Страница 16 из 24
Успешная операция Гросса, сделанная в 1938 году, стала событием, побудившим Блэлока разработать свой собственный протокол операции на синюшных детях. Вместе с тем за шесть лет, разделяющих эти два эпохальных события в истории детской кардиохирургии, был нанесен еще один сокрушительный удар по врожденным порокам сердца. И хотя непосредственное участие в исследованиях, которые стали основой для триумфа детской кардиохирургии, принимали Гросс и Блэлок, прорыв все же совершил швед по имени Кларенс Крафурд.
Аорта – самый крупный кровеносный сосуд в организме человека: это артерия, через которую обогащенная кислородом кровь поступает ко всем основным внутренним органам. Диаметром где-то с садовый шланг, она берет начало в верхней части левого желудочка сердца, поднимается на несколько сантиметров, а затем загибается вниз петлей – ее называют дугой аорты. Затем аорта уходит где-то на тридцать сантиметров в брюшную полость и потом разветвляется на две части. Три ответвления, идущие от верхней части дуги аорты, обеспечивают кровью голову и верхние конечности: брюшная аорта снабжает кислородом нижнюю часть тела. Чрезвычайно важно, чтобы кровь по этой артерии поступала бесперебойно.
При коарктация аорты – довольно распространенной врожденной патологии – диаметр части этой важной артерии оказывается значительно суженным. Так как кровь с трудом проходит через место сужения, то давление выше этого участка повышается, а ниже – падает. Это приводит к поразительному симптому – если измерить давление на руках и на ногах, то в руках оно окажется выше. Кровеносные сосуды грудной клетки при этом, как правило, расширяются, так как организм стремится улучшить кровоснабжение брюшной полости, порой раздуваясь настолько, что вызывают эрозию ребер. Это естественный компенсационный механизм, сродни тому, что происходит в сети автомобильных дорог, когда по какой-то причине главная трасса между двумя городами оказывается перекрыта: машины вскоре начинают ехать в объезд по соседним небольшим дорогам, и в результате все добираются до места назначения окольными путями. Так и в нашем организме: магистральные кровеносные сосуды – не единственный путь к основным органам: кровь также может добраться до них по лабиринтам менее крупных кровеносных сосудов, называемых коллатералями. Еще у человеческого организма в запасе есть один фокус: между крупными кровеносными сосудами могут формироваться новые коллатерали, а маленькие сосуды способны расширяться, чтобы пропускать через себя больше крови.
Тем не менее, даже несмотря на эти механизмы приспособления, коарктация аорты – тяжелое заболевание, ставящее жизнь человека под угрозу. У людей, страдающих от этой проблемы, могут развиться различные осложнения, в том числе гипертония и сердечная недостаточность, а при условии отсутствия лечения их средняя ожидаемая продолжительность жизни составляет всего тридцать четыре года. Эта патология не диагностировалась на регулярной основе, пока не накопилось достаточно знаний о разных врожденных пороках сердца и не появилась возможность сравнивать их между собой. Так, один кардиолог заметил, что в 1930-х годах количество пациентов с данной проблемой резко возросло, хотя, скорее всего, дело было в том, что врачи просто стали более внимательными к разным настораживающим симптомам. Лечить коарктацию аорты тогда совсем не умели. Еще в 1944 году в одном из самых распространенных учебников говорилось лишь о том, что таким пациентам следует обеспечить дополнительную защиту от инфекций и предостеречь их от чрезмерных нагрузок. Автор этого учебника не знал еще, конечно, что радикальное лечение таких болезней уже вот-вот станет возможным – благодаря одному открытию, сделанному по ошибке.
К середине 1930-х годов хирурги в Америке и Европе проводили сотни исследований на животных с целью определить вероятные трудности, с которыми можно столкнуться, оперируя на сердце и его магистральных сосудах. Так, помимо прочего, они переживали по поводу последствий временного прекращения кровоснабжения организма. Стало понятно, что, прежде чем резать аорту, необходимо остановить кровоток, идущий через нее, чтобы избежать обильной кровопотери. Это, в свою очередь, лишило бы основные органы кислорода, и это, как тогда считало большинство специалистов, привело бы к неминуемой смерти уже через несколько минут.
