Страница 2 из 13
Заранее назначенное место сбора было уже близко, и они все еще не встретили никакого сопротивления. Даже если в округе и были какие-то патрули, они, скорее всего, удрали куда подальше, как только ангар взлетел на воздух, словно праздничный фейерверк на День независимости.
Обратный полет прошел без сучка и задоринки, но никто из Жнецов не обратил на это особого внимания. Им хватало и других забот помимо турбулентности.
Томлин принялся сортировать свое снаряжение и разглядывать салон самолета. Жнецы не носили знаков отличия. Это было частью их природы, частью их работы. На время этой миссии их сдали в аренду ЦРУ, что, учитывая скрытный характер деятельности отряда, казалось совершенно логичным.
– Ты с нами, Томлин? – по его шлему постучали, а в мысли Эрика прорвался голос Девона Хилла. Томлин покосился на своего зама.
– А где еще мне быть? – с улыбкой спросил он.
Хилл вернул улыбку, хотя в ней не было ни грамма тепла.
– На Марсе? Проклятье, я не знаю. Ты скажи мне. – Хилл был крупным мужчиной. Его темно-коричневое тело закалили упорные, тяжелые тренировки. Этот человек был способен пробежать пятнадцать миль в полной выкладке и даже не вспотеть. Как и все Жнецы, он очень серьезно относился к своему образу жизни. Хилл наградил Томлина ястребиным взглядом, и командир отряда на своей шкуре понял, что чувствуют кролики. Затем зам вернулся к своему собственному снаряжению.
Томлин знал, что бывший «морской котик» Хилл сам хотел стать командиром. Не потому, что сомневался в способностях Эрика, а потому что был попросту одержим желанием стать лучшим из лучших. Для Хилла командирская должность была доказательством того, что он преуспел в своем стремлении. Ничего личного.
Вот только Томлин по-прежнему чувствовал себя жертвой.
– Засек кое-какой треп, – сообщил Орологас, – похоже, Вудхёрст вернулся. Интересно, мы еще не стали безработными?
– Узнаем, когда вернемся, – ответил Томлин, пожав плечами. – Не вижу смысла беспокоиться об этом сейчас.
По правде говоря, ему не было до этого никакого дела. Генерал Вудхёрст руководил Жнецами и заправлял всем проектом «Звездочёт». Слухи о бюджетных сокращениях, полном закрытии проекта или о других вещах, которые могли пойти не так, ходили с самого первого дня. До сих пор ничего подобного не произошло, и Томлин стал попросту пропускать все эти разговоры мимо ушей.
Они все еще были в деле, потому что Вудхёрст был умен. Он умел находить способы выполнить нужную работу, наподобие той миссии, которую Жнецы только что завершили, причем весьма успешно. Официально их не было в Центральной Америке. Официально они не уничтожали наркокартель, члены которого придумывали новые, более изощренные способы подсадить глупеньких детишек из колледжа на тяжелые наркотики. Официально Жнецов вообще не существовало, и все же они только что побывали в Никарагуа, устранили целую толпу противников и уничтожили одну из наиболее активных лабораторий, разрабатывающих новейшую разновидность синтетического кокаина.
Уложив снаряжение должным образом, Томлин занял свободное место и оглядел свою команду. В комплекте к Хиллу, которого перевели в Жнецы из «морских котиков», шел Элмор Стрэнд, бесспорно самый напряженный человек из всех, кого когда-либо встречал Томлин. По сравнению со Стрэндом Хилл был расслаблен словно растаман.
Стрэнд специализировался на взрывчатке. Он мог собрать бомбу. Мог обезвредить. Скорее всего, он бы и ядерную боеголовку собрал и разобрал на коленке, но у него не было на то причины… пока что. Холоднее айсберга зимой, и в то же время Томлин никогда не встречал никого более эффективного. Но когда наступало время расслабиться, Стрэнд становился капризным. Мог ввязаться в драку по пустякам. Возможно, эти две характеристики были как-то связаны. Человек справлялся с давлением столько, сколько требовалось, но затем ему необходимо было спустить пар.
