Страница 13 из 14
Филин медленно открыл один глаз и посмотрел на них. Затем открыл второй. Глаза у него были огромные, круглые, выпуклые и напомнили Ване леденцы «Чупа-Чупс», которые он очень любил. И цвета глаза были такого же, янтарно-карамельного. Филин моргнул и громко ухнул. «Ух-Ух!». Затем лениво перевалился со спины на бок, кряхтя и ухая, встал на короткие лапки, больше похожие на сухие корявые сучки, и зашагал к туеску, наполовину наполненному молоком, который Ваня держал в руках. Бесцеремонно сунув голову прямо в туесок, Филин начал жадно пить молоко. Ваня оторопел. Он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть его, и сидел, замерев. Замерла и Живинка, не веря своим глазам. Даже Снежок выглядел удивленным, словно ему было непонятно, почему эта мертвая птица вдруг ожила, и даже не гавкнул, а только склонил голову набок, внимательно разглядывая воскресшую дичь. А Филин, напившись молока, поднял голову и сказал «Ух-ты!», от чего с его изогнутого клюва сорвалась большая молочная капля, и невозмутимо засеменил обратно к мягкому сиденью, к тому месту, где лежал до этого. Упав на бок и выставив перед собой худые когтистые лапки, он безмятежно сомкнул веки, закрыв круглые глаза-леденцы.
–А-а-а-ааа! – заорал Ваня, опомнившись, и кинулся к Филину, уронив туес с остатками молока в снег. Снежок, недолго думая, принялся лакать то, что не вылилось. А Ваня уже тряс Филина, держа его за лапы, и птица болталась вниз головой, вновь не подавая признаков жизни.
–Давай, Филин, не притворяйся! Я видел, что ты проснулся! А ну, открывай глаза немедленно!
Спустя минуту энергичной тряски Филин все-таки открыл и выпучил сразу оба глаза, так, что Ваня от неожиданности выронил его, и тот упал головой в сугроб, затрепыхался, забил крыльями и, с трудом выбравшись из снега, выдал: «Ух,ух!». Ване показалось, что Филин сказал: «Я сердит!».
–Не сердись, Филюшка, – извиняющимся тоном попросил Ваня. -Уж очень долго мы тебя будили!
Живинка начала отряхивать с птицы снег и, пытаясь задобрить, погладила по голове.
–Нам так нужна твоя помощь! Нам нужно найти Великого Благовея, Повелителя Времени и Пространства. – Прошептал Ваня тихо, вспомнив, что это имя нельзя орать на весь лес. – Ты должен знать, как найти его. Помоги нам, покажи дорогу!
–Ух, фух,ты… – выдал Филин, как показалось Ване, удивленно, и начал топтаться на месте, утрамбовывая лапками рыхлый снег и поглядывая на туесок, из которого Снежок старательно вылизывал остатки молока.
–А! Молока у нас много, можешь не беспокоиться! – воскликнула Живинка, догадавшись, о чем думает Филин.
–Да, молока можешь пить, сколько хочешь, если покажешь нам дорогу! – подтвердил Ваня и, отняв у Снежка пустой туесок, попросил его вновь наполниться молоком.
Филин заковылял к Ване и, сунув голову в волшебный «водохлебник», долго пил живительный напиток. Ваня даже испугался, как бы Филин не лопнул от такого количества молока. Но тот, напившись вдоволь, отошел, потряс крыльями, словно разминаясь перед полетом и, выдохнув сиплым голосом «Ух-фух!», медленно поднял в воздух свое потяжелевшее тело.
–Живинка, смотри, он согласен! Летим за ним!– радостно воскликнул Ваня, хватая Снежка, и мысленно пожелал, чтобы сани следовали за птицей. Каким-то непостижимым образом, сам не зная, как у него это получалось, Ваня понимал уханье старого филина! Сани тронулись с места, и, скрипя полозьями по снегу, устремились в указанном направлении, быстро набирая скорость, а затем и высоту. Ваня крепко прижимал к себе Снежка, громко скулившего и подвывавшего от страха. Высокие разлапистые сосны и ели под ними уменьшились до игрушечных размеров. На такую высоту подниматься им еще не приходилось, и теперь Ване и Живинке было немного страшно. Но в то же время весело. Даже дух захватывало от головокружительного полета!