В 1935 году хирург из больницы Саббатсберг в Стокгольме по имени Кларенс Крафурд решил проверить это предположение с помощью серии экспериментов. Используя в качестве подопытных животных собак, он ставил им на аорту зажим, чтобы остановить кровоснабжение остального организма. К своему удивлению, он обнаружил, что можно безопасно останавливать кровообращение на целых двадцать пять минут при условии, что мозг в это время будет продолжать получать необходимое ему количество крови[10], что достигалось путем присоединения сосудов мозга к кровеносной системе второй собаки с помощью стеклянных и резиновых трубок.
Поначалу этот результат не сочли хоть сколько-нибудь значимым аргументом в пользу таких операций на людях, однако в итоге он оказался неожиданно важным. Несколькими годами позже Крафурд оперировал ребенка с открытым артериальным протоком. Шелковой лигатурой он начал перевязывать проток, но затянул нитку слишком сильно и она прорезала стенки сосуда. Началось обильное кровотечение, остановить которое Крафурд оказался не в силах. Отчаявшись, он поставил зажим на аорту, чтобы полностью остановить кровоток. Это позволило ему зашить оба конца разорванного протока, на что у него ушло почти полчаса. Помня о своих старых экспериментах на животных, он был уверен, что большинство внутренних органов ребенка от столь продолжительного отсутствия кровоснабжения не пострадают, однако переживал по поводу серьезных повреждений головного или спинного мозга, которые могли привести к параличу и даже смерти.
Когда ребенок очнулся от наркоза, Крафурд и его коллеги с радостью обнаружили, что страхи были напрасными: нервная система маленького пациента была в порядке. Это заставило Крафурда серьезно задуматься насчет коарктации аорты – диагнозе, который он обсуждал с Робертом Гроссом во время своей очередной поездки в США. Оба сошлись на том, что если суженный участок достаточно короткий, то его можно было просто вырезать, сшив между собой обрезанные концы артерии. Проблема была в том, что для этого на аорту нужно было установить зажим на все время операции, достаточно продолжительное – час или даже больше. Оба хирурга не сомневались, что лишить тело кровоснабжения на столь длительный период чревато катастрофическими результатами, – и действительно, большинство собак, на которых Гросс опробовал данную процедуру, в итоге оказывались частично парализованы.
То, что маленький пациент Крафурда выжил после получасовой остановки кровообращения, сделало очевидным, что задуманная операция не такая уж нереальная, как казалось сначала, особенно если учесть, что у пациентов с коарктацией аорты, как правило, есть развитая система коллатералей, снабжающих внутренние органы кровью в обход аорты. Итак, Крафурд попросил коллег подыскать ему подходящего пациента для проведения операции, и в октябре 1944 года ему представили идеального для нее кандидата – двенадцатилетнего мальчика.
Крафурд провел операцию 19 октября. Вскрыв мальчику грудную клетку и обнажив магистральные кровеносные сосуды, он смог отчетливо разглядеть дугу аорты – место изгиба аорты, в котором она, только выйдя из сердца, сразу же поворачивает вниз. Именно в этом месте и находился сильно суженный участок аорты, значительно ограничивавший количество проходящей через нее крови. Крафурд поместил щипцы с двух сторон от этого проблемного участка, тем самым полностью пережав аорту. Теперь кровь не могла течь через нижнюю часть аорты, однако кровоснабжение мозга через две сонные артерии (отходящие в верхней части дуги аорты) спокойно продолжалось, а это было самым главным. В дефектном участке аорты теперь не было крови, и хирург мог спокойно вырезать его, а затем соединить обрезанные концы аорты. Так как всего в нескольких сантиметрах от медицинских инструментов продолжало вовсю биться сердце, то эта задача требовала от Крафурда небывалой сноровки и сосредоточенности. Первым делом он сделал три стежка на равном расстоянии друг от друга вокруг аорты. Теперь, когда два куска аорты были зафиксированы вместе, он мог окончательно соединить их тонкими шелковыми нитками. К тому моменту, как он закончил, аорта оставалась пережатой уже более двух часов. Это был достаточно долгий промежуток времени, чтобы начать переживать, однако Крафурд знал, что мозг точно не пострадает, и был настроен оптимистично. Он надеялся, что коллатерального кровотока будет достаточно, чтобы обеспечить другие важные органы необходимым количеством кислорода. Разжав щипцы и пустив кровь по сшитой артерии, он с облегчением обнаружил, что она нигде не протекает: самая опасная часть операции была позади.
10
Это открытие, однако, на самом деле не было новым. Британский хирург сэр Эстли Купер (1768–1841) еще в свои студенческие годы провел практически идентичный эксперимент. – Прим. автора.