Страница 2 из 10
Решительным жестом убрала кружку в шкаф, повесила на крючок полотенце и, уговаривая себя ‘безрассудную’, Ольга ‘разумная‘ дрогнувшим голосом добавила: «Не может же он вот так все бросить и умчаться в какую-то Швейцарию». Прозвучало вроде бы убедительно, но тут обозначил свое присутствие маленький такой, но очень настырный червячок сомнения, тихо произнесший: «Описание его насыщенной жизни захватывает и убеждает. А вот твое место в этой жизни где?». Сомнения, опустившиеся было на дно, оживились, поднялись на поверхность, в груди защемило от их резких толчков. Ну уж нет, она не даст волю отчаянию, возникшему на пустом месте, да еще в такой прекрасный весенний день! Подступающую тоску надо было глушить на корню и Ольга, чтобы успокоиться, решила сесть за руль, проехаться немного и, может быть, подняться в Сен-Серг, крошечный городок в горах, в часе езды от Женевы. Смешанный лес у подножья, огромные одинокие ели на поросших густой травой склонах, старые грунтованные дороги, где скорее встретишь пеших туристов, чем автомобиль, чистый воздух и тишина – проверенное лекарство от душевных переживаний. Излечить не излечит, но успокоит и сил добавит, проверено на практике. Обула крепкие горные ботинки, набросила теплый шарф (в горах прохладно!) и, захватив большую бутылку минеральной воды, спустилась в подземный гараж.
На улице, по воскресному тихой и пустынной, ветер лениво полоскал мини-афиши. Наклеенные на прозрачные дверцы газетных тумб, они оповещали о главных событиях дня. На выезде из гаража она притормозила и в глаза бросились заголовки: «Книжный салон Женевы открыт», «Книги всего мира на берегах Женевского озера». Как же она забыла об этом! Вот куда надо немедленно отправиться. Развернувшись, вернулась в гараж, запарковала машину и поднялась к себе, чтобы переодеться. Не в горных же ботинках вышагивать по выставке! Джинсы можно оставить, клетчатую рубашку заменила на бледно-голубую шелковую блузку, а плотную ветровку оставила дома, набросив на плечи любимую кожаную куртку, мягкую, поношенную, цвета осенних листьев.
Машину оставила в гараже: в пяти минутах ходьбы от дома остановка автобуса, который за полчаса довезет до выставочного павильона. Кстати, на городской транспорт у нее месячный абонемент, а на выставке парковка в разы дороже обойдется. Уже через несколько минут она сидела в полупустом автобусе. Как всегда по нерабочим дням машин было немного, воскресная тишина могла показаться нереальной. За окном проплывал ухоженный, чисто промытый город, главным украшением которого были массивные, аккуратно подстриженные липы и платаны, распустившие парашюты блестящей зеленой листвы. Не знающие прикосновения копоти стекла сверкали, бесшумные женевские трамваи перед выходом на линию были вымыты до блеска, витрины закрытых по воскресеньям магазинов радовали глаз умелой подсветкой и стильным современным оформлением. Однако чинное обустройство города было кое-где нарушено. Множащиеся как опята, пропитанные острыми запахами пестрые турецкие, африканские, индийские лавочки, двери которых закрывались только на ночь, едва ли выглядели ухоженными и чисто промытыми, но на передний план они (пока) не выходили и на общее впечатление от города не влияли.
Пожалуй, Швейцария единственная страна, которая в реальности выглядит так же, как на красочных открытках, про себя усмехнулась Ольга. Отрада для туристов и ревнителей старины, почему бы и нет? Утренняя тоска затаилась, перспектива побродить в свое удовольствие по выставке подняла настроение, захотелось выпить кофе и поскорее отправиться в свободное плаванье по книжному океану. Город оставался позади, за рядами деревьев показались объемистые серые постройки. «Выставочный комплекс. Конечная остановка» – известил приятный женский голос, двери распахнулись и Ольга легко соскочила на тротуар. Вынула из кармана куртки мобильник и опустила его на дно объемной сумки, предусмотрительно увеличив громкость звука. На выставках всегда многолюдно, шумно, звонок можно и не услышать…
* * *
Перед отъездом Сергей, отдав Вере Федоровне последние распоряжения, зашел к себе в кабинет. Опустившись в одно из кресел стола для совещаний, открыл папку с подготовленными документами. Первым лежал отчет Измаила, коммерческого директора. Составлен профессионально, лаконично. Ничего лишнего, все по делу. Он поставил свою подпись и, отложив отчет в сторону, придвинул к себе телефон и, не глядя, нажал кнопку.