Специалист по взрывчатке всегда был гладко выбрит, включая голову. Хотя он был ниже и тоньше остальных членов команды, Стрэнд пахал наравне со всеми, был искусен в рукопашном бою и отлично стрелял. И в то же время Хилл выразился поразительно точно: у этого человека были мертвые глаза.
Но каким бы пугающим не казался Стрэнд, Джермейн Хайд был еще хуже. Работа под прикрытием требует мокрухи, и Хайд был их специалистом по мокрому делу. Были случаи, когда его забрасывали на точку раньше всей остальной команды, и к тому моменту, когда остальные добирались до цели, Хайд уже справлялся со всей работой в одиночку. Он не только достиг совершенства в беззвучном убийстве, он еще и наслаждался процессом – слишком сильно для спокойствия Томлина.
Хайд отличался высоким ростом и худощавостью, его мускулы были туго натянуты, а кожа чиста, как при рождении. У большинства членов группы были те или иные татуировки, а вот Хайду совершенно не нравилась сама концепция. Хотя, возможно, дело было в другом: Томлин еще никогда не встречал человека с более темным цветом кожи. А если и были люди, которые говорили меньше Хайда, то их Томлин тоже не встречал. Хайд отвечал на вопросы и иногда даже шутил, но в основном он подавал голос только в том случае, когда нужно было подтвердить приказ.
На противоположном конце спектра был Кайл Пулвер. Кожа Пулвера была веснушчатым беспорядком – она не загорала, а сразу сгорала, и когда она сгорала, веснушки выступали на ней подобно шрамам. У Пулвера была беспечная улыбка, он практически безостановочно шутил, но только когда дело было сделано. И никогда не подшучивал над другими членами команды. Такого не случалось. Люди, подобные Жнецам, могли рассмеяться при виде занявшегося фейерверка или могли положить несколько человек, просто чтобы определить, с какой стороны стреляют.
Пулвер закончил со своим снаряжением и теперь тасовал карты с легкостью, которой бы позавидовали большинство крупье из Вегаса. Он взглянул на Томлина и кивнул. Другого подтверждения командир не дождался. С точки зрения Кайла Пулвера миссия заканчивалась только тогда, когда они возвращались на базу. В этом все Жнецы были с ним согласны.
Дмитрий Орологас был их специалистом по связи. Он говорил на столь многих языках, что невозможно сосчитать, и обладал навыками, позволяющими с легкостью перебрать радио. Орологас стригся коротко, а лицо его покрывала щетина, которая, казалось, отрастала сразу же после того, как он ее сбривал. Широкие черты лица связиста обычно хранили совершенно нейтральное выражение, а наиболее счастливым он выглядел в моменты, когда переводил с одного языка на другой.
Томлин в университете запорол испанский и никогда к нему не возвращался, так что он был рад, что рядом всегда был кто-то, кому действительно нравилось знать, кто что говорит в каждый отдельно взятый момент времени.
Где-то среди всей документации проекта «Звездочёт» хранился звуковой файл, на котором была, предположительно, записана речь пришельца, говорившего на инопланетном языке. Томлин слышал эту запись и не услышал ничего кроме бульканья и каких-то щелчков. Орологас тоже слышал эту запись, и она сводила его с ума. Он постоянно пытался перевести ее во что-то осмысленное, но пока что успеха не добился.
Орологас любил поговорить, но ненавидел пустой треп. Еще он был отличным поваром и приличным полевым медиком. В данный момент он общался с Эдвардом Кингом, штатным медиком отряда. Но Кинг был не просто медиком, а военно-полевым хирургом. А еще Кинг был солдатом, который выполнял приказы не хуже всех остальных. Судя по доносящимся обрывкам разговора, Орологас помогал Кингу учить второй язык. Томлин был почти уверен, что это французский, но не собирался уточнять.
Последним членом команды был Стив Берк. Он сидел в своем кресле, чинно пристегнувшись, словно добропорядочный, часто летающий пассажир. Как и Пулвер, он специализировался в тяжелой артиллерии, а также отвечал за безопасность всего отряда.
Хилл огляделся по сторонам и оскалился, потерев плечо. Он одолел человека, весившего килограммов на пятьдесят тяжелее его, и одолел без вопросов, но в процессе потянул несколько мускулов.