Автономность

– Нет, нет, нет. – Элиаш яростно закачал головой, а затем постучал костяшками пальцев по спине Паладина. – Откуда ты изначально? Откуда твой мозг?

За несколькими защитными слоями на животе, в густой смеси из амортизирующего геля и спинномозговой жидкости плавал биомозг Паладина. Толстый интерфейсный кабель связывал его с физической платой разума Паладина. Мозг занимался распознаванием лиц, присваивал каждому увиденному человеку уникальный идентификатор в соответствии с чертами его лица, однако его файловая система в общем была несовместима с файловой системой Паладина. Мозг, в общем, выполнял функции графического процессора. Паладин понятия не имел, откуда взялся этот мозг – он знал только то, что его пожертвовал мертвый человек, служивший в вооруженных силах Федерации.

– Разве это неважно – знать, кто ты на самом деле? Почему чувствуешь себя так, а не иначе?

Человеческий мозг не занимался обработкой чувств Паладина и проблем, связанных с моралью. Но темные глаза Элиаша заглянули прямо в сенсорный модуль, установленный на лице Паладина, и внезапно Паладину расхотелось объяснять ему архитектуру своей файловой системы.

– Я не знаю, откуда мой мозг, – просто ответил он. – У меня нет доступа к его воспоминаниям.

Он почувствовал, как тело Элиаша напряглось. С поверхности его кожи слетали электрические разряды. За несколько тысяч секунд, которые они провели вместе, Паладин заметил, что Элиаш либо напряженно, эмоционально разговаривает, либо молчит.

– Они должны отдать тебе их, – прорычал он. – Должны.

Если это желание Элиаша и не сбылось, то, по крайней мере, исполнилось другое – в виде входящего сообщения для Паладина в зашифрованном сеансе связи.

Ты – Паладин. Я – Клык. Помнишь сеанс засекреченной связи, который мы создали? Давай воспользуемся им еще раз. Начинаю передачу данных. Последняя встреча по поводу задания в 0900. Приводи Элиаша.

Я согласен использовать созданный ранее сеанс засекреченной связи. Я – Паладин. Куда мы направляемся?

Похоже, что на теплые берега Арктики. Ты будешь выслеживать людей, связанных с Джек, выяснять, где она прячет свой товар.

Я готов встретиться с тобой через 30 минут вместе с Элиашем. Конец передачи данных.

Обменявшись координатами той же комнаты, в которой они уже два дня занимались планированием задания, роботы завершили сеанс связи.

– Хорошая новость, – сказал Паладин Элиашу, который все еще смотрел на него. – Мы скоро уедем на север Зоны Свободной Торговли, где температура значительно ниже.

Элиаш не ответил, но его пульс замедлился. Они пошли по дюнам к воротам базы, чтобы получить инструкции.

Хотя задание было довольно незначительное и рутинное, оно много значило для Паладина. Это задание означало, что он перешел из фазы разработки в фазу развертывания. Сегодня был первый день его службы по кабальному договору с Африканской Федерацией. Международное законодательство гласило, что его служба может продолжаться не более десяти лет – этот период был признан более чем достаточным для того, чтобы оправдались расходы Федерации на создание нового живого организма.

Хотя срок службы Паладина только начинался, робот уже наслушался разного на заводе и знал, что Федерация трактует закон довольно вольно. Возможно, свой ключ автономности ему придется ждать лет двадцать. Скорее всего, он умрет раньше, чем получит его. Но Паладин хотел выжить – это желание было в нем запрограммировано. Именно оно определяло его как эквивалент человека, имеющего право на автономность. У робота не было выбора – он должен был сражаться за свою жизнь. Но Паладину казалось, что это не отсутствие выбора, а надежда.

5 июля 2144 г.