– Измаил, зайди, пожалуйста, ко мне. Да, срочно.
Через пять минут в дверь кабинета постучали и вошел Измаил. Сергей вышел из-за стола, быстрыми шагами приблизился к вошедшему и слегка приобнял его, похлопав при этом рукой по спине, и только после этого протянул руку для рукопожатия. Измаил улыбнулся и чуть задержал руку Сергея в своей руке. Он не скрывал радости от встречи, ведь их отношения выходили за рамки офисных. Так встречаются друзья.
Можно сказать, что дружба Сергея и Измаила была в известной степени наследственной. Или, вернее, начало ей было положено их дедами-десантниками, Михаилом Николаевичем Апраксиным и Асланом Гаревым. Чтобы понять, как это произошло, нужно обратиться к событиям не столь далекого прошлого…
В зажатой горами долине на территории одной из тогдашних советских республик шли учения ВДВ. Отрабатывался марш-бросок, в котором маршу не было места – его постоянно заменял бег. Десантники бежали так давно, что фактор времени потерял всякий смысл. Бежали тихо, отключив все чувства, кроме двух: слуха и зрения. Нормативы марша-броска, предусмотренные в Уставе, в ВДВ корректировались на повышение. Что для десантника главное? Правильно: кураж и отличная физподготовка.
Задачу свою разведгруппа выполнила, безопасность движения основной колонны к месту дислокации была обеспечена. Бегущий впереди командир группы Михаил Апраксин поднял вверх руку, покрутил указательным пальцем. Впереди – долгожданный отдых. Но на землю Михаил опустился не сразу. Служба на Кавказе научила его осторожности. Он, как собака, покрутился на месте, заткнул обломками ветки паучьи норки и лишь после этого сел на жесткую траву. Рядом с ним, как всегда бесшумно, опустился на землю его друг Аслан.
Кавказец Аслан не сразу вписался в воинский коллектив. Дедовщина в разведке ВДВ не поощрялась, но немногословие и вспыльчивость Аслана кое-кто из старослужащих воспринимал как заносчивость и неуважение к старшим по сроку службы. Как знать, к чему могло привести такое недопонимание, если бы не авторитет Михаила. Сохранившиеся в семье «расказаченных» предания о жизни в родных казачьих станицах, которые хорошо запомнил пионер Миша, общение с кавказскими друзьями отца научили его понимать обычаи и устои горцев. Старлей не позволил унижать парня, а преданность и уважение Аслана были закреплены статусом Михаила как «старшего» – и по возрасту, и по званию.
– Здорово ночевали, станичники – обратился к сидящим сержант Саша, химик-дозиметрист, опустившись рядом и брякнув о землю своими доспехами-измерителями всех видов защиты.
– Здорово, коли не шутишь – ответил Михаил за двоих. Аслан промолчал и отвернулся. Он недолюбливал сержанта, считая его пустым и несерьезным человеком. Но среди бойцов Сашок пользовался популярностью, ребята привыкли к его южнорусскому разговорному суржику, их веселили его подначки, шутовство, они жадно внимали его рассказам о галантных похождениях, полных щекочущих воображение подробностей… Сержант достал пачку дешевых армейских сигарет, выбрал наиболее полную и закурил, стараясь не выпускать дым в сторону Аслана – Ну что, хлопцы, скучаем? Ничем не пахнет?
– Твоим вонючим табаком и – сидевший рядом боец втянул носом воздух – вроде серой пахнет, как яйцами протухшими.
О то ж – неожиданно серьезно подтвердил химик – Мне знакомая шепнула, что туточки источники горячие имеются. Хоть с недугами у нас все пучком – он почему-то взглянул на жилистого Аслана – а вот усталость не мешало бы снять… как в сказке о живой воде.
Все разведчики разом повернули головы в направлении командира. Старлей нахмурился, строго посмотрел на свое воинство, взглянул на часы и… махнув рукой, сказал, – А давай! Почему бы не вернуться в казарму бодрыми и отдохнувшими?