Сверху открылась невероятная красота волшебной страны Снеговении, покрытой снежными коврами белых полей и зелеными островками хвойных лесов. Оглянувшись назад, Ваня разглядел на горизонте похожие на спичечные коробки деревенские домики, за которыми высились остроконечные башенки города, в котором ему не довелось побывать, а за городом величаво поднимались в небо горные пики в шапках снега. А впереди было белым-бело, и лишь на самой границе неба и земли виднелась смутно различимая темно-зеленая полоска, которая, как догадывался Ваня, могла быть началом новой, неведомой, страны. Холодный ветер обжигал щеки, и детям пришлось закутать лица шарфами и зажмурить глаза, и поэтому разглядывать пейзажи Ваня больше не мог. Говорить тоже было неудобно от того, что свист ветра заглушал слова. Мальчик лишь иногда подглядывал, летит ли впереди Вечный Филин, и снова зажмуривался, потому что на высоте было так холодно, что на глаза наворачивались слезы.
Прошел не один час. Сколько в точности, Ваня не мог сказать, ведь часов у него не было. Но по ощущениям ему казалось, что летят они уже часа три. Солнце начало клониться к закату, покраснело, окрасив небо в оранжево-красные цвета, и вот на потемневшем небосводе замерцали первые бледные звезды.
–Скоро стемнеет! – прокричала Живинка, чтобы Ваня мог услышать ее.– Как бы узнать, долго ли еще нам лететь? Филин ведь говорить не умеет! А ночью лететь нельзя! Вдруг уснем и упадем вниз! Давай попросим Филина приземлиться! Переночуем под какой-нибудь елью? Да и поужинать не мешает!
Ваня охотно согласился, потому что давно уже хотел есть и спать. Ведь в это утро он проснулся очень рано. Ах, как же давно это было! Мальчик с тоской подумал о маме и папе. Волнуются ли они? Обнаружили его отсутствие или еще нет? Ведь если в Неявь-Мире проходит год, а у него дома всего день, то за один прожитый здесь день там прошло не так уж много времени. Мальчик принялся подсчитывать, сколько же минут или часов могло пройти в его мире, но не успел посчитать, потому что Живинка толкнула его локтем в бок и закричала:
–Ты уснул там, что ли? Говорю, давай вместе крикнем Филину, чтоб приземлился! А то я кричу ему, а он не слышит ничего!
–Давай! – Ваня набрал побольше воздуха и заорал что было сил. – Фи-или-и-ин! Фи-и-и-и-ли-и-ин! Давай вни-и-из!
Птица продолжала лететь вперед.
–Да он еще и глухой! – сердито проворчал Ваня. – Давай вместе, на раз-два-три…
Дети закричали хором. Это помогло. Филин, наконец-то, услышал их и начал снижаться. Пятно леса под ними быстро увеличивалось, и вскоре сани приземлились среди мохнатых елей следом за птицей, оказавшись в самой чаще.
Для ночлега была выбрана самая большая и разлапистая старая ель, которая оказалась поблизости. Под ее нижними ветвями оказалось теплое и тихое убежище, пол которого был устлан мягким хвойным ковром. Ваня и Живинка устроились очень удобно, словно на одеяле, и рядом с ними расположились Снежок и Филин. Дети достали «хлебосольники» и «водохлебники», собираясь поужинать. Мешки уже были наполнены и вкусно пахли. Ваня извлек из своего мешка крынку с густой сметаной и горячие блины, а у Живинки оказался круг желтого упругого сыра и свежий румяный хлеб. Из Ваниного «водохлебника» Филин и Снежок по очереди пили молоко, а Живинка поделилась с Ваней горячим чаем из своего туеска. Всего за несколько минут вкусный ужин был съеден. В это раз Филин не ограничился одним молоком, а попробовал и хлеба, и сыра, и, наевшись до отвала, завалился на бок, выставив вперед короткие лапки. Сказал «Ух-ух!» и закрыл глаза.
–Помни, Филин, утром ты должен проснуться! – с тревогой в голосе попросил Ваня, подумав, сколько было потрачено сил на его пробуждение. -Нам ведь нужно добраться до Благовея! Слишком крепко не засыпай!
–Ух,ух! – ответил тот, и Ване вновь показалось, что он понял смысл уханья. Словно Филин ответил: «Хорошо, не беспокойся!». «Странно», – подумал Ваня. – «Мне это кажется, или я и в самом деле его понимаю?».
Живинка, мне кажется, что я понял то, что сказал Филин. Ты тоже его поняла?
–Нет. Услышала лишь уханье. – Живинка пожала плечами. – А что ты такое понял?
–Как будто он пообещал выполнить мою просьбу. Сказал что-то вроде: «Хорошо, не беспокойся!». Мне что, показалось просто, наверное?