секретов, мое волшебное создание? Ты между делом не влюбился в княгиню?
– Моя задача, Зумми, не влюбляться в княгиню, да я и не могу, так как живу на твоих чувствах, а они совершенно иной направленности. Мне это ни к чему и задача моя совсем другая, правда? – Гомункул посмотрел на своего создателя.
– Да, твоя задача склеить их вместе, разбудить то, что спит крепким сном, а потом время покажет.
– Что потом, Зумми? Ты меня заставишь вернуться назад?
– А ты не хотел бы возвращаться, Айк?
– Нет, мне хочется, чтобы меня тоже любили, так же, как и Альберта.
– Будет тебе любовь, будет, Айко, обещаю тебе, – сказал Зумм, – только надо будет подождать.
Айко умоляюще посмотрел на своего создателя, словно спрашивая, – сколько ждать, Зумми? А это любовь Канти?
– Вижу, отравил я тебя, Айко, теперь сам не знаю, что с тобой делать. Не смотри на меня так, Айко, – не в этом веке, в этом веке не успеем.
– Но ты ведь не вечен, Зумми! – воскликнул Айко.
– Да, но ты то вечен, поэтому вполне сможешь дождаться своего счастья. Я спрячу тебя, Айко и ты сам выберешь момент, чтобы выйти и жить в этом мире. А сейчас я хочу, чтобы ты окреп как можно сильнее и смог бы при желании начать выходить из этого волшебного стекла. Ты ведь еще не можешь выйти из него?