Когда реактивный самолет летел над Северным Ледовитым океаном, выпуклые кулаки Баффиновой Земли показались за много километров. Даже с этого расстояния Паладин разглядел тысячи ветровых турбин; их лопасти вращались, и поэтому каждое здание слегка поблескивало. Вскоре он уже мог воспринимать химические сигнатуры ферм, которые поднимались многоуровневыми спиралями вокруг каждого комплекса. В течение всего лета города на арктическом побережье старались поглотить как можно больше солнечной энергии и, пока дни были длинные, провести фермы через два периода вегетации. Во всем городе период роста был в самом разгаре.

Когда они прошли над внешними островами и добрались до Баффина, Элиаш уже проснулся. Паладин услышал, как изменилось дыхание Элиаша и понял, что тот, наверное, приказал своему периметру разбудить его, когда они прибудут в Икалуит. Город раскинулся под ними; его купола казались блестящей коркой над острым углом залива, который глубоко вонзился в огромный остров.

– Икалуит – уродливый город, – прорычал Элиаш и склонился к окну рядом с Паладином. – Его купола сделаны по той же модели, что и в Вегасе. Слышал про него?

– Обреченный город в западной пустыне Зоны Свободной Торговли, – отозвался Паладин.

– Центр индустрии человеческих ресурсов. Там полно злодеев. Черный рынок рабов. Человеческая жизнь там не ценится, вот они и понастроили там дешевого дерьма, которое пропускает слишком много ультрафиолета. Икалуит с виду точно такой же – только гораздо более чистый и новый.

Паладин задумался о том, не является ли Элиаш противником кабальных контрактов. Существовали целые сайты, которые призывали к уничтожению рабства среди людей. Их авторы утверждали, что люди не должны быть собственностью наподобие роботов, поскольку за их создание никто не платил. Боты стоили денег и поэтому должны были работать по кабальному контракту, чтобы оправдать расходы на их производство. Но у людей не существовало такой побудительной причины делать себе подобных.

Но несмотря на то, что считали эксперты, в абсолютном большинстве крупных городов и экономических зон существовала та или иная система кабальных контрактов. И Вегас был тем местом, где люди продавали себя в рабство. Его закрытые куполами комплексы были почти полностью связаны с обработкой и обучением человеческих ресурсов и с заключением контрактов с ними. Икалуит, как и Вегас, построили быстро, и он целиком состоял из небоскребов и куполов, но даже поверхностный анализ данных показывал, что общего между двумя городами было мало.

– Здесь почти нет закабаленных людей, – заметил Паладин.

– Ну да. Злодеи здесь другие, но они все равно злодеи, – сказал Элиаш. Его повышенное давление казалось Паладину красноватой дымкой, окружающей тело. – Тут полно пиратов. Все, что здесь есть, – краденое.

Они скользнули по взлетной полосе, и Элиаш встал и инстинктивно коснулся лба, плеч и пояса, чтобы проверить свой периметр и локальную сеть, управляющую оружием.

– Когда я так делаю, мне всегда кажется, что я осеняю себя крестным знамением, – прорычал он, и его пульс снова ускорился. – Понимаешь, о чем я?

– Жесты похожи, – ответил Паладин.

– Мой отец был настоящим верующим, – сказал Элиаш так тихо, что его мог услышать только робот. Затем он внезапно заставил себя дышать в обычном ритме, и оценить его эмоциональное состояние издали уже было нелегко.

– Куда направимся, Паладин? – ухмыльнулся Элиаш, вглядываясь в пять визуальных сенсоров на голове робота. Они были установлены над диагональными панелями, которые задавали форму его лица, словно абстрактная версия щек. Список, который находился в распоряжении агентов, состоял приблизительно из трех дюжин точек, и в нем в том числе были адреса предполагаемых сообщников Джек и несколько ее любимых ресторанов.

– Нам следует начать с ближайших домашних адресов, допросить тех, кто живет там, а затем, в зависимости от того, что они сообщат, попытаться выследить Джек. В крайнем случае можно просмотреть записи камер в ресторанах, проверить их на биометрику Джек.

Элиаш заржал.

– Паладин, ты в АР совсем не разбираешься?

Агентурная разведка не входила в список приоритетных тем в курсе обучения Паладина. Увидев, что робот не отвечает, Элиаш перестал смеяться.